— Вы же можете это сделать? — дрогнувшим голосом спросила Анна у Эвелейна.
— Люк сам может себя вылечить, — мягко ответил альв. — С моей помощью, конечно. Вы ведь водный василиск, мейст Танроу, не так ли?
— По отцу, — детектив скептически пожал плечами. — Я знаю, к чему вы клоните. Двуипостасные излечиваются, сменив ипостась. Вынужден вас разочаровать: моя семья потеряла способность к перевоплощению лет… сто назад.
— Магия уходит, — задумчиво, с сожалением протянул Эвелейн. — Но это не значит, что в мире ее больше нет. Итак, вы согласны?
— Вы и впрямь обещаете поднять меня на ноги? — детектив шутливо помахал руками. — Мой совет: не беритесь за это дело. Врачи уже давно поставили диагноз, вернее, вынесли приговор: я не смогу ходить, ни-ког-да.
— Я не врач, мейст Танроу, — дружелюбно напомнил Оэр. — Я уверен в своих словах. Мне нужен ваш ответ. Согласны принять помощь?
— Будь я один, я бы сразу согласился. Но в дело вовлечена моя… помощница. Я не готов нести такую ответственность.
— А я готова, — решительно произнесла Анна. — Я верю господину Эвелейну. Верю, что ему жизненно необходим твой дар, Люк. Оэр, я не могу это объяснить… но я чувствую вашу магию, уже не в первый раз. Я знаю, что вы не лжете.
— У вас редкий дар, Анна, — серьезно подтвердил Эвелейн. — Вы способны сопротивляться чужому влиянию и видеть суть. Но это чревато проблемами. О вас мы поговорим чуть позже. О вас и вашем сыне.
— Что с Эйджи? — встревожилась Аня.
— С ним все прекрасно. Он чудесный, но тоже довольно… чувствительный. Я расскажу, как вам двоим с этим справляться.
Такой ответ Анну устроил. Вряд ли альв говорил об одаренности Эйджи, но будь малыш в опасности, Оэр предупредил бы.
Люк хмыкнул и задумался. Хорошо изучив детектива, Анна точно могла сказать: в его характере были заложены невообразимое упрямство и вспыльчивость. Он был способен запросто послать Эвелейна, как выражались в этом мире, «пасти драконов в густом лесу».
Альвы обидчивы и не любят гордецов. Больше такого предложения Люк не получит. Аня умоляюще смотрела на Танроу. И снова он глядел в ее глаза и, не отрывая взгляда, кивнул.
Далее последовал «допрос». Люк с опаской вложил руку в серебряный лепесток. Анна еще раз стала свидетелем проявления необыкновенной магии артефактов: лепесток засветился и издавал мягкий серебристый свет все время, пока Альв задавал наводящие вопросы и постепенно продвигался к полному пониманию дела Фане.
Анна еще больше разнервничалась. Она прислушивалась к своим ощущениям. Какие знаки должны свидетельствовать, что клятва неразглашения нарушена? Боль? Жжение в запястье? Однако ничего странного не происходило, лишь сердце билось чаще, чем обычно.
Она услышала, как наверху похныкивает Эйджи и поднялась к нему. Малыш беспокойно вертелся в кроватке. Гельда готовила ему бутылочку с теплой водой из термоса.
— Не могу уложить, — пожаловалась она. — Везде все тихо, а он вздрагивает и плачет, как будто что-то слышит.
— Это из-за меня, — призналась Аня, шагая по комнате с Эйджи на руках. — Теперь я понимаю. Он чувствует мое напряжение. Нужно самой успокоиться, а я не могу.
Экономка встревожилась:
— Господин Эвелейн еще тут? С мейстом Люком какие-то проблемы? Странно, ведь всем в городе нравится господин ученый. Он сделал столько добра, помог приюту, и детки в языковой школе от него просто без ума, и платит хорошо, и вежливый, прислуга в Ломбро-дуне нарадоваться не может…
— С Оэром все прекрасно, — улыбнулась Аня. — У него деловые переговоры с Люком, вот я и волнуюсь.
— Ты слишком близко принимаешь все к сердцу. Ложись спать, Анна. Я побуду с Эйджи.
Когда Аня спустилась вниз, Эвелейн вышагивал от окна к столу, заложив руки за спину.
— Получилось? — тихо спросила Анна у Люка.
