- Я хотела сделать, как лучше, - перед началом допроса Линда успела подщипать щеки и растрепать волосы, и сейчас была похожа на прекрасную кающуюся грешницу. Кто-то из чинуш даже цокнул языком. – Моя матушка использует эту приправу при готовке, и мне хотелось сделать так, чтобы принцу понравилась моя курица. Особенно, когда я узнала, что Эва будет готовить такое же блюдо.
Эжен вздохнул. Сейчас он почти не отличался от Петровой по цвету лица. Перед началом допроса Макс потихоньку сообщил нам, что с его высочеством все будет в порядке, но было видно, что принц настрадался. Сейчас он, должно быть, проклинал на все лады тот день, когда остановился у мясной лавки и пожалел голодающего кота.
- То есть, хотите уверить нас, что действовали без злого умысла? – бургомистр нахмурился, но в его взгляде я увидела надежду на то, что все может решиться малой кровью.
- Я хотела, как лучше, - всхлипнула Линда и уронила очередную слезинку. – Я никогда, клянусь, никогда не причинила бы вреда его высочеству! Все знали, как я хочу выйти за него замуж!
Эжен устало вздохнул и посмотрел на Линду с таким видом, что слуга будто бы невзначай продемонстрировал ведро. Взгляд Линды сделался настолько умоляющим, что даже Бекон отдал бы свою еду, если бы его увидел.
- Вы понимаете, что покинете отбор невест? – спросил Эжен с искренним сочувствием.
- Я хочу лишь одного – чтобы вам стало лучше, ваше высочество, - ответила Линда и снова заплакала. Сейчас все ее мечты рухнули окончательно с таким грохотом, что я невольно почувствовала жалость.
- Тогда прощайте, - вздохнул Эжен и, обернувшись к бургомистру, распорядился: - Не преследуйте девушку. Это был несчастный случай.
***
- Почему так случилось?
Кажется, я спрашивала об этом в десятый раз. Уже сгустился вечер, финальный этап отбора был только послезавтра, и можно было отдохнуть вот так, в саду, под деревьями, на которых наливались яблоки. Мы всей компанией сидели за столом в моем саду, перед нами стоял чайник с апельсиновым чаем и блюдо с розовым зефиром, но никто не прикоснулся ни к первому, ни ко второму. Эжену было не до еды, Гаспар выпивал стакан свиной крови ранним утром, и этого ему хватало на день, Амин теперь не ела сладкого после шести вечера, а Макс просто поддерживал дорогую супругу.
Амин повезло найти свое счастье. Я радовалась за нее, как за себя.
- Такова особенность барнавирских драконов, - с грустью ответил Эжен и дотронулся до лица, словно пытался удержать боль. – Во многом смысле они… как бы это объяснить… в общем, бракованные. Вспышка – это магический дефект, его пытались исправить, но не смогли. Эти драконы редкость, которая должна была вымереть много веков назад, но вот, до сих пор теплится.
- Но ведь должна быть причина, - прошептала я. Днем еще можно было держаться, занявшись делами и решая насущные вопросы, но ближе к вечеру мне становилось тоскливо. Портрет стоял в гостиной, и я туда не заходила. Он был похож на призрака, а я не хотела встречаться с привидениями.
Возможно, однажды я наберусь сил и посмотрю на ту себя, которую увидел Берт. Возможно, тогда я смогу не расплакаться, и тоска не станет выгрызать из меня куски.
- Возможно, ее выяснят в будущем, - подал голос Гаспар. – Я бы предположил, что вспышка приходит в тот момент, когда все эмоции на пике. Если тебе слишком хорошо или слишком плохо, например. Значит, чувство Берта к тебе было настолько глубоким, что он почувствовал, что скоро вспыхнет. И женился на тебе, чтобы ты потом ни в чем не нуждалась, и жила хорошо.
Эжен пожал плечами.
- Мать Берта никогда не вспыхивала. Получается, у нее не было сильных чувств? Каких-то глубоких впечатлений? Или она никого никогда не любила?
- Может быть, - ответил Гаспар. – В прежние времена я знал женщин, которые были холодны, как северные ледники. Такие бы точно никогда не вспыхнули. Лед не горит.
