– Доктор Ней? – Нори склонилась ко мне.
– Да, все хорошо, – автоматически ответила я, глядя на лицо помощницы медсестры.
«Откуда такие сумасшедшие деньги?» – хотелось спросить мне.
– На улице холодно, а вы в одном костюме, – Нори заправила прядь гладких черных волос за ухо. – Замерзните!
– Я уже ухожу, – вымученно улыбнулась я.
– До свидания, доктор Ней.
– До свидания Нори.
Я провожала ее взглядом. Нори остановилась на въезде на парковку больницы. Она явно кого-то ждала. Спустя минуту к ней подъехала дорогущая машина с тонированными стеклами. Нори села в нее и уехала.
– Ее парень – райот.
Я обернулась к Одьену. Его внезапное появление за спиной меня напугало.
– Да и сама Нори не из бедной семьи. Ее отец умер еще до Восстания. Все заботы о Нори и ее брате легли на плечи матери. После Восстания ее мать взяла кредит и открыла в Т. похоронное бюро. И не прогорела. Теперь филиалы конторы есть в Р. и С., – Одьен взглянул на меня.
– Как ее фамилия? – спросила я.
– Гайндер. Ритуальные услуги Гайндер.
– А у парня-райота откуда деньги?
– Его папаша во время Восстания активно сотрудничал с послушниками. Он попал в список благополучных граждан и не лишился всего, как многие другие. Ротари Хоуптер. Все сервисные заправочные станции в округе Т. принадлежат ему.
– Как же он позволил своему чаду встречаться с послушницей?
– Сейчас времена другие, – емко ответил Одьен.
– Как же, – улыбнулась я. – Веришь, что райоты похоронили традиции, которые соблюдали десятилетиями, вместе с теми, кого предали?
– Ты же похоронила, – Одьен пристально на меня смотрел. – Насколько я помню, спать с хранителями райотам было нельзя.
– Жениться нельзя, – парировала я. – Семьи с ними заводить. Детей рожать. А спали они, с кем хотели.
– Питер умер, – произнес Одьен.
– Я знаю. Наварро был в ординаторской, когда его позвали.
– А ты тридцать минут назад была в реанимации.
– И что из этого?
Одьен протянул руку и коснулся пальцами моей щеки. Прикосновение было нежным. Оно было приятным. И я не нашла в себе сил отбросить его ладонь и отстраниться.
– Ты подкормила его. По Потоку вижу, – он убрал руку сам, и я поняла, что сейчас снова начну реветь.
– И дальше что? – выдавливая слова, спросила я.
– Он умер через десять минут после твоего ухода. Сердце остановилось и больше не завелось. И это при том, что ты подкормила его за десять минут до этого.
– Хочешь сказать, что слишком быстро его не стало после моего ухода?
– Думаю, мы имеем дело с палачом.
Я снова посмотрела на дорогу, где несколько минут назад стояла Нори.
– Черный рынок Потока и Истоков? – прошептала я.
– Питер – девятый палач, который попал в эту больницу за последние два года. Теперь он мертв, как и восемь предыдущих. Ты – десятая.
– Ты знаешь что-то… – я наклонилась к Одьену. – Ты и твой брат что-то знаете.
– Мы знаем, что к нам в больницу поступают палачи. Это началось два года назад. На первых трех мы заявили в службу контроля. И они внезапно умерли еще до приезда архиереев. Больше мы ни на кого не заявляли. И это не помогло. Питер – девятый. Осталась ты, Алексис. И бежать тебе некуда, потому что тварь, которая завелась в этом городке, работает с кем-то из архиереев из службы контроля. И если мы с Айени знаем, кто ты, возможно, об этом знает и тот, кто орудует здесь.
– Я хочу домой, – я обогнула Одьена и пошла назад.
– Алексис!
– Я замерзла и хочу домой! – прокричала, не оборачиваясь.
И он отстал. Я не дура. Все поняла. Ригарды решили, что с помощью меня смогут словить того, кто занимается подпольной Жатвой в этом городе и этой больничке. Я – приманка. Десятая в списке приманок, расставленных для поимки палача. Вот только девять предыдущих приманок съедены. А мне умирать не хочется.
Я выходила из раздевалки, когда услышала знакомые голоса на лестнице. Это были Айени и Одьен. Я остановилась и, долго не раздумывая, прошмыгнула обратно, спрятавшись за дверью.