Детектив кивнул. Танроу был напряжен и скуп на слова. Он полушепотом сообщил, что передал все данные дела Фане Оэру, и все получилось в точности, как обещал альв: беседа ни в коей мере не затронула заклятие неразглашения.
— Ты уверен? — спросила Аня.
— Поверь, мы бы уже почувствовали. Он попросил дать ему время.
Господин Оэр очнулся от задумчивости и признал, что дело действительно сложное. Тем интереснее будет подобрать к нему ключик. Альв даже потер руки в предвкушении. Его глаза засветились непритворным негодованием, когда он произнес:
— Узнай я сам о таком мерзавце, непременно нанес бы ему «визит смерти». Но, увы, вмешиваться в ваше дело я не могу.
— Визит смерти? — переспросила Анна.
И получила ответ: в Эль-Ллиоле у «аттарона» было гораздо больше полномочий и возможностей, чем у детектива в мире драков. Оэр Эвелейн был одновременно судьей, дознавателем, экспертом в криминалистике, архивариусом крупнейшей судебной библиотеки, знатоком профильных артефактов и хранителем. Хранителем чего, альв не сказал, но список и так оказался внушительным.
Будь Оэр при исполнении на Эль-Ллиоле, он мог бы запросто явиться домой к Пеору Фане, допросить его с применением особых магических средств и казнить негодяя.
Да-да, казнить, заставив сердце преступника остановиться. Даже если преступление еще не было совершено, и только магия подтверждала задуманное. Разве трудно заставить будущего убийцу признаться в своих планах? Легче, чем многие думают.
Было время, когда к поиску убийц, воров и насильников применялась магия. И редко кто уходил от наказания. Волшебство исчезает, люди теряют свои способности и оказываются беспомощны перед проявлением Зла.
На Э-лон-драке таких полномочий у альва, естественно, не имелось. О том, способен ли он совершить казнь без разрешения, по собственной инициативе, Оэр скромно умолчал. Зато он предложил решение. И конечно, в нем присутствовал еще один артефакт из судебного арсенала Эвелейна, даже два. Следовало навестить Фане и применить эти средства во время личной беседы. И сделать это могла только Анна.
— Вы можете быть где-то поблизости, — объяснил альв недовольному Люку, — но лучше, если клиента на разговор вызовет ваша помощница. Очень важно, чтобы объект расслабился, потерял бдительность, отвлекся на что-то – иначе он может почуять воздействие магии, слабое, но для одаренных людей заметное. Знаю по собственному опыту: такие мерзавцы часто приобретают особые способности, словно что-то в эфире отзывается на их желание, и это «что-то» – всегда злое и чрезвычайно изобретательное.
Анна понимающе кивнула. Ей тоже всегда казалось, что маньякам и убийцам незримо помогает тонкая и коварная черная магия, даже в ее родном мире.
— Готова поспорить, при мне клиент расслабится, — вместо улыбки вышел недружелюбный оскал. — Он бабник, с первой встречи было понятно.
— Это я и имел в виду, — подтвердил Эвелейн.
— Поэтому я не хочу, чтобы с ним встречалась ты, — угрюмо произнес Люк.
— Назначим встречу в людном месте, — покладисто предложил Оэр. — Будем крутиться неподалеку. Если что-то пойдет не так, я просто его убью. Мои методы безукоризненны, судебный медик не найдет следов насильственной смерти. Обычный диагноз в таких случаях – остановка сердца.
Аня нервно передернула плечами:
— Нет, такой вариант даже рассматривать не хочу. Я понимаю, у вас в Эль-ЛЛиоле свои законы, но у нас вину сначала нужно доказать. Все, что у нас есть, это виденье Люка. Если, как вы говорите, артефакты подтвердят виновность клиента, но суд не сможет засадить Фане на пожизненное, тогда можно рассмотреть… альтернативные виды наказания.
— Договорились, — с облегчением заулыбался альв. — Вы освобождаетесь от «висяка», и начинаете мне помогать.
— Да, таков уговор, — подтвердил детектив. — Могу принести клятву.
— Нет необходимости, — Эвелейн вальяжно махнул рукой. — Я вам верю. Однажды почувствовав присутствие Зла, вы уже не сможете отказаться от охоты на него.
… Посиделки закончились далеко за полночь. Уставшая и взволнованная Анна поднялась наверх и решила остаться в своей комнате, боясь, что Эйджи вновь почувствует ее волнение. Гельда ушла к себе, Марисса тоже устала, и Аню загрызла бы совесть, очутись вымотанная за день прислуга у постельки ее сына.
