— Не подходи, — шепчу, делая ещё один шаг назад.
— Флорина, я не понимаю, что случилось? — Томáс быстро выключает плиту, как и воду, делая вид, что всё в порядке. Но ни черта не в порядке. Он вампир, причём отшельник, и о нём никто не знает. Никто! Даже Сав не смог узнать и почувствовать его, я уже не говорю о Стане. Значит, он научился скрываться и маскироваться, а это могут делать только старые вампиры. И он молод. Он выглядит молодым, значит, его кровь чистая. Только чистокровные вампиры остаются такими через много сотен лет.
— Не понимаешь? — усмехаюсь я и подношу нож к своей и так кровоточащей ладони.
— Не надо этого делать, Флорина. Не надо, ты причинишь себе боль. Зачем? Что случилось? — Томáс делает шаг ко мне, а я угрожаю ему тем, что порежу себя.
— Не хочешь сказать мне, кто ты, Томáс?
— Пастор. Ты знаешь, кто я, Флорина.
— Хорошо, не хочешь так, будет по-другому.
— Флорина, не смей, — шипит он, наблюдая, как я немного вдавливаю лезвие ножа в свою ладонь.
— Томáс, сознайся. Скажи это. Скажи, кто ты. Кто ты такой, Томáс? Сколько тебе лет на самом деле, Томáс?
Он сглатывает и переводит взгляд на мою руку. Я вижу, как он весь словно начинает пульсировать, когда я сильнее надавливаю на рукоятку ножа и рву свою кожу. Струйка крови стекает на пол.
— Хорошо, я скажу. Хорошо, только прекрати это делать. Хорошо, — выпаливает он. — Дай мне нож. Отдай его мне.
— Говори, Томáс. Говори. Что ты хочешь от Стана? Кто ты такой? И почему я здесь?
— Ты сама приехала сюда. Клянусь, я не причиню тебе вреда, Флорина. Я не… не убийца.
Резко провожу лезвием ножа по своей ладони и скулю от боли. Ну почему у меня нет моей силы, а? Это же так больно. Кровь начинает стекать на пол всё быстрее и быстрее, я дёргаю рукой, и брызги крови попадают на Томáса. Он вздрагивает и жмурится.
— Боже… не сейчас… только не сейчас, — бормочет он и приоткрывает губы, чтобы вздохнуть, но словно не может. Он обращается. Я опускаю руку, нож падает из моей руки и звенит. Тело Томáса выгибается, потому что он борется со своей сущностью. Он борется до последнего, пока сила внутри него не побеждает.
Клыки Томáса удлиняются, и все его зубы становятся острее, чем были. Его кожа приобретает сероватый налёт с выпуклыми чёрными венами, которые быстро исчезают. Он распахивает глаза, которые полностью залиты чёрным.
Я видела обращение вампира в момент его превращения миллион раз. Как свой в зеркале, так и других. Только в жизни это происходит всё намного быстрее. Всего за секунду. И хищник нападает. Но в этот момент, когда я смотрю на его клыки, чёрные глаза и немного удлинившееся уши, мне становится очень горько.
— Чёрт, — с болью в голосе шепчу я и жмурюсь. — Чёрт, Томáс.
Он прикрывает глаза и тяжело вздыхает.
— Прости, — тихо говорит он. — Я не хотел тебя напугать.
— А что ты хотел? Убить Стана? Ты же хотел всё узнать о нём, поэтому я здесь, да?
— Так ты в курсе. Ты тоже меня обманывала, — кривится он.
— Не обманывала, а просто не уточняла. Ты не спрашивал, вампир ли Стан. Но ты уже знал ответ. Ты почуял его, а вот он тебя нет. Как такое возможно? Вы же всегда чувствуете друг друга? Значит, и о Саве ты тоже знаешь? Сколько таких, как ты, здесь?
— Я один.
— Это ложь, — злобно шиплю и хватаю полотенце, накрывая истекающую кровью ладонь. — Сколько вас здесь, Томáс? Сколько вас здесь прячется?
— Никто здесь не прячется, кроме меня! Я один! — повышает он голос. — Я один, поняла? И я тоже защищался от твоего друга. Я защищался и защищал тех, кто мне дорог. Я всё знаю. И про Стана, и про Сава. Но Сав другой. Он полукровка и выбрал путь отшельника, а не убийцы, как Стан.
— Стан не убийца! Стан тоже, как и ты, защищает свою семью! Меня защищает!
— Он убийца, Флорина. Он убийца. Я знаю его. Я знаю, кто он такой. Он князь этого грёбаного и чудовищного клана, который возглавляет вампир ещё хуже него. Думаешь, что ты всё знаешь о Стане? Нет, Флорина. Всё, что он говорил тебе это фальшь. Ложь. Он привёз тебя сюда, чтобы убить, а не спасти. Скажи, он обещал тебе вечную жизнь с ним? — спрашивая, Томáс медленно подходит ко мне, но я делаю шаг назад.