– Ты просмотрел записи с камер? – спросил Одьен.
– Там по нулям, – голос Айни звучал подавленно. – Рядом были только проверенные люди.
– Он мог быть далеко. Мог сидеть в машине на парковке, мог запереться в туалете на любом из этажей. Мог пить кофе в ординаторской, мыть полы, разносить еду. Мы можем быть с ним знакомы, здороваться каждый день и даже не подозревать, кто он такой на самом деле.
– А если никакого Призрака нет? Если мы с тобой бредим?
Кажется, Одьен и Айени остановились на этаже.
– Смерть от случайных причин? – спросил Одьен.
– Согласись, люди умирают ежедневно.
– Думаешь, дело только в этих девяти? Думаешь, других жертв нет? Что на счет послушников в Р. и С.? Кто за ними наблюдал? Кто их считал?
– Ну, давай тогда всех считать жертвами! – повысил тон Айени. – Каждого, кто умирает в Р. и С.!
– Первым тревогу забил не я. Поук сказал, что у нас тут происходит что-то очень нехорошее.
– Поук Соммервиль одержим теориями заговоров. Местные новости крайне скучны, ему сенсацию подавай! Вот он и рыщет там, где ничего нет.
– Питер Донохью работал в его газете.
– Говоришь так, как будто в нашем округе тьма газет! Конечно пацан работал в газете Поука! Она здесь одна! – Айени шептал очень громко. – Сейчас Поук и суицид своего сотрудника припишет к какому-нибудь заговору. Архиереи заколебались ему ответы на донесения писать! Если Поук не остановится, его либо архиереи посадят, либо психиатрическая экспертиза запрет.
– Я лично говорил с Поуком. У него материалов столько, что впору архиереев за халатность сажать.
– Знаешь, что… – вздохнул Айени. – Ты вместо того, чтобы Призрака искать, занялся бы Алексис. Гоаре никак не уймется. Кое-кого привлекла к ее делу.
– Я же запретил Гоаре! – повысил тон Одьен.
– Разве Гоаре можно что-то запретить? – спросил Айени.
На этом и разошлись. Одьен пошел в отделение, а Айени поднялся по лестнице и вышел, кажется, на пятом этаже.
«Сом». Точнее, «Сом-м-м». Уж не хотел ли Питер произнести: «Соммервиль»? Поук Соммервиль. Совпадение или нет, эту версию я собиралась проверить.
Черный рынок Жатвы. Заговоры. Сказки хранителей на ночь. Городок Р. больше похож на айсберг, который вот-вот перевернется подо мной.
***
Я вернулась в ординаторскую и заварила себе кофе. Пользуясь абсолютным уединением, присела за стол и вышла в сеть.
Запрос: «Поук Соммервиль».
Поуков Соммервилей в мире оказалось достаточно много. Пришлось сузить запрос до «Поук Соммервиль город Р.» И я нашла его. Главный редактор газеты округа Т. Вся информация, что была о нем в сети. Ни фотографий, ни биографии. Как будто Поук Соммервиль почистил все сведения о себе. Этот Соммервиль похож на меня. Никаких страниц в социальных сетях. Никаких ссылок на участие в общественных мероприятиях. Но он главный редактор газеты, пусть и местной, пусть и с маленьким тиражом, но все же. И газета эта принадлежит частной дочерней компании семьи Ригардов.
Я достала из сумки свой второй телефон, включила его и набрала рабочий номер кабинета Поука, указанного в сети. Кто-то снял трубку на шестой гудок.
– Редакция Вестника округа Т. Чем могу помочь? – произнес мужчина.
– Здравствуйте. Я бы хотела поговорить с Поуком Соммервилем.
– Я слушаю, – ответил мужчина.
– Сегодня в реанимации больницы Р. скончался один из ваших сотрудников.
– Питер, – вздохнул Поук. – Я знаю. Мне уже сообщили.
– Приношу вам соболезнования.
– Да-да. Благодарю вас.
– Мистер Соммервиль, я бы хотела встретиться с вами и поговорить.
– Поговорить, о чем?
– О Питере Донохью.
На другом конце трубки возникла пауза.
– Как вы сказали вас зовут?
– Я не говорила.
– Это что, угроза? – повысил тон Поук. – Кто вы такая? Почему звоните мне?
– Мы можем встретиться с вами где-нибудь и спокойно побесе…
