– Подумать только, – прошептала я, – сын монгольского хана влюблен в сестру падишаха, а ее выдают замуж за азербайджанского бейлербея. Вот это «Санта-Барбара»!
– Идем, пока нас тут не застукали, – предложила подруга и сама же первой поспешила воспользоваться своим советом. Я вышла за ней следом.
– Возвращаемся, – я подхватила Лерку под руку, – у меня есть мысль, как помочь влюбленным соединить свои сердца, а мне – заполучить нового союзника. Мне не терпится все тебе рассказать, но здесь у каждого куста есть уши.
И вновь я с благодарностью вспомнила Наталью Марковну (или Моркву, как называли ее за глаза студенты) – преподавателя истории в институте, которая завалила своим «непрофильным» предметом добрую половину нашего курса. Уж я-то назубок выучила все ее лекции, особенно те, которые касались татаро-монгольского ига и развала империи Тимура. Во всей этой истории была одна интересная деталь – борьба монголов с китайскими императорами. И как мне уже было известно, победа в ней будет за потомками Тамерлана. Захочет ли Джахан отдать Эфсуншах за старика Ансара, когда он может заключить куда более выгодный союз, который откроет ему двери для торговли с Китаем?
За этими размышлениями я не заметила, как мы подошли к залу джарийе. Огромное пространство было заполнено криками и причитаниями, точно кто-то умер. Мы с Леркой переглянулись и поспешили внутрь. В центре комнаты, прямо на полу, лежал один из моих охранников. Его глаза были закрыты, а над лицом склонилась лекарша с зеркалом.
– О аллах! – причитала хазнедар, покачивая головой. – Ну говори уже, жив ли?
– Мне жаль, Наргес Хатун, – ответила лекарша, поднявшись с колен, – ага мертв. Слишком много яда, быстро добрался до сердца.
Собравшиеся полукругом возле тела аги девушки разом ахнули, как будто репетировали эту сцену не одну неделю.
– Что такое, Наргес Хатун? – спросила я, не понимая, как могло случиться так, что за час моего отсутствия один из моих охранников вдруг умер, да еще и от какого-то яда.
– Госпожа, – хазнедар поклонилась мне, – кто-то передал вам подарок, а Анвар-ага имел неосторожность заглянуть в сундук.
Девушки расступились, и я увидела стоящий на полу сундук и лежащее рядом разрубленное напополам тело молочного цвета змеи.
– Ой, мамочки! Да что же это такое делается?! – заверещала Лерка, больно ухватившись ногтями за мое запястье. – Утром паук, в обед змея, боюсь даже представить, что будет вечером! Сразу палача с мечом подошлют?
– Зулейка! – гаркнула на нее хазнедар. – Немедленно замолчи! Что такое ты говоришь? Просто кто-то из девушек неудачно пошутил!
– Ага, – ответила ей моя подруга, устремив свой взгляд на балкон второго этажа. Я невольно посмотрела туда же, – и кто у нас нынче главная шутница? – с сарказмом спросила Лерка, в то время как Дэрья Хатун, стоявшая наверху и вцепившаяся ладонями в перила балкона, смотрела на нас ненавидящим взглядом.
Лично мне картина была более чем ясна. Моей жизни начали угрожать совсем нешуточные опасности и вполне реальные люди. Я еще раз посмотрела на мертвого Анвара-агу и, резко развернувшись, направилась к выходу.
– Рамаль Хатун, куда вы? – бросила мне вдогонку хазнедар.
– К повелителю, – ответила я ей на ходу.
– Но мы и сами можем расследовать… – донеслись до меня ее слова, но я уже вышла в широкий холл.
Меня прошиб холодный пот. Я несколько раз взмахнула руками, как крыльями, в надежде подсушить взмокшие подмышки. От страха зуб на зуб не попадал. Лерка была права – в этом дворце нельзя больше спокойно есть, пить, спать, даже дышать опасно! Я еще могла как-то понять «подарок» от валиде, который был всего лишь предупреждением, но ядовитая гремучая змея – это уже чересчур. Пойти бы сейчас и накатать на всю эту шайку-лейку заявление в полицию.
Лерку трясло. У нее дрожал подбородок, а по лицу катились слезы. Бедняжка испугалась не на шутку.
– Соберись, тряпка! – скомандовала я и подхватила ее под руку, притянув к себе.
– Угу, – только и смогла сказать она.
– Я сейчас пойду к падишаху, а ты иди к Первизу и все расскажи – и про паука от валиде, и про гремучую змею от Дэрьи.
– Х-хо-ро-шо.
– Да не трясись ты, а то мне еще твоя тряска передастся по закону о сообщающихся сосудах.
Я попыталась шуткой разрядить обстановку, но поняла, что Леркин испуг и физический закон никак не связаны между собой. Лицо подруги оставалось серьезным и испуганным. Не дойдя нескольких метров до выхода в галерею шахского этажа, мы разошлись. Я пошла дальше, а Лерка свернула в узкий проход, ведущий в кабинет кападжи.
Остановившись перед дверьми покоев падишаха, я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.
– Доложите обо мне повелителю, – властно сказала я охранникам.
– Госпожа, к нему сейчас нельзя. У него валиде и Эфсуншах-ханум.
– У меня очень срочное и важное дело! Повелитель должен немедленно об этом узнать! – я повысила голос.
– Вам туда нельзя. Приходите позже, – охранник был непоколебим.
– Немедленно доложи падишаху о моем приходе! На мою жизнь сегодня дважды покушались! – мое нервное напряжение вырвалось наружу с этим криком. Уверена, меня можно было услышать даже в подвале.
Внезапно двери распахнулись, и я увидела сердитое и сосредоточенное лицо Джахана.
– Рамаль, это ты кричишь у меня перед дверью? – строго спросил он.
– Джахан, защити меня! – я заплакала и упала на колени.
Его ладонь накрыла мою голову, и я мгновенно почувствовала тепло, исходящее от него.
– Что такое, Рамаль? От кого я должен тебя защитить? – в его голосе послышалась тревога.
– Повелитель, моя жизнь сегодня дважды подвергалась опасности, – затараторила я, пытаясь совладать с нервами и слезами. – Утром неизвестная мне служанка принесла поднос с тарелкой, на которой лежал огромный тарантул, а несколько минут назад я увидела одного из своих охранников лежащим на полу в зале джарийе мертвым! Пока я гуляла в саду, кто-то принес мне сундук, в котором оказалась гремучая змея! Ага открыл сундук, и гадина тут же укусила его. Его смерть была мгновенной!
Я благоразумно решила не называть имен, ибо понимала, что вызову этим только его гнев. Обвинять в покушении на убийство мать падишаха и его беременную наложницу – все равно что подписывать самой себе приговор.
Я подняла на Джахана заплаканные глаза и с мольбой посмотрела в них. Неожиданно за его спиной возникла фигура валиде.
Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она была невозмутима, как скала.
– Что ты такое говоришь, Рамаль Хатун? – ласково спросила валиде. – Кто посмел покуситься на жизнь любимицы моего сына? У кого поднялась рука на его гарем?! Нужно немедленно найти этого человека и казнить!
