— Единственный известный мне способ описать его — сказать, что это разновидность святой воды. Как я уже сказал, оно не лечит зомби и не убивает их, но причиняет им боль. Однако оно слишком ценное, чтобы тратить его без крайней необходимости.
Ошеломленная, я потерла руки. Мне предстояло узнать гораздо больше, чем я предполагала. Откуда мне было знать, что быть сумасшедшей намного проще?
Он продолжил:
— Возвращаясь к вопросу по поводу времени. Лекарство должно быть введено душе в течение первого часа после заражения. У нас есть ампулы и шприцы в моем джипе, и я ношу один в кармане, как эпинефрин. Тебе нужно будет сделать то же самое. Никогда не выходи из дома без него.
— Не выйду, — поклялась я.
— Что касается того, где они живут, они создают гнезда. Они собираются вместе в пещерах, в подвалах, везде, где нет света. Они спят днем, потому что их глаза и кожа слишком чувствительны к солнцу. Твоя душа лучше чувствует себя на свету, но тебя могут увидеть, поэтому даже не пытайся. Кроме того, твои органы чувств еще не натренированы.
— Я даже не знаю, как сделала это сегодня!
— Мы поработаем над этим, обещаю.
Я надеялась на это и еще на тысячу других вещей. Сейчас я чувствовала себя инвалидом.
— Что первое ты заметила, когда оказалась в этой форме? — спросил он.
— Как мне было холодно, — сказала я, и даже воспоминание об этом заставило меня вздрогнуть.
— Именно. Без щита нашего тела мы испытываем сильный холод. Мы более чувствительны. Кроме того, ты никогда… слышишь, никогда… не должна говорить в этой форме, если только не захочешь, чтобы то, что ты говорила, было правдой.
Я снова пробормотала:
— Не понимаю.
— Точно так же, как есть правила природы, есть правила и души. Мы узнали, что все, что мы говорим в форме души, происходит, независимо от того хорошо это или плохо, если сказанное не нарушает чью-то волю и мы в это верим. Так, если ты скажешь: "Этот зомби убивает меня", и поверишь в это, он действительно сможет убить тебя, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы его остановить.
После всего увиденного, я не должна была сомневаться в его словах, но это оказалось слишком.
— Значит, мы просто говорим, и бум, это происходит?
— Да. Иногда на это требуется время, но в целом да. — Его рука сжала мое колено. — Просто поверь, позже я смогу доказать тебе, хорошо?
Вместо того чтобы сказать, что ему придется приложить немало усилий для этого, я просто кивнула.
— Хорошо. Есть еще вопросы?
Как мило. Конечно, у меня были еще вопросы!
— Как ты их убил? И что это был за свет в твоей руке?
— Это был очищенный огонь. Зомби сгорают при длительном контакте с ним.
Длительном?
— Мне показалось, это продолжалось всего несколько секунд.
— Ты была в отключке, поэтому не смогла понять. Вот почему мы делаем все возможное, чтобы сначала обезвредить зомби. Чем меньше они сражаются с нами, тем легче нам попасть им в грудь и остаться с целыми запястьями.
Искра возбуждения промелькнула у меня под кожей.
— Смогу ли я создать этот огонь? — Мысль о том, чтобы использовать такое мощное оружие против зомби… о, да! Али это нравилось.
— Со временем у тебя получится. Давай последний вопрос, — сказал он. — Не хочу тебя переутомлять.
Слишком поздно. Но я задумалась на мгновение, пытаясь выбрать один из бесконечной ямы возможных вариантов.
— Почему зомби не входят в наши дома? Почему они выходят только раз в две недели или около того? Или, как сегодня, раз в несколько дней?
— У кого-то проблемы с математикой. Это было три вопроса.
Я пожала плечами.
— Я люблю округлять.
У него вырвался смех гораздо более сильный, чем обычные смешки, но в то же время грубый, как будто он давно не испытывал такого веселья.
— Раз у тебя осталось еще чувство юмора, значит, ты чувствуешь себя лучше, чем я думал. — На этот раз он похлопал меня по колену милым, братским жестом, который меня немного раздражал. — Они не входят в наши дома, потому что мы создаем так называемую Линию крови.
