он, обращаясь к коротышке.
— Прости, я… я просто… — смущённо начал заикаться тот, поднимая девушку.
— Ладно, это хотя бы ускорит наш путь к шаттлу, — произнёс он с сомнением, а потом приказал: — Пошли. Но помни: если ты снова облажаешься, я отправлю твоего пушистого приятеля прямо в реактор!
Они вышли на улицу, как вдруг вдалеке раздался неприятный, мерзкий крик какого-то животного. Подросток ускорил шаг, осознавая ценность каждой секунды. Ночь только началась, а жизнь Елизаветы уже изменилась навсегда.
Она проснулась, ощущая под собой легкое покачивание. Еще не открыв глаз, она рефлекторно потянулась, но внезапная вибрация заставила её замереть. Пытаясь осмыслить происходящее, в её сознании возникла мысль о движущемся экипаже. Но что могло произойти…? Елизавета резко села, внимательно всматриваясь вокруг, пытаясь понять причину своего внезапного беспокойства. Она поняла, что её руки связаны тонким веревочным узлом.
Оглядевшись, Лиза увидела, низкий потолок, холодные металлические стены. Отсутствие окон делало помещение угнетающим. Освещение было минимальным, создавая полутени по всему периметру комнаты. В центре находилась небольшая койка парящая в воздухе с жёстким матрацем и простым одеялом, на котором лежала она, рядом небольшой столик, на нём стоял кувшин с водой и стеклянный бокал, а за ним — туалетный уголок.
В воздухе чувствовался едва уловимый металлический привкус. Глухая тишина, напоминающая безлюдные пустоши, наполняла помещение угнетающей атмосферой.
Судорожно пытаясь освободиться, Елизавета поняла, что без помощи ей не обойтись. Ее паника усилилась, когда она осознала, что ее похитили.
Лежа на койке в темноте, она погрузилась в размышления. Всего несколько дней назад ее жизнь была совсем другой. Она преподавала артефакторику в провинциальной аккадемии, наслаждаясь тихой и размеренной жизнью. А что теперь? Всё изменилось… после того как она начала расследовать убийство Эммы Бартон, пытаясь оправдать брата. С ней стали происходить странные события. Побег какого-то преступника, знакомство с новыми людьми, изучение ядов, внезапная помолвка с Данте… Все это было так странно.
То, как он вёл себя во время их расследования, всегда холодный, немного грубый, неприступный, но иногда слишком импульсивный… заставляло её задуматься сейчас о том, о чем раньше она даже не предполагала. То что произошло на балу, его нахальность, неожиданная ревность, поцелуй и помолвка. Могло ли все это быть как-то связано с её похищением? Мог ли он что-то скрывать от нее?
Эти мысли внушали ей тревогу, и в её душе тихо зарождалась тень паранойи, будто древний демон пробудился от долгого сна. Вдруг показавшееся ей странным поведение эйр Блэйза, и их эмоциональные качели, всё это напомнило ей о давно забытом прошлом, о ее предыдущих отношениях, которые оставили глубокий след в ее душе.
Елизавета поняла, что не может оставаться пассивной. Она решила действовать осознав, что возможно скоро придут ее похитители. Собрав все свои силы, она приподнялась и начала оглядывать комнату в поисках чего-либо, что могло бы ей помочь.
Найти способ сбежать с корабля и вернуться к своей спокойной размеренной жизни — вот к чему теперь стремилось её сердце. Но прежде чем разработать план, ей нужно было узнать, кто ее похитил и почему.
Она строила различные сценарии, анализировала каждый свой шаг, готовясь к побегу, но вихрь эмоций и буря внутренних переживаний настолько измотали её, что, она даже не почувствовав этого, погрузилась в глубокий сон.
Мрак уступил место яркому, солнечному свету. Елизавета стояла у порога своего дома в Москве. На пороге их квартиры замерла её мама, смотря на неё с улыбкой, как будто ожидая. Ощущение было настолько реальным, что Лиза могла даже уловить аромат свежей выпечки и цветов в прихожей.
Мама мягко сказала:
— Ты всегда можешь вернуться, знаешь ли. Не забывай о том, кем ты была.
Постепенно образы стали расплывчатыми, и она увидела другую картинку.
"Никогда не бойтесь теней. Они свидетельствуют о том, что где-то рядом светит свет." — Хелен Келлер.
Лето. 2010 год. Москва.
В Москве был смог и неимоверная жара. Жителям столицы хотелось убежать туда, где хладный бриз и голубое море. Такси остановилось у подъезда дома сорок пять на Большой Никитской. Елизавета вышла из машины, вошла в парадную, и не дождавшись лифта, взбежала на второй этаж, открыла дверь. Из кухни доносился стук посуды, а из гостиной голос Гусьева.
— Лиза, ты как раз к ужину, — заметила женщина средних лет и небольшого роста, одетая в голубое платье и красный хлопковый передник. — У нас есть новость: это лето мы проведём на даче у Петровых.
— Мама, какая дача? У меня другие планы! — воскликнула Елизавета, в её взгляде искрилась упрямство.
— Какие? — удивлённо спросила Маргарита Ивановна, взяв дочь за руку и направив её в гостиную.
— Я лечу в Тунис! — произнесла Лиза с наивной уверенностью, готовая отстоять свою позицию.
— Что за ересь?! — возмутилась Маргарита Ивановна, губы её сжались в тонкую линию. — Какой еще Тунис!?
— Который в Африке!? — с иронией в голосе ответила девушка.
— Что ты там забыла!? — поинтересовалась Маргарита, на какую-то долю секунды в её глазах появилось беспокойство.
Она строго взглянула на дочь, вышагивая перед ней и махая прихваткой для усиления эффекта. Сейчас для нее, все беды мира отошли на второй план. Главное — убедить любимое чадо отказаться от путешествия. Особенно после, как она, сегодня в обед, посмотрела передачу с Малаховым об акулах убийцах.
— Так… Завтра пойдешь и сдашь билеты, — решительно заявила она.
— Нет, — твёрдо произнесла Елизавета, предъявив билеты. — Я не могу, они со скидкой и не подлежат возврату. Взгляни сама.
Мама на мгновение смягчилась, ведь как и любой советский человек, к скидкам она относилась с особой трепетностью. Это слово на неё действовало самым волшебным образом. Поэтому этот аргумент Лиза приберегла на самый крайний случай.
— Но почему Тунис? — осведомилась мама, всё ещё надеялась уговорить дочь провести лето на даче.
— Маленькие дети! Ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять! В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы будут вас кусать, бить и обижать, — не ходите, дети, в Африку гулять. В Африке разбойник, в Африке злодей, в Африке ужасный Бар-ма-лей! — донеслось хрипловатое, насмешливое пение Анатолия Куш, откуда-то из района дивана.
— Тоша, прекрати! И так всё сложно, — обиженно сказала Маргарита Ивановна.
Елизавета села рядом с отцом, стараясь не показывать своего волнения. Она незаметно, от мамы, вытерла вспотевшие ладони об края деловой юбки-карандаш.
В их отношениях та всегда играла ведущую роль. Лиза к этому привыкла. Она понимала, что
