башня угрожающе закачалась, стоило девушке лишь подумать об этом. Анна попробовала снова, башня накренилась, как только она потянула на себя том древнегреческого философа. Девушка тут же оставила попытку и осторожно отошла на несколько шагов назад, спрашивая саму себя, с чего она решила, что что-нибудь могло храниться за стенами книжной башни. С другой стороны, она не нашла бы места надёжнее, чтобы спрятать что-либо от людей, умеющих ценить красоту. Аннабелль взглянула на башню так, словно ей предстояло перепачкать руки кровью, но в тот момент она ни капли не сомневалась в правильности своей догадки. «Почти деревянное» строение подзывало её, как самый опасный из соблазнов ― тайна, готовая вот-вот открыться глазам девушки. Анна в последний раз провела ладонями по стене башни и, склонив голову, точно извиняясь и смиряясь с необходимостью поступка, вытащила несколько томов и толкнула башню, давая ей распасться. Книги с грохотом полетели на пол, Анна виновато отвела взгляд, как будто перед ней снова казнили людей. Из-под книг показался продолговатый прямоугольный футляр из красного дерева, инкрустированный золотом и перламутром. Лицо Анны просияло от радости, последовавшей за волной азарта. Она открыла футляр.
***
Клод никогда не мог пожаловаться на дурное предчувствие. Сам не знал, отчего; скорее всего, потому что оно не покидало его уже долгие голы и он привык существовать с ним, больше удивляясь тому, что у него появлялась надежда на лучшее. Но в этот день его вера в то, что хуже быть не может, пошатнулась и он сам не знал, в какую сторону. Неожиданный душевный подъём сменялся полнейшей фрустрацией и Клод всё пытался понять, что не так. Он решил, что всему виной жара. Он снял капюшон и, зачерпнув воды в ручье, провёл рукой по волосам и лицу. Это не спасло от сводящей с ума жары и почти не привело в порядок беспорядочно метавшиеся мысли.
На пару мгновений ему полегчало, но только и всего. Разговор с Аннабелль всё не шёл у него из головы и он беспокоился. Клод не сомневался, что человек вроде Анны без труда найдёт приключения, получившиеся из придуманных ею самой же проблем, и попадёт в одну из ловушек, которые были повсюду в его замке. Больше всего ему не хотелось, чтобы она оказалась втянута в одну из интриг, оплетавших замок диким плющом, пусть он и знал, что одна из таких интриг и участие Аннабелль в ней может стать его путеводной нитью из многолетнего заточения. Но что, если никто не вздумает спрашивать его мнения, как последнего человека, ещё не успевшего лишиться рассудка?
Ему тут же вспомнились все те записки, которые получила Аннабелль, и десятки тех, которые она не успела получить, благодаря его стараниям. Уже сейчас слуги всё меньше следили за сообщениями, которые оставляли другие обитатели замка. А те могли написать всё, что угодно, и неизвестно, как это могла понять Анна. Волнение вновь забурлило в жилах. Клод поправил капюшон и поднялся в седло, готовый вернуться в замок. Вдруг он заметил какое-то движение в тени клёнов. Слишком высокий силуэт для оленя или лошади прошуршал по земле и припал к стволу дерева. Клод остановился и впился взглядом в рощицу, стараясь уловить каждое малейшее движение, а из тени кто-то так же внимательно следил за ним. Хозяин замка достал из сапога нож и спешился, осторожно начал приближаться к деревьям.
— Есть там кто-нибудь? — спросил он, сжимая рукоять ножа и держа его так, чтобы солнце не выдало оружие раньше времени. От ствола отделилась внушительных размеров тень.
— Я видел твоё лицо, — прозвучал ответ, ему вторил щелчок заряжаемого арбалета, маленького, подходящего для стрельбы с десяти шагов, но и его нельзя было недооценивать.
— Готов поспорить, тебе не хотелось бы увидеть его снова, — усмехнулся Клод и спокойным тоном спросил: — Что тебе нужно здесь?
— Что ты такое? — чужак как будто не слышал слов Клода.
— Просто… Лесник. Служил у господ здесь, как это делал мой отец и его отец, и отец отца моего отца и… и так далее, — он всё теми же осторожными шагами приближался к незнакомцу. — А ты охотник?
— Точно, охотник, — кивнул человек, недоверчиво оглядывая Клода. — Что тебя так? Медведь?
— Он самый, — подтвердил Клод, сжимая рукоять ножа сильнее, чем требовалось из-за дурного предчувствия, медленно усиливавшего свою леденящую хватку. — Давай я покажу тебе дорогу отсюда. Здесь есть дорога, она ведёт прямо на деревню Имфи.
— Видать, ты давно в Имфи не был, — покачал головой охотник. — Это уже целый город. Сам король приезжал, чтобы взглянуть на него.
— Старый или новый? — бесцветным голосом спросил хозяин замка.
— Да, оба, — немного подумав, ответил чужак. — Новый вот только недавно уехал из этих краёв. Всё ездит, спрашивает, как нам живётся, беспокоится о нашем довольстве.
— Как же? — злорадно усмехнулся Клод. Незнакомец вдохновился темой беседы и следовал за хозяином замка, сам того не замечая.
— Ну, он спрашивает. Говорит, что скоро у нас даже фабрика будет. А ещё смотрел, чтоб сильно богатых не было и колдунов… — он быстро затараторил, перечисляя деяния нового короля, когда его проводник остановил его, рассеянно спросив:
— Что «колдунов»?
— Чтобы не было! — ответил охотник и отчего-то расхохотался. Клод лишь покачал головой. Достаточно было присмотреться, чтобы увидеть негодование в его походке и осанке. Аннабелль бы различила…
Но охотник явно не интересовался настроением своего проводника и продолжал без умолку болтать о своём «распрекрасном» правителе, а Клод, слушая его, не мог понять, за что можно было так слепо обожать этого человека. Он ускорял шаг, чтобы как можно скорее избавиться от этого яростного республиканца. Тот не спешил, останавливался и подолгу философствовал, спрашивал самого Клода о всеобщем благе и о чём-то ещё, о чём не мог иметь ни малейшего представления, а его проводник лишь сдержанно кивал, через силу сжимал зубы и неопределённо пожимал плечами.
Наконец, они оказались возле границы земель Клода. Они распрощались, совсем как добрые друзья, совершенно позабыв о том, что не знают имён друг друга, да и познакомились престранным образом. Клод даже несколько удивился своей способности заводить друзей и начинал радоваться новому собеседнику, испытывая светлую грусть от предстоящей разлуки с ним.
— Ну, будешь в Имфи ― ищи меня в кабаке. Не обознаешься, да и тебя я за версту узнаю, — сказал охотник, прощаясь.
— Хорошо, — кивнул Клод. — Чего доброго слышно в Имфи?
— Да всё, что слышно ― доброе, а всё рассказывать — сил не хватит, — усмехнулся чужак. — Говорят, девушка у нас пропала. То ли путешественницей была, то
