class="p1">Шагнула на тропинку и только тогда почувствовала, как же на самом деле ноги трясутся от волнения. Еще раз окинула внимательным взглядом дом, понимая, что еще не скоро смогу увидеть его снаружи, и двинулась вслед за советником.
Нас встретил дворецкий, поприветствовал хозяина и запер дверь на засов. В холле оказалось пусто, тепло и комфортно. Возникало такое ощущение… домашней обстановки. Теперь понятно, почему семья Бомаль не хотела жить в замке Великих: здесь намного уютнее, чем там.
Широкая, но короткая лестница находилась прямо напротив входа. Слева и справа от нее были арочные проходы, за одним из которых виднелась столовая, а за другим — каминный зал. Никаких дверей на первом этаже больше не было, и это позволяло расслабиться. Не знаю почему, но на каком-то подсознательном уровне двери меня пугали.
— Мне придется разбудить экономку, чтобы она показала тебе комнату, в которой будешь жить. Сразу же объяснит порядки дома, и, собственно, чем ты будешь заниматься.
— Я ведь камеристка?
— У нас не так много слуг, и камеристки выполняют иногда не самую простую работу. Я назначу тебе жалованье пятнадцать золотых в месяц…
Грей замолчал, увидев, как широко распахнулись мои глаза. На пятнадцать золотых вся наша семья жила иногда по два месяца!
— К чему мне столько денег? Все равно ведь нельзя выходить на улицу.
— В город ездят Ирхад и Эмелисса, это дворецкий и экономка. К любому из них можно подойти с просьбой купить, что хочешь, они это приобретут, а после вычтут из твоей зарплаты.
Ну и что мне захочется, будучи запертой условно в четырех стенах? Разве что гигиенические принадлежности да белье.
— Стой здесь, — Грей остановил меня наверху лестницы и двинулся в конец коридора. Там трижды стукнул в узкую дверь, и она почти сразу открылась.
— Господин! — послышался хриплый ото сна голос явно немолодой женщины.
— Доброй ночи, Эмелисса, встреть новую камеристку как подобает, — мужчина на миг взглянул в мою сторону. — Девчонка из знатного рода, давай без этих твоих проверок.
— Да как же… О чем же вы! Господин, я никогда…
— У меня нет времени. Представь ее завтра с утра моей жене. И да — не говори Воиле, что я приезжал. Постараюсь навестить вас в Первый месяц, а сейчас мне пора.
— Вы не прибудете на Зимний праздник?
— Увы, не могу.
Грей двинулся ко мне, кивнул и махнул рукой в сторону все еще открытой двери.
— Все, иди. И да, если Воила спросит, с кем ты приехала, скажи, что не знаешь его имени.
Мужчина сбежал по лестнице, дворецкий уже вновь открыл дверь, и советник выскочил на улицу. Я осталась стоять в одиночестве посреди темного коридора, и мне вот совершенно не хотелось идти к той открытой двери…
Из комнаты высунулась седовласая голова, Эмелисса, нашарив на голове очки, натянула их на нос и громко прошипела:
— Ну подойди, чего встала? Не приведи Мироздание, госпожа увидит, что мы ночью по дому шарохаемся!
Я поспешила к ней, мысленно проклиная тот день, когда решила пойти попрощаться с Элой. Обошлась бы и без прощания, мне следовало сбежать в ту ночь и вернуться лишь… никогда. Наверное, мне всегда хотелось сбежать из-под родительской опеки, но не так же далеко! Я проскочила мимо женщины внутрь маленькой комнатки, и экономка захлопнула дверь.
В свете единственной свечи ее лицо казалось высушенной на солнце сморщенной виноградиной, и было таким же темным. Веснушки осыпали ее щеки, лоб, нос и даже веки, а нижняя губа была тоньше верхней.
— Взрослая совсем, — пробормотала она, усаживаясь на узкую кровать у зашторенного окна. Сухощавая рука потянулась к стакану воды на прикроватной тумбочке, и только после того, как женщина осушила его, спросила:
— Сколько лет-то тебе?
— Восемнадцать.
— У кого работала? До Темных ночей-то еще два месяца.
Я открыла и закрыла рот, не зная, что ответить. Грей не объяснил, что мне следует оставить в тайне, так что пришлось додумывать самой.
— У Его Сиятельства.
— Господин Бомаль сказал, что ты из знатного рода.
— Я младшая дочь графа Де Согне. Амели. Меня зовут Амели.
— Де Согне? — старушка вскинула голову, всматриваясь в мое лицо. — Знавала я твоего деда… Давненько это было. Еще девчонкой была, а граф-то тогда только женился, да все пытались завести дитя… Уж потом получилось, да все сыновья рождались, а я на площади работала, лимонад продавала, так твоя бабка меня все пирогами угощала. Эй, ты чего?
Я мотнула головой, быстро вытирая слезы тыльной стороной ладони. Почему-то рассказ Эмелиссы затронул что-то в глубине души, и так отчаянно захотелось домой… И туда, на площадь, где я была всего лишь однажды.
— Не реви. Работать в доме Бомалей мечта, тут тебе и комната своя, и оплата как в замке, и свободного времени полно. Ты так и вовсе будешь занята лишь по утрам да поздней ночью, а на заднем дворе есть даже беседка, куда можно выйти. Да и горничные все сплошь болтушки, скучно не будет. Разве что Шая — девка противная, с ней не заводи дружбы.
— Госпожа Бомаль не всегда нуждается в услугах камеристки? — спросила, шмыгнув носом. Не реветь не получалось.
— После завтрака она уходит на третий этаж, что под крышей. Он полностью принадлежит ей. Там рисует, читает, танцует — и так до самого ужина, после которого уходит к озеру, там долго сидит, глядя на воду, и только потом идет спать. Вот тогда и нужна твоя помощь — воды нагреть да помочь волосы промыть, они у госпожи длинные, едва ль по полу не волочатся.
Я похлопала глазами, вспоминая, чем меня пытался удивить Грей Бомаль, когда сказал, что я не знаю, что входит в обязанности камеристки. Задала этот вопрос Эмелиссе, и та хохотнула.
— В том и необычность! Вот чем занимаются личные служанки господ в Лостако? Помыть, убрать, привести одежду в порядок, одеть, сделать прическу. Здесь же ты будешь слоняться без дела, благо хоть вход в библиотеку свободный, — Эмелисса пожевала губами, задумавшись. — А, и, конечно, еще кое-что — готовят все по очереди. В доме есть кухарка, но госпожа Бомаль предпочитает каждый раз что-то новенькое, а по ее словам, еда, приготовленная одними и теми же руками, надоедает.
Ужас пронзил сердце.