Я представила, как Берт выходит из дома, делает несколько медленных шагов по дорожке, и его обливает рыжей волной пламени. Сердце пропустило удар, а потом застучало сбивчиво и быстро.
Мне не хватало его. Спокойной сдержанности, какого-то своеобразного юмора, взгляда, улыбки…
- Все бы отдала, лишь бы он снова назвал меня чертополохом, - призналась я, и Амин посмотрела на меня с искренним сочувствием. Мне подумалось, что отбор невест для принца Эжена Со-Мин самый нелепый и неловкий отбор в мире – но он соединил всех нас. Мы стали не просто заказчиком и организаторами, а друзьями.
Бог знает, сколько еще продлится эта дружба – ничего не бывает навсегда, и надо просто радоваться тому, что у тебя в душе и в руках. Но я радовалась тому, что сейчас, в эти вечерние минуты, она у нас была.
- Он вернется, - уверенно заявил Эжен и все-таки взял в руки чашку с остывшим чаем. – Вернется и расскажет нам, куда улетают барнавирские драконы, когда сгорают. Ведь где-то он есть все это время, правда?
- Возможно, там, где очень хорошо, - вздохнул Макс. – Там, откуда не хочется возвращаться на землю со всей ее пылью и мерзостями.
Он посмотрел на Амин с искренним теплом, мягко сжал ее руку и добавил:
- Но я бы вернулся. Пока тебя есть, кому ждать – надо возвращаться.
Притащился Бекон – подошел к Эжену и угрюмо боднул его лбом в ногу, словно хотел поинтересоваться: «А где этот ваш второй хвостатый?» Эжен подхватил кота на руки, и Бекон, вопреки ожиданиям, позволит себя погладить, порыть пузо, почесать за ушами, а потом и вовсе уснул, раскинувшись у принца на коленях. Я вспомнила, как все мы встретились в первый раз, и тогда ореол власти над Эженом был таким, что затмевал все вокруг. А оказалось, что его высочество обычный молодой мужчина – добрый, взбалмошный, беззаботный.
Настоящим орлом в их компании был Берт. Всегда.
- Хороший у вас кот, - улыбнулся Эжен. – Это ведь из-за него все и началось, помните? Если бы я тогда не остановился у лавки и не пожалел его, то отбор невест не начался бы. И я не встретил бы Джен…
- И мы не поженились бы, - с трогательной нежностью сказал Макс. У них с Амин не было той любви, о которой пишут в романах – но их чувство было могущественным и крепким. Они были соратниками, единомышленниками и друзьями, которые смотрели в одну сторону и шли одной дорогой.
- И я все еще лежал бы в склепе, - произнес Гаспар.
- И я до сих пор считала бы себя репкой, - вздохнула я и спросила: – Эжен, я ведь наполовину эльфийка, это может считаться достойной кровью?
- Разумеется, - кивнул Эжен, и в нем вдруг что-то изменилось: теперь это был не усталый и расслабленный мужчина, а владыка. На его голову словно бы легла невидимая корона, сделав его сильным и могущественным. – Что ты хочешь?
- Подари мне герб, - попросила я, и Гаспар кивнул, словно именно этого и ожидал. – Пусть на нем будет чертополох. Хочу носить его в память о Берте… и том, кем я стала благодаря ему.
Откуда-то издалека приплыла музыка – на площади танцевали, играл маленький оркестр, шла жизнь. Она всегда продолжалась, как бы это ни было больно. Лето сменялось осенью, яблоки краснели на ветвях, рождались дети – мир летел вперед, и это было правильно.
Я тоже должна была двигаться дальше. Идти вперед, ждать и верить.
- Конечно, Лана, - ответил Эжен. – Пусть будет так.
***
Итак, впереди был итоговый этап отбора невест – на нем оставшимся девушкам предстояло проявить ум и ответственность и рассказать о том, что они будут делать, если станут женой его высочества. Выйдя утром из дома, я обнаружила у ворот Эву с мамашей и младшими сестрами: весь выводок выглядел так, словно всю ночь отмечал провал заклятой подруги Линды и не помнил себя от приключившегося счастья.
- Ну? – хмуро осведомилась я, потирая щеку. – Чего изволите?
Мамаша Эвы была поумнее прочих, потому что продемонстрировала мне золотую крону и тоном, который, видимо, считала нежным и уважительным, произнесла:
