– Жуть просто! – не выдержала я. – Слушай, я уже не так уверена, что хочу проходить такой обряд.
– Боль тут вторична, – продолжала уговаривать Ждана. – И в том состоянии ты ее почти не почувствуешь. Вот сама увидишь!
Я молчала, нервно кусая губы. Теперь еще больше осознавала, насколько поторопилась, согласившись на условия Ярова. И дело тут не в том, что боялась испытать боль. Как-то слова сестры насторожили. Что если я не права, и этот обряд и правда сделает связь между мной и альфой гораздо сильнее? Куда уж сильнее! Я и так с ума схожу, стоит ему только меня коснуться или взглянуть с особым многозначительным выражением. А если это безумие лишь усилится, то как потом смогу разорвать эти душащие меня отношения?
Полуприкрыв веки, пыталась разобраться в себе. И ловила себя на странных мыслях. Что если бы Яров изначально повел себя со мной по-другому? Еще с первой нашей встречи. Не набрасывался, как дикий зверь, не доводил до белого каления своими диктаторскими замашками. А проявил уважение, терпение. Кто знает, может, я сама была бы не против соединить с ним свою судьбу?..
Так, это опасные мысли! Не туда они меня заводят, однозначно. Да ни за что на свете я не согласилась бы по доброй воле остаться с Яровым! Мы с ним слишком разные! Он словно сошел со страниц исторических книг. Такой же непримиримый, властный, как и множество вожаков-оборотней до него. И меняться не желает. Я же женщина своего времени. Мне трудно обходиться без технических новшеств, я стремлюсь всего добиться сама, познавать этот мир и развиваться. Яров же хочет из меня сделать обычную самку, годную лишь на то, чтобы растить детей и хозяйство вести. А я никогда с этим не смирюсь!
Или он все же может измениться?.. Ведь перестал настаивать на том, чтобы я помогала его матери в домашних делах, заметив, как я это воспринимаю.
В какой-то момент подняв глаза и оглядевшись, заметила, что Ждана вышла из комнаты, давая мне возможность поразмыслить над всем в одиночестве. А я даже не заметила! Насколько же на самом деле эти мысли не дают покоя…
Так можно ли ожидать того, что Яров будет вести себя иначе, чем привык? Или сразу после проведения обряда начнет с удвоенным пылом превращать меня в более привычный для него образ женщины? Уже то, что он готов был применить на мне свои особенности альфы, чтобы я согласилась на обряд, явственно показывает – не изменится. И его слова о том, что готов отпустить – не более чем манипуляция. Не отпустил бы. Теперь это тем более рискованно, когда ему на хвост сел Аден Ларес. Если вампир только узнает, что его все это время за нос водили, камня на камне не оставит от поселения!
Что сделал бы Яров, если бы я прошлой ночью ответила: «Да, я хочу уйти»? Вряд ли бы и дальше разыгрывал из себя понимающего и благородного рыцаря! Скорее всего, последовала бы агрессия и новый приказ – пройти этот обряд, невзирая на то, хочу ли этого сама.
От всех этих мыслей буквально голова взрывалась. В конце концов, я не выдержала и вышла из комнаты, желая отыскать Ждану. Обнаружила ее наводящей порядок на кухне. Заметив меня, сестра тут же отставила в сторону посуду и с тревогой посмотрела в мое лицо.
– Как-то не нравится мне твое состояние, – тихо сказала она. – Ты пришла ко мне сияющая, а сейчас ходишь, как в воду опущенная.
– Когда тебе не оставляют выбора, трудно радоваться, – заметила я, опускаясь на табурет за столом.
– А если бы предоставили? – неожиданно спросила Ждана. – Что бы ты сделала?
– Даже думать не стала! Убралась бы отсюда как можно дальше, – воскликнула я и тут же осеклась, вспомнив, что такой выбор мне уже давали. – Я запуталась, – удрученно вздохнула и положила голову на сомкнутые на столе руки.
– Что ты чувствуешь к альфе? – я почувствовала, как ладони сестры нежно поглаживают мои волосы. – Тебе настолько плохо с ним?
– В том-то и дело, что не плохо, – я вздохнула, не решаясь поднять на нее лицо. – Но и не хорошо. Все сложно, в общем.
