Я прям нутром чувствую, как на шее затягивается невидимый хомут опасности.
Но ничего не происходит. Лола уходит вперёд, я беспрепятственно выбираюсь на поверхность, иду за своей провожатой. Специально не догоняю Лолу, а она и не думает обернуться.
По пути натыкаюсь на Галу.
— Хм, — недовольно фыркает она.
— Что-то не так?
— Почему же? Мне бы уметь так устраиваться. Уже к ценностям допустили. Эх… Мирта, я не завидую. Ну, если только совсем чуть-чуть. Просто надоело в земле копаться.
— Я щёткой землю разметала, — успокаиваю я.
Обед, несмотря на опоздание, меня ждёт горячий, сытный. Полноценная порция. Впрочем, в том, что еда не остыла, ничьей заслуги нет. Толстый котёл долго хранит жар. И есть надежда, что еда не отравлена, но на всякий случай я проверяю её магией, благо заклинание трудное, но много сил не требует.
Жана, накормив всех, себе берёт последней и присаживается рядом с Лолой, девочки тихо перешёптываются, о чём разговор не понять. Я только отмечаю, что в мою сторону они почти не смотрят, но это ни о чём не говорит.
Вот-вот всё решится.
— Мирта, пойдём, — окликает меня Лола. — Давай, ещё два-три зеркала. Я как раз своё закончу, и будет тебе экскурсия.
— Спасибо.
Лола провожает меня в комнату, в которой я уже работала. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Я готова к любому подвоху, но всё спокойной. Я беру щётку. Я почти готова поверить, что вся опасность мне примерещилась, но это не значит, что я отброшу осторожность. Лола, постояв с минуту, уходит. Она, как я поняла, занимается помещением, в которое недавно откопали проход.
Археология, наверное, всё-таки не моё. От махания кисточкой уже рука отваливается, а ведь после перерыва я только начала. Хуже другое — Лола, как я поняла, весь день занимается только одним — зачаровывает помещения и найденные в них предметы консервирующими чарами. У меня резерва не хватит даже на два-три зеркала.
Где-то через пару часов становится тише, а потом и вовсе голоса стихают.
Ко мне заглядывает Лола:
— О, Мирта, ты продвинулась даже больше, чем я ожидала. Я попрошу Тарми зачесть тебе дополнительный день, заслужила. Подожди чуть-чуть, сейчас вернусь, и на экскурсию.
— Хорошо…
Я продолжаю очищать зеркало. Мне кажется, Лола оценит моё старание. Или, по крайней мере, не забудет о своём обещании замолвить за меня словечко перед Тарми.
Внезапно бронза светлеет, будто на неё солнечный луч упал. Под землёй солнцу взяться неоткуда, а между тем в отражении появляются невнятные очертания помещения, причём ничего общего с тем, что у меня за спиной. И меня зеркало не отражает. Зато в глубине отражения появляется силуэт. Какой-то парень сидит, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Будто почувствовав моё внимание, он поднимает голову. Лица не рассмотреть. Он весь какой-то белёсый, мутный.
— Беги.
Я моргаю. Картинка исчезает, передо мной снова ничем, кроме древности, непримечательная бронза.
На бред похоже. Мне привиделось или…?
— Мирта, помоги!
— А?
Лона входит боком, и в руках она несёт огромное бронзовое зеркало:
— В коридоре, когда раскапывали, нашли, — поясняет она. — Мирта, помоги.
Я напрягаюсь, но магией от зеркала не веет, самая обычная бронза, да и Лона его держит спокойно.
Я подхватываю с одного края, прикасаюсь осторожно, готовая в любой момент отдёрнуть руку. Зеркало как зеркало, ничего.
Вдвоём мы опускаем его у стены. Лона первой разжимает руки и резко встаёт. По-прежнему ничего не происходит. Я отпускаю, хочу подняться, уже привстаю. Зеркало начинает заваливаться. Я рефлекторно упираюсь в бронзовую поверхность ладонями, прижимаю зеркало к стене. Бронза вдруг темнеет, будто на неё тень упала. Глаза уверяют, что поверхность пошла рябью, хотя на ощупь металл остаётся идеально отполированным.
Я хочу отдёрнуть ладони. Не успеваю. Пальцы начинают проваливаться внутрь зеркала, поверхность затягивает будто болото.
Глава 37
Мир вокруг расплывается, и я будто проваливаюсь в свой раз за разом повторяющийся кошмар, и уже вниз меня тянет не зеркало, а настоящее болото, из глубины которого на меня смотрит мертвец.
Я рвусь назад.
— Мирта, разве ты не хочешь быть красивой? Он бросит тебя, потому что ты для него недостаточно хороша. Ты для него всего лишь нищенка из колонии. Только по-настоящему очаровав его, ты сможешь получить его навсегда.
— Кого? — удивляюсь я.
Видения раздваиваются. Я сражаюсь с болотом, в которое превратилась бронза, но одновременно я вижу будуар в кричащей позолоте и вульгарном алом бархате. Я сижу перед самым обыкновенным зеркалом, в котором отражается моё лицо. Не уродина, но и ничего выдающегося, таких как я тысячи.
Рядом за моим плечом стоит почему-то Дана. Откуда она здесь взялась? И здесь — это где?
— Дознавателя своего. Стоит ему увидеть, какая ты красивая, он будет готов ради тебя на всё.
— Что за чушь?
— Смотри, какой ты можешь быть. Неужели не хочешь?
Умом я понимаю, что смотреть не на что, и я продолжаю бороться с болотом, но в в зеркало взгляд всё-таки бросаю.
— Ни… — хочу сказать, что ничего не изменилось, но замолкаю, потому что начинается волшебство.
Кожа светлеет, выравнивается. Чуть меняется овал лица, становится более подтянутым, чётче очерчиваются скулы, нос, подбородок. На левой щеке появляется кокетливая ямочка, усиливающая шарм многократно. Губы обретают полноту и почти неприличную чувственность. Брови превращаются в две тонкие дуги. Меняются волосы, причёска в отражении прежняя, но волосы теперь густые, шелковистые, падают на плечи тяжёлой волной. Но больше всего меняются глаза. Ресницы удлиняются и сами собой изгибаются, радужка обретает более насыщенный тёмный цвет. Почти неуловимо меняется разрез глаз. Взгляд становится глубже, выразительнее и притягательнее. Я ловлю себя на том, что хочу протянуть руку и коснуться своего отражения.
В зеркале я вижу себя, никаких сомнений. Но в то же время это не я нынешняя, а та, которой я могла бы стать, стоит лишь согласиться и принять предложение девушек. Я уверена, что простое «да» подарит мне красоту, которую не оспорит ни природа, ни косметическая магия.
Завороженная, я подаюсь вперёд. «Фарфор» мне идёт. «Фарфор»?! Болото в параллельном сне накрыло уже с головой. Не знаю, откуда приходит уверенность — может, сама магия так действует? — едва я окунусь в зеркало как в воду, назад пути не будет, я стану одной из куколок.
— Добро пожаловать, Мирта, — в зеркале появляется кто-то ещё.
Я не могу её рассмотреть, зато я отчётливо ощущаю, что она первая. Она истинная хозяйка «фарфоровых куколок».
— Нет!
Я отстраняюсь от зеркала.
— Но только так он полюбит тебя по-настоящему, — рассудительно замечает моя незримая противница.
— Нет!
Я пытаюсь встать, чтобы отойти в дальний конец будуара, а лучше вовсе выйти, только вот в будуаре из моего сна выхода нет, нет ни дверей, ни окон, ни даже щели вентиляции. Во втором, «болотном», сне, мне удаётся дёрнуться наверх, глубоко вдохнуть, задержаться над поверхностью воды.
Вода и там, и там. Сны явно связаны. Как только в одном я стала сдавать, во втором я тоже ушла под воду.
— Пусти!
Сквозь видения пробивается реальность. Я стою перед зеркалом на полу, опираюсь на одно колено, а демонова бронза никак не хочет отпускать мои ладони.
— Мирта, зачем ты сопротивляешься? Неужели не хочешь стать настоящей принцессой?
— Нет!
Раз два видения и реальность связаны… Я сосредотачиваюсь на будуаре. Я в нём заперта, но в то же время в я свободна в своих движениях. Я хватаю с тумбочки роскошную мраморную вазу и швыряю в стекло. Это сон, совсем не обязательно, что камень разобьёт хрупкое стекло, но всё же законы природы срабатывают. Моё отражение покрывается сетью трещин, ломается, разлетается, а вместе с ним ломается и разлетается весь будуар, на меня наваливается тьма, но с ней проще. Я не позволяю ей себя поглотить и усилием воли просыпаюсь. Я всё также стою перед бронзовым зеркалом, ладони продолжают тонуть, а сон, где я тону в болоте, продолжается, но у меня больше нет сомнений. Да, болото хлюпает и тянет, но я помню, где осталась твёрдая земля, надо проплыть всего-то три-четыре метра.
