Лука поднялся, направляясь ко мне, но я увернулась, и одним быстрым движением оказалась возле двери. Он снова открыл было рот, чтобы что-то мне сказать, но я опередила его.
— Прошу тебя, ничего не говори. — и я открыла дверь, намекая, что нужно сделать.
— Знаешь, Гли, — всё же сказал Лука. — Ты сейчас не права! — он захлопнул дверь и повернулся ко мне лицом. — Ты смотришь на всю ситуацию однобоко, и тебе видится, что ты совершенно не при чём. Но послушай меня, что я тебе скажу. Ты всегда будешь причем!
— Почему это? — сорвалась на крик я.
— Потому что я тебя люблю, Гли! И да, у нас больше нет брачных браслетов, но это ничего не меняет! И уж тем более не меняет моего к тебе отношения!
Он нависал надо мной — огромный, рыжий, и немного бородатый, потому что уже несколько дней у него не было времени на себя. Глаза у него были усталыми, хоть и блестели от эмоций. И я подумала, что вот именно сейчас, именно в этот момент я не имею права отказываться от моего Луки, который всегда был для меня самым нужным мужчиной в мире.
И я обняла его, чего уж там. Крепко, насколько хватило сил. И Лука обнял меня в ответ и прижал к себе.
— Ты всё время забываешь, Гли. Я с тобой. А это значит? — и он улыбнулся, и я вспомнила день нашей свадьбы.
— … что все невзгоды позади, да? — тихонько ответила я ему.
— Вот именно, — просто ответил он. — Так что, я останусь? — он отстранился и хитро улыбнулся.
— Оставайся, — кивнула я.
Когда мы пришли к ведьмам, уже был полдень. Они жили на втором этаже в доме на торговой улице, рядом с площадью. На первом этаже их дома была лавка, в которой они торговали зельями да травами. На вывеске их лавки было написано «Зелья и травы», что, в общем-то, не противоречило законам империи.
Ведьмы сидели за прилавком и что-то горячо обсуждали, когда мы вошли. В лавке было пусто, несмотря на обеденное время.
— Гли! — воскликнула одна, завидев нас. — Мы такое узнали! — она выскочила из-за прилавка, схватила меня за руку, на ходу кивнув Луке, который улыбнулся в ответ, и затащила меня за прилавок. — Смотри!
Она указала мне на какой-то обрывок бумаги, который лежал перед ними на столике. Они смотрели на него во все глаза.
Я тоже посмотрела, но всё так же видела пустой обрывок бумаги.
— Что это? — уточнила я, разглядывая то так, то эдак.
— Ты что! Гли! Это же обрывок какого-то свитка! Наверняка очень важного! Мы нашли его в доме Верховной! Он был приколот тремя булавками к стене, возле входной двери!
Я взяла клочок бумаги в руки и повертела. Он был грязным, словно вырванным из середины, но пустым.
— Где булавки, ведьмы? — пророкотал Лука, напоминая о себе.
Ведьмы встрепенулись, Злата и Ведана столкнулись между собой, а Яна вытащила булавки из кармана своей длинной юбки.
— Вот, — протянула она их Луке, краснея и опуская глаза.
— Покажи, — попросила я его.
Он протянул раскрытую ладонь, и мы едва не стукнулись лбами друг с другом. Булавки как булавки.
— Смотри, — прошептал Лука. — Ты видишь? Они на концах тёмнее, чем основная часть.
Я пригляделась. Кончики булавок были темнее, но не ржавые, а будто в чём-то испачканы. Я аккуратно взяла одну двумя пальцами, и поскребла ногтем основание. С булавки отскочила коричневая частичка вещества, а пальцы внезапно защипало. Я ойкнула, а Лука выхватил булавку у меня из пальцев.
— Жжётся, — прокомментировала я. — Может, это яд?
Ведана приблизилась и предложила:
— Давайте проверим, — она взяла булавки и отошла за стойку. — Идите сюда.
Она бросила булавки в стеклянную колбу и достала проявляющее зелье.
Чем мне нравилось проявляющее зелье, так это тем, что оно раскрывало любое вещество, которое было в еде или напитках, которым было пропитана любая ткань, и даже такие вот предметы, типа иголок, которые содержали или были покрыты чем-то неизвестным или трудноопределимым на глаз.
Ведана капнула на иголки зельем, и как это обычно и бывало, сначала ничего не происходило, а потом темное, почти коричневое вещество начало краснеть, и постепенно несколько капель прозрачного зелья стали алыми.
— Это кровь? — заинтересованно спросила Яна. — А вдруг это кровь Верховной?
— Зачем прикалывать булавками в крови Верховной клочок бумаги к стене? — высказалась Злата, а я подумала, что странностей стало на одну больше.
— Может капнуть зельем на бумагу? — высказался Лука. Ведьмы закивали, и Ведана положила кусочек бумаги в другую колбу и капнула зельем.
На бумаге начали проступать буквы.
— Ман рани ки талаш мен хон, — прочитала Злата, наклонившись почти к самому столу. — Я ищу королеву.
— Смотри, тут ещё! — вскрикнула Яна, тоже наклонившись к столу.
— Мьюхе рани до аур ман тумхейн чудайл вапус доонга, — Злата дочитала клочок и повернулась ко мне. — Отдай мне королеву, и я верну ведьму.
Мы встретились с Лукой глазами.
— Интересно, какую королеву он ищет? — высказалась Ведана, достав из колбы пинцетом влажную бумажку, и мы все увидели, как буквы постепенно исчезают. Ведьмы задумчиво посмотрели на Луку, который в свою очередь смотрел на меня.
— Откуда обычные травницы знают древний язык? — он оглядел ведьм, которые заулыбались.
— Как же, — ответила одна из них. — Древний язык — это язык всех заклинаний, древних текстов и книг. Все ведьмы знают древний язык, — и она посмотрела на меня. — Кто-то знает лучше, кто-то хуже.
— У меня другой вопрос, — высказалась я. — Почему кто-то пишет записки на древнем языке невидимыми чернилами?
— Хороший вопрос, — кивнул Лука, забрав у Веданы пинцет с уже пустым обрывком бумажки. — И что за королеву он ищет?
— Может это совсем не он, — прокомментировала Яна. — Вполне может быть и она.
— Женщина, которая пишет записки невидимыми чернилами на древнем языке? — спросила я, задумавшись. — А зачем ей Верховная?
Все задумались, смотря на пинцет и бумажку. Одна из ведьм не выдержала:
— Ох! Это так сложно! — это была Злата. — Я обычная травница, а вы заставляете решать меня какие-то трудные загадки! — договорив, она плюхнулась на стул за прилавком и начала листать большую тетрадь с записями.
— Я понял, — подвел итог Лука. — Всё просто! У нас есть пропавшая Верховная ведьма, разграбленное поместье, моя жена в лабиринте, записка на древнем языке, убитая портниха, разрушенный храм… Я ничего не упустил? — и он обвёл глазами всех присутствующих.
У ведьм, включая Злату, загорелись глаза.
— А что, — спросила Ведана, отобрав у Луки пинцет. — У вас есть жена?
— И кто вы вообще такой? — поинтересовалась Злата, которая высунулась из-за прилавка от любопытства. — И при чём здесь поместье и лабиринт?
Я прокашлялась.
— Нужны ли подробности, Лука? — осторожно спросила я. — Может…?
Он отрицательно покачал головой.
— Моя жена вот, — и он приобнял меня за плечи, притянув к себе. — Поместье её отца, а я — Лука, этого пока достаточно.
Я кивнула, соглашаясь. Кто бы спорил, только не я.
Ведьмы покивали, тоже соглашаясь.
— Мы забираем бумажку, — продолжил Лука. — Наблюдайте, вдруг заметите что-нибудь необычное или наоборот, слишком обычное, что выделяется. Вы можете сообщить мне или Гли.
— А как? — снова спросила Ведана.
Лука одним лёгким движением сотворил в воздухе маленькую бумажную птицу, очень похожую на тех весенних птиц, которых складывали из бумаги все дети в праздник, посвященный Пробуждению Богини. Эту птицу он вручил Ведане, и извлёк ещё две из воздуха и отдал остальным двум ведьмам.
— Вам достаточно нашептать новости своей птичке и выбросить её в окно. Она сама найдёт дорогу ко мне.
Ведьмы с серьёзными лицами разглядывали бумажных птиц, лежащих у них на ладошках.
— Хорошего дня, — пожелала я им, пока Лука выводил меня из лавки «Зелья и травы». Ведьмы улыбнулись напоследок, а Ведана, внимательно проводила нас глазами, пока мы не пропали за поворотом.
— Не всё то, что мы видим, — с лёгким сожалением в голосе прокомментировал Лука.
