— Пошли, — сказала она. — Пошли к ней.
Они одновременно вышли из машины и сошлись перед капотом «масл-кара», Рейдж приобнял ее за плечи. Когда они подошли к фонтану, Мэри стало грустно при виде осушенной и закрытой на зиму чаши, мерное журчание воды всегда ассоциировалось у нее с домом. Но зима на Севере штата не позволяла круглогодично поддерживать подобную роскошь, даже если трубы были в рабочем состоянии.
Главная дверь в особняк Братства напоминала вход в собор, широкие каменные ступени вели к величественному входу с резными косяками. Рейдж завел ее в вестибюль, а потом они подставили лица под камеру, дожидаясь, пока кто-нибудь — вероятней всего Фритц — пустит их внутрь.
И все это время внутренний голос кричал, что она не может этого сделать, не сможет смотреть в глаза Битти и врать, не может врать и бездействовать, не может…
— Добрый вечер, господин, госпожа, — средневековый дворецкий с улыбкой открыл перед ними тяжелую дверь. — Как поживаете?
Такое ощущение, что мне всадили пулю в грудь, спасибо за беспокойство, Фритц…
Мэри вошла внутрь. Нахмурилась. Оглянулась по сторонам.
Поначалу она не поняла, что слышит. Смех — да. И это был смех Битти… но почему он сопровождался…
Капитошка пролетела мимо лица Мэри, и ей пришлось уклониться, иначе она бы промокла. А потом Битти выбежала из столовой, волосы развевались позади нее, футболка была мокрой, а в руках она держала два шарика с водой — красный и синий.
— Что за хрень здесь творится?! — рявкнул Рейдж, заходя в дом.
— Привет, мам! Привет, пап!
Малышка устремилась в бильярдную. И да, вот неожиданность, Лэсситер не отступал от нее, держа желтый шар высоко над плечом… и он кинул его в девочку, прямо в спину. Было приятно слышать визг… а потом Битти резко обернулась и зарядила Лэсситеру прямо в лицо.
Идеальный прицел.
Бух!
Но дело даже не в этом.
Когда водная бомба лопнула, заливая лицо и светло-черные волосы ангела водой, Рейдж схватил мужчину и, оторвав от пола, спиной швырнул на пол и накрыл второй рукой шею, словно собирался выдавить из бессмертного жизнь.
Или… что-то в этом роде. Не суть.
Мэри бросилась к нему.
— Рейдж….
— Что ты с ней сделал?! Где ее гипсы?!
А потом мама в ней подняла голову.
— Да, что за хрень?! Предполагалось, что она проходит в гипсе не меньше шести недель! Она не должна стоять на ногах!
Лэсситер попытался ответить, но сжатое чужой рукой горло не пропускало воздух. Именно Битти все объяснила.
— Он исцелил мои руки и ноги! Не бей его! Он все исправил… правда! Папа, не бей его!
Рейдж мгновенно отпустил Лэсситера, а потом рухнул на задницу, словно осознал, что проявление насилия могло спровоцировать ужасные воспоминания.
Но, казалось, Битти это не волновало.
— Видите? — она перепрыгнула с ноги на ногу. Повернулась, широко раскинув руки. Весело рассмеялась. — Намного лучше!
Посмотрев на нее и потом переведя взгляд на ангела, Мэри подумала, что на сегодня с нее хватит сюрпризов.
— Что… что ты сделал с ней?
Битти снова заговорила вместе своего приятеля. Который кашлял и хватал ртом воздух:
— Он просто направил солнечные лучи на мои руки и ноги. Он положил руку поверх шин, не касаясь их, я почувствовала тепло… а потом, не знаю, боль прошла. Мы срезали стеклопластик в гараже. Это было самое прикольное.
Так, Мэри почувствовала головокружение…. И ей пришлось сесть на пол.
— Что ты сделал пилой?
Лэсситер наконец поднял голову, его лицо раскраснелось, но больше он не напоминал спасенного утопающего.
— Я не мог смотреть на ее страдания.
— Видите? — заявила Битти. — Поэтому не злитесь на него.
Мэри покачала головой.
— Я не понимаю…
— Тогда какого хрена ты позволил им сломать ее кости? — наезжал Рейдж — Если способен на нечто подобное, какого черта ты стоял в стороне, пока ее пытали в смотровой?
Лэсситер сел, смело встречая взгляд Рейджа своими глазами странного цвета и без зрачков.
— Я не могу влиять на судьбы, не нарушая равновесие, это может обойтись дороже.
Мэри подумала о сделке, которую Рейдж заключил, чтобы спасти ей жизнь, до того, как Дева-Летописеца узнала о бесплодии Мэри. В той сделке она исцелялась от рака, но Рейджу запрещалось встречаться с ней, говорить… несмотря на то, что они любили друг друга.
