Военные, госпожа Любава, люди грубоватые. Они обучили животину стучать в барабан и пить вино. Развлекались они так. Я, признаться, и сам пару раз веселился, глядя, как Чернорог вино лакает. Забавное зрелище! Вот только с кубка вина, что я ему вылил в плошку, он стал как дурной. Не такой смешной, как бывало от выпивки… Нет, совсем не такой…
-- Думаете, в вине содержалась отрава?!
-- Не отрава, госпожа Розер, – кривовато усмехнулся барон. -- Дурман. Слышали про такую травку – ведьмин мох? Нет? Ну, я расскажу вам чуть позднее. Можно мне чаю?
Он жадно выпил чашку остывшего чая и продолжил:
-- Вот в конце осени я и обнаружил, что Белинда беременна.
Разговор с бароном закончился довольно странным предложением. Это было предложение о браке.
-- Вы же понимаете, Любава…
-- Госпожа Любава! – я видела, что он явно пытался съехать на более интимный тон. Барон поморщился, но спорить не стал:
-- Госпожа Любава, вы же понимаете, что я не мог огласить причину развода публично. И пока промолчал про сам развод. Мне не нужны позор и сплетни. Но две недели назад Белинда отправилась в монастырь, а отец Инкис вручил мне свидетельство о разводе. Единственное, о чем он просил: не оглашать пока это событие. Он, видите ли, надеется найти Белинде мужа до родов. Пусть даже и не родовитого.
-- Зачем ему это?!
-- Он приходится ей троюродным дядей, кажется. Ну, или что-то вроде того. Да и Белинда, когда нужно, может выглядеть нежной и беспомощной. Она перед разводом исповедалась отцу Инкису, думаю, поплакала и пострадала… Вот, смотрите, чтобы у вас не было ни капли сомнения, – барон вытащил из кожаного чехла и протянул мне плотный лист бумаги отличного качества с мягким полуматовым отливом, покрытый крупными разборчивыми строками.
Чисто машинально я взяла бумагу и мельком прочитала. Брак барона бла-бла-бла и баронессы бла-бла-бла расторгнут по решению Храма. Причина не указана. Свидетель: настоятельница обители Скорбящего сердца, мать Фердинанда. Подписи-печати… Я все равно не могла узнать, настоящий это документ или нет. Но и думать, что барон принес мне подделку, не имело смысла. Так что я понимала: вся история – чистая правда. Мне даже было немного жаль этого алкоголика.
Однако, идти замуж за барона я решительно не хотела! Мне и так повезло, что я вдова и могу жить на своем клочке земли так, как мне заблагорассудится. И отказываться от такой жизни желания не было абсолютно! Нужно просто вежливо отказать ему.
-- Господин барон, как вы себе это представляете?! Ну, наш брак? Вы больны, церковь, если я не ошибаюсь, считает брак способом родить еще детей. Нам грешно венчаться.
Барон аж побагровел, выслушав этот намек на свое половое бессилие:
-- Я вполне здоров, госпожа Любава! – его голос стал совсем уж неприятным и резким. – Как только мы сочетаемся браком, вы получите тому все доказательства!
-- Я не хочу выходить замуж. Ни за вас, господин барон, ни за кого-то другого.
-- Любава, я понимаю, что раньше вы отказывали мне... Но сейчас, когда все препятствия устранены, мы могли бы...
-- Госпожа Любава! – требовательно заявила я.
Я не знала и, пожалуй, не хотела знать, как и что раньше было у Любавы с бароном. Этот разговор смущал меня, я боялась, что всплывет мое «отсутствие памяти». Я пыталась отговориться вдовством, но вышло худо: барон нахмурился. Вдруг он что-то заподозрит? В любом случае, ситуацию нужно было как-то решать.
— Господин барон, мне нужно время чтобы обдумать все. К сожалению, башня слишком мала, чтобы я могла предоставить вам и охране ночлег. Вам стоит поехать в деревню и обратиться к старосте . Он разместит вас и ваших людей. Завтра мы увидимся снова, и я отвечу.
Мое решение не пришлось барону по вкусу. Он пытался возражать, но слушать я его не стала. Просто покинула кабинет. Я закрылась в собственной спальне и вышла только тогда, когда увидела в окно отъезжающую карету.
***
В кабинет я кликнула Лесту.
-- Леста, барон замуж меня зовет…
Говорила я не так и долго, просто вкратце обрисовала ситуацию.
-- А мне и здесь очень даже хорошо. Так что рассказывай… Рассказывай, что помнишь про меня и барона, что до свадьбы у нас было, о чем он со мной говорил. Все рассказывай, как на исповеди.
-- Неужли сами-то не помните?! – она даже рот ладошкой прикрыла от испуга. – Ить к целителю надобно тогда идтить!
-- Помню, конечно, но хочу послушать, как со стороны это все выглядело. Может, ты что-то заметила, чего я тогда не понимала.
-- Да ить чем же этакий брак худ? – она, кажется, искренне удивлялась. – Завсегда он с руки у вас ел и оченно обожал! Ить не хужее сестрицы вы баронессой-то будете.
-- Леста, просто расскажи мне, что помнишь.
Увы, ничего нового я от Лесты не услышала. Все это я и сама уже давно поняла: Любава была слегка влюблена в Варуша фон Розера, встречалась с ним, когда ходила с сестрой и со служанкой по лавкам. Иногда он ее сопровождал в церковь. Все вполне невинно, они никогда наедине не оставались, но замуж за него она идти не хотела: он был довольно беден. Совершенно обычная история.
Сейчас я больше переживала за то, что не знала точно, может ли барон, как мой родственник-мужчина, влиять на мою жизнь. До утра я размышляла обо всем этом и решила упираться до последнего. Однако утренний разговор не принес ничего утешительного.
Барон появился во дворе башни как только рассвело и потребовал завтрак. Он, как мне показалось, чувствовал себя здесь вполне хозяином положения. Леста накрыла стол для нас, Нора привела Элли. Мы чинно откушали под неумолчную трескотню девочки. Я с улыбкой наблюдала за ней, подмечая все изменения. Малышка стала более уверенная и живая, между нами протянулась тоненькая ниточка любви, привязанности и доверия. Именно Элли стала для меня маленьким центром нашей странноватой женской
