— Рауш, не забудь мне напомнить сменить банк. Этот меня не устраивает.
— Конечно. Что-нибудь еще?
— Возможно. Как только придумаю, — моя мстительная натура, помноженная на мстительность Катраэлы, неудержимо брала вверх. Сдерживать себя? Нет, не в этом варианте.
— Светлейшая, Вы почти не опозда…, - эфенди, сделал к нам несколько шагов, всмотрелся в мое лицо и спросил, — Что произошло?
— Ничего, с чем я не смогла бы разобраться, — скрипнув зубами, я попыталась взять себя в руки и улыбнуться.
— Верю, — мужчина быстро просканировал пространство за нами, — Но если Вы не будете так скалиться, то я поверю еще больше. Прошу.
Рэу Дастан указал рукой на огромные распахнутые двери, украшенные металлом и гравировкой.
— Где предпочитаете остановиться? У меня в ложе или у себя?
Военный на правах хозяина шел впереди, и словно ледокол во льдах Севера, прокладывал нам путь. Следом шла я, с интересом рассматривающая статуи, гравировку на стенах и народ, замыкал группу капитан и парочка из моей охраны.
Остановившись, он добавил:
— Лучше конечно у меня, в Вашей думаю будет тесновато.
Мой недоумевающий взгляд он расшифровал неверно:
— Родственники. Я уже видел Вашу кузину с компанией.
— У вас, — при упоминаний кузины, я скривилась.
— Я так и подумал, — мужчина удовлетворенно улыбнулся, — Тогда нам на третий.
Перед его мощной, высокой фигурой таурианцы, которых становилось все больше, машинально расступались, и мы без проблем добрались сначала до лифтов, доставивших нас на нужный этаж, а потом и до нужной комнаты. Ложа оказалась затемненным глубоким балконом с удобными креслами и открывающимся видом на круглую сцену и нижние ряды кресел. Благодаря круглой конструкции театра, я могла рассмотреть так же ложи напротив. Маленькие ячейки, похожие издалека на пчелиные соты, делящиеся на второй, третий, четвертый ряды, выполненные в одном цвете — фиолетовом, почти черном. Свет, падающий откуда-то сверху, сильно освещал сцену, на долю же комнат оставались совсем крохи, поэтому видеть то, что происходило в ложах напротив, почти не удавалось. Только намек на движение или же кусок яркой материи, если на нее случайно упал луч света.
— Светлейшая? Как Вам удалось уговорить рэу Суард посетить представление?
Чувствуя на себе взгляд холодных глаз, не торопилась поворачиваться к собеседнику, усиленно делая вид полнейшей заинтересованности открывающимися перспективами. А что? На сцене вроде неплохие статуи. Одна, например, изображала мужчину-воина, голыми руками сражающегося с каким-то хищником. Почти что Геракл. Меня даже ностальгия взяла.
— Он никогда не любил театр.
— Вы с ним вместе учились?
Сейчас я поглядывала на ложу слева в нашем ряду. Вот если чуть наклониться, то можно увидеть чьи-то руки, явно женские. А вот и голова — мужская.
— Да на одном потоке в академии.
— И наверняка много общих воспоминаний? Как это весело, студенческие годы, безумные выходки, — я мечтательно вздохнула, и грустно добавила, — У меня не будет такой возможности. Жаль.
Мужчины молчали, о чем-то безмолвно переговариваясь, и не торопились начать разговор. Не знаю, зачем эфенди поднял эту тему, к чему? Он знает о клятве, связывающей нас с Раушем, но все равно возвращается к этому вопросу. Зачем? Какое ему дело?
"Как Вам удалось уговорить", мысленно передразнила мужчину. Да никак! Тут и уговаривать не пришлось. И как будто он этого не знает. Может спросить прямо? Я же вроде как подросток, мелочь, мне можно задавать глупые и неудобные вопросы!?
Кровожадно улыбнувшись, прищурила глаза и сразу же заметила недоумение промелькнувшее на лице военного.
— Почему Вас так тревожит клятва Рауша? — недолго думая, задала вопрос. Вот теперь я посмотрю, как ты собираешься вертеться на сковородке. А то все я, да я. Внесем разнообразие.
— Почему Вы так решили? — лицо мужчины стало непроницаемым, подбородок чуть выдвинулся вперед.
— А разве нет? — я чуть наклонилась в сторону оппонента, удивленно округлила глаза и поделилась увиденным, — У Вас даже руки в кулаки сжались. Если Вас так волнует эта тема… Давайте обсудим? Тут все свои.
— Рауш? Ты же не против? — я резко обернулась и заметила такое же напряженно-каменное выражение лица у капитана.
— Я думаю не стоит.
— Почему?
Космос! Как мне это нравится? Они даже сказать ничего не могут против. Фантастика.
— Сейчас уже начнется действо.
— А мы быстро, — я увлеченно кивнула.
— Светлейшая, — это уже проскрипел эфенди, — Я тоже думаю, тут не место таким разговорам.
В воздухе раздался нарастающий гул, похожий на удар по огромному барабану.
— Первый удар. Сейчас уже начнется.
Следом, буквально через доли секунды раздался второй удар, громче предыдущего, а потом и еще три. Свет полностью сфокусировался на сцене и я с удивлением заметила там застывшие фигуры таурианцев, частично обнаженные и облаченные в странные сооружения. Непонятные конструкции на голове у мужчин, прически с цветами у женщин, на телах смесь из плотной ткани с вплетенным в нее металлическими овалами и чем-то, отдаленно похожим на когти и зубы животных.
— Это вторая эпоха Каурас. Вы возможно читали о ней.
Я неопределенно пожала плечами и начала судорожно рыться в голове. Но ничего похожего на словосочетание "вторая эпоха Каурас", так и не нашла.
— Первое неудачное объединение планеты.
Я с умным видом кивнула. Ну такое-то я должна была знать. Но к сожалению, не знала. Или Катраэла не увлекалась историей, или знания были получены так давно, что благополучно стерлись, но вид понимающий, я все же сделала. Мало ли что.
А действо на сцене разворачивалось стремительно и бесповоротно. Фигуры двигались, говорили, кто-то даже пытался петь. При этом я поморщилась как от зубной боли. Пение больше было похоже на вой, но публика его приняла благосклонно — до нашей ложи доносился восторженный гул и рукоплескание.
Если пересказать все действо кратко, то выходила премилая история: Каурас, естественно рэу, естественно эфенди, решил под своим началом объединить всю Таурию. Благо опыт у его рода в управлении землями уже имелся. Собрав огромную армию он поглощал государства одно за другим, и в конце концов стал бы правителем всей планеты, если бы не предательство. И подумать только, кого? Любимой супруги, в союз с которой он вступил вопреки воли родителей девушки. Преданный и униженный, он должен был бороться за свою жизнь на арене Выбора. Здесь сцена была наиболее яркой и кровавой. Каурас сражался с каким-то животным, но опоенный заранее ядом, погиб в неравной схватке, практически разорванный зверем. Мне почему-то стало жаль именно зверя. Бедное животное по задумке автора умертвили, оказывается, попробовавший крови хищник становится сильнее и опаснее, и уже сам в дальнейшем будет искать встречи с двуногим охотником. А жаль.