Равновесие — закон Вселенной.
— Но, — падший ангел понял вверх палец, — это не значит, что я не могу смягчить падение домино. Если вы понимаете меня. Облегчить боль, не меняя ход судьбы? Это я могу.
Битти улыбнулась.
— И я лучше буду бегать уже сейчас, а не через шесть недель. К тому уже, у меня чесалась кожа от гипсов. А еще купание? Фу.
Мэри сморгнула слезы, сжав руку Лэсситера.
— Спасибо.
— Дерьмо, — выдохнул Рейдж. — Прости меня. Черт, я не должен был говорить «дерьмо». Твою мать. В смысле… жесть.
Пока ее хэллрен глотал проклятья, Мэри казалось, что она сейчас разревется… и Битти это почувствовала и наклонилась, обнимая ее.
— Я в порядке. Я знаю, что вы беспокоитесь. — Улыбнувшись, Битти потянула Рейджа наверх, побуждая встать. — Давайте, пойдем на Последнюю трапезу… и перед тем, как вы скажете мне убрать беспорядок, я отвечу, что Фритц не позволит.
И словно по наводке жужжание заполнило фойе.
— Он обожает работать своим пылесосом, — сказал Лэсситер. — Пошловато звучит, не находите?
— Нет, перед моим ребенком — нет, — пробормотал Рейдж.
Все повернулись к дворецкому, который — ну разумеется — притащил пылесос для влажной уборки и сейчас в своей черно-белой форме радостно собирал лужи на мозаичном полу. Он замер, обеспокоенно посмотрев на них.
Выключив пылесос, он спросил:
— Чем я могу вам помочь? Последнюю трапезу накроют через десять минут. Не желаете чего-нибудь выпить?
— Нет, Фритц, спасибо, — сказал Рейдж устало.
Доджен низко поклонился и продолжил засасывать влагу. Да, Лэсситер был прав, жуткая пошлость.
— Пап, пошли, ты, наверное, умираешь с голоду, — Битти потянула Рейджа за руку. — Да, мамуль?
Боже, как же больно. Эти названия… они разбивали ей сердце.
— Да, — медленно ответила она. — Думаю, он сейчас слона готов съесть.
И это не значило, что он действительно был голоден. Но Рейдж не стал разубеждать девочку, и они вдвоем направились в столовую, крошечный эльфенок, вернувший себе подвижность, шел рядом с огромным мужчиной, который был похож на покойника.
Мэри дернулась, когда перед лицом показалась протянутая рука. Лэсситер уже уверенно стоял в своих «найках» и сейчас смотрел на нее с высоты своего роста с мрачным выражением на лице.
Внезапно она осознала, что дворецкий убирает последствия водяной перестрелки пылесосом для влажной уборки, потому что огромное красочное фойе… с колоннами из малахита и красного мрамора, расписным потолком, огромным камином и парадной лестницей… самое неподходящее место для таких забав.
Встречая взгляд ангела, она сказала:
— Ты знал, да?
— Что Фритц с удовольствием займется уборкой?
— Что объявится ее дядя, и мы с Рейджем в полном раздрае вернемся домой. Ты знал, что это поможет отвлечься.
— А, — он сделал небрежный жест «фи» рукой, за которую она собиралась ухватиться. — Я не настолько умен.
— И ты не мог наблюдать за ее страданиями, как и все мы.
Спустя мгновение Лэсситер опустился на корточки рядом с ней. Потянувшись к ней, он коснулся ее правой щеки правой рукой, затем другой щеки — левой.
Потом он сжал руки в кулаки так, что выступили вены на массивных предплечьях. Секунду спустя он расслабил хватку. В центре обеих ладоней лежало по ограненному алмазу, два драгоценных камня отражали радужный свет.
— Слезы матери, — прошептал он. — Такие твердые… такие красивые.
— Я не ее мама, — выдавила Мэри. — О, Боже… на самом деле, я не ее мама.
— Нет, ты ее мама. Я сохраню камни и верну их тебе, когда все кончится.
— Он окажется настоящим. Я чувствую. Ее дядя… настоящий.
— Может и так — Лэсситер снова встал. — Но я все равно сохраню их у себя, на всякий случай.
Он ушел, с волос капала вода, одежда была помята, золотые украшения сияли на нем, как на солнце, хотя они были не на улице.
Мэри посмотрела на арочный проем, в котором скрылись Рейдж и Битти.
Когда она нашла силы, чтобы дойти туда… она встала… и пошла.
Следующим вечером Элиза была в своей ванной, сушила феном волосы, когда ее телефон затрещал на мраморной поверхности.
Она бросилась к нему так быстро, что чуть не уронила «Конэйр»[61]на пол.
Но звонил не Акс.
— Наконец-то, — сказала она, выключая фен.
— И что это за приветствие? — раздался мужской голос из трубки.