— Он предлагал. Стан предлагал мне это тысячу раз. Он умолял не оставлять его. Я отказалась. Я. Мне не нужна такая жизнь. Это не жизнь, а дерьмо собачье. Спасибо за ужин, Томáс, но я пойду. Наелась. — Разворачиваюсь и делаю пару шагов, но он сразу же появляется передо мной и скалится.
— И что? — спрашиваю и бесстрашно смотрю ему в глаза. — И что ты шипишь на меня? Думаешь, напугал? Нет. Я не боюсь тебя. И я знаю, что ты не убьёшь меня, Томáс. Ты защищаешь людей даже от самого себя. Ты сам это говорил. Ты здесь спрятался, думая, что спрячешься от этого, и тебя никто не трогал. Но я чувствую, что Стан в опасности. И эта опасность исходит от тебя. Пропусти.
— Нет, Флорина. Нет, — Томáс отрицательно качает головой, и его ноздри трепещут от аромата моей крови. Он сглатывает снова и снова, облизывает свои губы, тяжело дыша. — Я не могу тебя отпустить.
— Тебе придётся, иначе это называется похищением, Томáс.
— Пусть будет так, но ты не уйдёшь отсюда. Здесь ты в безопасности, а с ним нет.
— Господи, Томáс, я знаю Стана всю свою жизнь! Всю свою грёбаную жизнь! Он был со мной, когда я потеряла всю свою семью, до единого! Всех! Стан был со мной каждую минуту, когда мне было паршиво! Он был со мной! Стан моя семья! А ты угрожаешь моей семье! Я не позволю тебе угрожать ему, а тем более причинить вред. Ясно? Не пропустишь, я буду драться с тобой, а я знаю, как драться с вампирами, Томáс. Я знаю все ваши слабости.
— Ты не знаешь его, Флорина. Ты думаешь, что знаешь, но нет. Он привёз тебя сюда, чтобы убить.
— Он привёз меня, чтобы помочь мне, чёрт возьми! Да к чёрту! Ты этого хочешь? — отбрасываю полотенце в сторону и поднимаю ладонь. Весь рукав моего свитера уже пропитан кровью, и я чувствую слабость.
Томáс бросает взгляд на мою кровь и дёргается назад.
— Убери. Убери от меня свою рану, Флорина. Я не питаюсь кровью людей и никого не убиваю. Я просто живу и использую донорскую кровь. Но Стан питается людьми.
— Когда-то все вы питались ими. Все. Но Стан питается кровью из пакетов, и я думаю, что ты знаешь об этом. Не удивлюсь, если ты уже был в нашем доме. И не один. Сколько вас?
— Я ничего тебе не скажу, и ты не уйдёшь отсюда. Ты сейчас пойдёшь и обмотаешь свою руку бинтом, а затем поешь, Флорина. Потом мы поговорим.
— Так не пойдёт. Ты не можешь ставить мне условия, Томáс. Возьми, — протягиваю ему руку, но он отворачивается. — Возьми меня вместо него. Возьми меня.
— Нет, — шепчет он. — Нет. Я не могу. Я не могу причинить тебе боль, Флорина. Я не могу.
— Но ему можешь. За что? Что он тебе сделал? Он никого не трогает.
— Он трогает тебя. И я пока не могу понять, что он хочет от тебя, Флорина. Но он хочет. Я чувствую это. Я чую его вонь вокруг тебя и внутри тебя. Он здесь. И он что-то сделал с тобой.
— Томáс, клянусь тебе, что Стан ничего не делал со мной. Это я сделала с ним. Я, — глубоко вздохнув, признаюсь ему.
— Ты? Человек? Умирающая девушка с поражённым желудком? Ты? Не смеши меня, Флорина. Я хочу защитить тебя.
— Не надо. Я не прошу об этом.
— Но я должен. Твоя кровь, она слишком сладка для меня. Я держался много столетий и не пробовал человека, но твоя кровь — это нечто другое. Она меня манит и сводит с ума. Она меня преследует, и я надышаться ей не могу. Мне хочется упиться ей, понимаешь? Ты знаешь, что это такое?
— Чёрт, — жмурюсь и издаю стон отчаяния. — И ты тоже. Томáс, всё намного сложнее, чем ты думаешь. Мне нужно сказать Стану о тебе. О вас. Это может грозить тебе смертью. Если узнают, что ты существуешь и никому не сообщил о себе, не заявил о том, что ты отшельник, то тебя просто казнят. Я знаю все правила вампиров.
Ну да, их писал мой папа, но вряд ли я решусь это сказать.
