class="p1">– Это недопустимо! Немыслимо! Только жалкие расы допускают подобное невежество.
– Но почему нельзя? Будет две ели: в доме и в лесу.
– Ты ничего не понимаешь! К моему сожалению, Захария оказалась права, ты не имеешь ни малейшего представления о наших обычаях! И это все… – женщина бросила взгляд на ель, на украшения у камина, – все это… вздор! Ты оскорбляешь народ своего мужа, что недопустимо. Я отчаянно возражаю!
– Но Оберон…
– Король считает тебя спасительницей, как и мы все, поэтому позволил. Именно по этой причине. Но так его унижать недопустимо! – уже не кричала, а визжала женщина.
– Мы нарушили законы или традиции?
– Так не принято!
С этими словами женщина покинула библиотеку, с силой распахнув двухстворчатые двери, ударяя их о стену.
Я осталась одна. В безмолвной тишине с разочарованием в пылающем сердце. Присела на софу с валиками и с умилением посмотрела на ель.
Неужели я не права? Оберон не смог отказать своей спасительнице, так получается? Он все делает, чтобы отплатить мне? Неужели я, действительно, его унизила?
Но весь он сам рассказывал…
Стало не по себе. Вцепилась пальцами в валик и прилегла. Мне не хотелось выходить. К тому же такой чудесный запах. Чудесный. Волшебный. Сказочный. Как на Новый год, сердечно любимый мой.
Любовалась бы бесконечно.
Не знаю, мне было жаль убирать ее. Так жаль, что я хотела завыть от несправедливости.
Неужели я в чужой монастырь со своим уставом полезла?
Глаза закрывались, и становилось спокойнее. Переживания, вопросы и обиды уходили.
Безмятежность и гармония накрыли разум.
Я засыпала…
В какой-то момент стало холодно. Морозно. Зябко. Так студено, что задрожала и притянула к груди ноги, желая согреться. Чуть-чуть. На мгновение, чтобы крепко заснуть и продолжить видеть сказочные сны.
Чудесные… Ледяные…
Тело дрожало от холода, но я не открывала глаза. Надеялась согреться.
Внезапно почувствовала тепло, к которому стала тянуться, желая как можно сильнее спрятаться в нем. Было невероятно хорошо и спокойно. Улыбнулась и окончательно заснула, погружаясь в зовущую бездну волшебных сновидений.
Нежиться было замечательно. Особенно когда тебя обнимают сильные мужские руки. Это так расслабляет, заставляет чувствовать себя особенной и невероятно счастливой.
Что?!
Резко открыла глаза, уставившись на задумчивое лицо Оберона. Он лежал рядом со мной, с интересом наблюдая за тем, как я сплю.
– Ты… – прошептала, даже не зная, что сказать. Оберон со мной в одной постели. Но как? Перенес меня сам? Лунатизмом никогда не страдала, значит, не сама пришла.
– Ты уснула вчера в библиотеке у ели. Я принес тебя в нашу спальню, – дал ответ Оберон на мои вопросы.
– Ель красивая… – прошептала, вдруг вспоминая, что случилось в библиотеке. Надо же… Из-за этих гостей даже выходить не хотелось, тем более когда в одной постели со своим мужчиной. Я четко понимала, что не хочу отсюда уходить. Ни за что!
Вот, правда, когда они уже уедут? Погостили и хватит. Хороший гость – это тот, кто долго в гостях не задерживается. Пора и честь знать.
– Согласен.
«С чем? Пусть уже разбегаются?» – невольно решила, что он читает мои мысли. Было бы забавно… и неудобно. Но это все опустила, пора поговорить.
– Прости, что попросила тебя поставить ель, тем самым унизив…
– О чем ты говоришь? Почему нельзя?
– Леди Аурия сказала, что я унизила тебя своим поведением.
– Пусть в своих замках устанавливают правила и порядки, их право. У нас свои.
– Правда? – столько счастья было, что не могла поверить. Неужели будет елка, и это не возбраняется? Невероятно здорово!
Получив его успокаивающий кивок, не сдержалась и потянулась к лицу, от счастья целуя в щеку. Странное желание, но такое неуправляемое. Хотела отстраниться, но Оберон не позволил. Он несколько секунд всматривался в глаза, будто что-то решал, а потом наклонился и поцеловал в губы.
Такого восторга от поцелуя никогда не испытывала. Да я горела в руках сильного мужчины, наслаждаясь чувственным заряжающим поцелуем. Тонула в омуте невероятных ощущений.
Когда король вдруг отстранился, с сожалением приняла и даже смогла улыбнуться. Хотелось продолжения, прикосновений, объятий, удовольствия и счастья, но вот не судьба.
Не желая показывать своей тоски и печали, поспешно подавалась в сторону, планируя отодвинуться, но мужчина не позволил. Он действовал решительно, стихийно, за секунду нависая сверху, пристально вглядываясь в глаза. Его голодный, обжигающий взгляд заставил мое сердце трепетать от счастья и предвкушения.
Тяжелые шаги привлекли внимание. Мужчина мгновенно поднялся, начиная одеваться. Могла предположить, что что-то случилось. Глянув на меня, он попросил:
– Ты отдыхай, Василиса.
Ага, отдохнешь тут… Кивнула и продолжала лежать, наблюдая за королем, как накидывает на плечи плед и берет меч.
Ничего не хотелось делать, но когда он вышел, все изменилось. Я вспомнила, что у нас ведь полный замок гостей и никуда от них не деться. Нехотя начала собираться.
Только вышла из спальни, как увидела бегущую Луизу. Она спешила ко мне.
– Королева Валивия! Василиса!
Сразу поняла, что что-то плохое случилось.
– Там… там ваши собаки! Они напали на юную принцессу, и теперь им грозит смерть.
Побледнела от такой информации. Долго не раздумывая, бросилась в вольер, куда поместили собак. Я каждый день ходила к ним и играла, а потом непременно прогулка. С Обероном. Сначала он переживал, что они набросятся на меня, после уже ходил за компанию,
Даже не сомневалась, что эта малолетняя дрянь специально дразнила их, а потом выпустила. Странно, что немцы не загрызли ее.
Бежала так быстро, что казалось, у меня за спиной выросли крылья или две ноги. Летела на всех парах, перепрыгивая через доски, кочки, дрова. Платье я подняла, но иначе никак не могла, чтобы не свалиться в сугроб. Оказавшись на месте, увидела толпу и моих собак, с яростью лающих на Оберона, но не нападающих на него. Они не позволяли к себе подходить, защищались. Оберон наставил ружье на моих собак.
– Нет! – закричала, встав у него на пути, укрывая собак. Их шерсть была в крови.
Ружье ушло вниз. Оберон несколько секунд смотрел, а потом с недовольством выдал:
– Ты не можешь спасти их. Овчарки напали на маркизу Захарию. Если бы не верные воины, ее бы растерзали. Я тебя предупреждал, королева.
– Захария дразнила их, и открыла дверь! Только я захожу туда и ты, больше никто. А я точно помню, что с