— Что это?
— Когда мы специальной смесью химикатов создаем круг вокруг дома, зомби не могут проникнуть внутрь, как бы ни старались.
Ну, тогда.
— Можно мне…
— Я уже разлил смесь вокруг твоего дома.
— Когда? — Зомби были возле дома моих бабушки и дедушки все лето, еще до того, как я встретила Коула.
— Со дня нашей первой встречи.
Вот. Время было неподходящее, поэтому я не собиралась раздумывать над тем, что Коул присматривал за мной с самого первого дня. Мой отец должен был разлить эту смесь около дома моих бабушки и дедушки, когда я училась в младших классах. Но откуда он мог знать об этом?
— Что? — спросил Коул.
— Ничего, — ответила я, еще не готовая озвучить свои мысли.
Он посмотрел на меня с подозрением, но не стал настаивать.
— Хорошо, тогда вернемся к твоему шквалу вопросов. Думаю, остался один. Зомби выходят так редко, потому что им нужно отдыхать и восстанавливать силы. Кроме того, им требуется время, чтобы переварить съеденное.
Они переваривали добро. Какой прекрасный образ.
— Теперь у меня к тебе вопрос. — Он подождал, пока я кивну, прежде чем продолжить. — Ты хочешь с ними сражаться? Знаю, ты говорила об этом, но я хочу быть уверен.
— Да, хочу. — Очень сильно. Чем больше я узнавала, тем больше была уверена в этом.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты как можно скорее приступила к тренировкам. Каждую ночь некоторые из нас патрулируют город на всякий случай, если они вдруг появятся. Некоторые тренируются. Другие же отдыхают. В те ночи, когда они появляются, мы все сражаемся.
У них все так организованно. Все распланировано. Но я не уверена, что мои бабушка и дедушка согласятся на это.
— Зомби становится все больше, а нас все меньше, и нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.
— И ты доверишься мне? — Никто из его друзей не доверял мне, и он избежал этого вопроса, когда они спросили его об этом.
— Я готов дать тебе шанс.
Опять избегание. Неважно. Я хотела этого, и я приму это.
— Я докажу, что вы сможете доверять мне, — поклялась я.
— Если у тебя больше нет вопросов…
Он бы выгнал меня, независимо от того, нужна я ему или нет. Что ж, время для небольшого напоминания.
— В наших видениях мы видели, как целуемся, и это произошло. Мы видели, как вместе сражаемся с зомби, и это тоже произошло. Это должно что-то значить.
Он убрал руки и отодвинулся так далеко, как только смог.
— Ты хочешь сказать, что мы видели будущее? Даже несмотря на то, что некоторые вещи так и не случились?
Почему он отодвинулся?
— Почему бы и нет? Случались и более странные вещи.
Фиолетовые глаза пронзили меня до глубины души, и он сказал:
— Что ж, время покажет. Теперь, думаю, я дал тебе достаточно пищи для размышления. Почему бы тебе не поспать, а утром мы продолжим.
* * *
Плохая новость: мы так и не продолжили утром, потому что к тому времени Коул уже уехал. Никто не сказал мне куда. Худшая новость: меня вез домой недовольный Лёд, о, а у него было много причин для недовольства.
Сначала мы ехали в полной тишине. И мне следовало наслаждаться этой тишиной, пока появилась такая возможность. Вместо этого, я начала изучать небо. И увидела длинную голубую полосу, мягко светящееся солнце, одно облако в форме чайника, второе в форме кресла-качалки и третье в форме…
Нет. Нет, нет, нет. Только не сейчас. Не сегодня. Не с лучшим другом Коула и парнем Кэт, которые то встречаются, то расстаются. Но правду отрицать нельзя. Толстый белый кролик смотрел на меня сверху вниз.
Разум подсказывал сохранять спокойствие, но страх твердил, что Лёд вот-вот разобьется и погибнет.
— Езжай медленнее! — вскрикнула я и мысленно начала молиться. "Отец небесный, я знаю, что не всегда вела себя хорошо".
— Ты хочешь, чтобы у меня лопнули барабанные перепонки? — проворчал он.