– Тогда тебе нужно все хорошенько обдумать, – шепнула она. – До полуночи еще есть время. Если не уверена, не соглашайся на обряд.
– Я думала, ты прямо жаждешь, чтобы я стала женой Ярова, – в некотором удивлении сказала я, поднимая голову.
Встретилась с теплыми медово-карими глазами сестры.
– В первую очередь я хочу, чтобы ты была счастлива. Если здесь ты будешь только страдать, то я не могу этого желать.
Я растрогалась от ее слов. К глазам помимо воли подступили слезы, но я тут же их смахнула. По-прежнему считала слезы проявлением слабости, которую нельзя показывать никому, даже близким.
– Ты ведь будешь сегодня в лесу? – спросила я, сжав ее руку.
– Конечно! Как я могу пропустить самый важный день в жизни моей сестры? – Ждана ласково улыбнулась и обняла меня.
А я почувствовала, как от ее поддержки становится немного легче. Сегодня поняла важную вещь: Ждана на моей стороне и примет любое мое решение. Но только почему-то считает, что мое место и правда рядом с Яровым. Вздохнув, я отстранилась и, сделав невозмутимый вид, перевела разговор на более нейтральную тему. И все же, болтая с сестрой и помогая ей в хлопотах по хозяйству, не могла унять смутного беспокойства в душе. С каждой минутой, приближающей меня к заветному часу, это беспокойство лишь усиливалось…
Часы показывали одиннадцать ночи, когда в мою спальню вошла Славия. Я стояла у окна и почти что со страхом смотрела на полную луну, ярко сияющую на небосводе. Уловив присутствие постороннего, обернулась. Мать альфы держала в руках белое платье с заботливо вышитым узором на нем. Я с недоумением уставилась на нее.
– В этом платье проходила обряд соединения я. Буду рада, если ты его наденешь сегодня.
Я настолько поразилась, что даже не нашлась что сказать. Просто тупо стояла и смотрела на женщину, потеряв дар речи. Славия молча положила платье на мою кровать и подошла ближе. Пытливо вглядывалась в мое лицо, словно раздумывая, стоит ли сказать мне то, что лежит на душе. Все же разлепила губы и проговорила:
– Не буду скрывать, что ты не особо мне нравишься.
– Ценю вашу откровенность, – я криво усмехнулась.
– Восемь лет я наблюдала за тем, как сын страдает по тебе, – продолжила Славия, продолжая буравить меня глазами, так похожими на глаза альфы. – И когда он привел тебя в наш дом, я не была рада. Считала, что ты не принесешь ему счастья. И до сих пор считаю. Ты эгоистичная и черствая. И никогда не оценишь до конца, какой мужчина тебе достался. Ты недостойна его. Но без тебя он будет и дальше мучиться, не зная покоя. А наблюдать за этим мне, как матери, просто мучительно. Поэтому я готова принять тебя. Подобного разговора больше не повторится. Я не допущу по отношению к тебе неуважения ни от других, ни от себя самой. Готова сегодня назвать тебя дочерью. Только сделай его счастливым…
В моей голове вертелось столько мыслей, что я никак не могла свести их воедино. Слова этой женщины одновременно возмутили и нашли отклик. Но в то же время лишь усилили мой протест. Неужели она считает, что ее сыночек такое уж счастье?! Но я не решалась высказать это вслух. Понимала, каких усилий стоило этой женщине смирить свою гордость и высказать мне все это. С удивлением осознала, что мы с ней больше похожи, чем хотелось бы. Она мало походила на сложившийся у меня образ женщины-оборотня, заглядывающей в рот своему мужчине. Вряд ли Славия когда-то так делала. Сильная и гордая волчица, смиряющая, однако, свой нрав ради тех, кого любит. И в то же время готовая глотку перегрызть любому, кто захочет причинить им вред.
Она больше не сказала мне ни слова. По-видимому, даже ответа не ждала. Одарив последним пристальным взглядом, вышла из комнаты. А я неуверенно коснулась платья. Провела по нему рукой, представляя, как много лет назад сама Славия шла в нем по лесу рядом со своим суженым. Какие эмоции она тогда испытывала? Наверняка уж точно не такие, как я сейчас, желающая оказаться отсюда как можно дальше. Спрятаться, убежать. Только вот от чего? И разве можно убежать от собственных чувств?5d4aa3
