Я и не думала сопротивляться, прислушиваясь к смутно знакомой мелодии, становящейся громче по мере нашего приближения. Песня. Это песня. Какая-то очень старая песня. Уже можно разобрать слова… Где же я её слышала?.. Хрустальный голос невидимой певицы задумчиво выводил:
When two lovers meet in Mayfair
So the legends tell
Songbirds sing and winter turns to spring
Every winding street in Mayfair
Falls beneath the spell
I know such enchantment can be
'Cause it happened one evening to me
That certain night, the night we met
There was magic abroad in the air
There were angels dining at the Ritz
And a nightingale sang in Berkeley Square
I may be right, I may be wrong
But I'm perfectly willing to swear
That when you turned and smiled at me
A nightingale sang in Berkeley Square… *
Я поймала себя на том, что напряжённо прислушиваюсь, застыв столбом и заставив Рея замереть рядом. Музыка продолжалась. Я недоуменно взглянула на Рея:
— Что это? Откуда здесь песня про Лондон? Откуда-то она мне знакома, но, хоть убей, не могу вспомнить, где слышала.
Рей невесело улыбнулся:
— Значит пророчества начались. Запомни эту песню.
— Пророчества? — Изумилась я. — Я в жизни не была в Англии!
— Значит будешь.
— Мда… Есть, ради чего жить, — криво улыбнулась я, но неожиданно осознала, что если это правда, то со мной ничего не случится. Йаа-хуу! Настроение слегка повысилось. — А если ещё пообедать с ангелами в Рице! Интересно, моей зарплаты хватит на это удовольствие?
Рей хмуро передёрнул плечами и снова потащил меня вперед.
Музыка стихла до еле слышных переливов, и мы вышли на поляну. Посередине заросшего травой туманного пространства, залитого каким-то чересчур ярким светом двух лун, стоял каменный колодец. Над колодцем склонялось какое-то дерево, отдалённо похожее на иву. Кроме нас вокруг не было ни души. Я огляделась и осторожно прошептала:
— А где Оракул-то?
— В колодце. Она никому не показывается. Подходи, садись на край, и слушай.
— Мне страшно, — выдавила я из себя.
— Все в порядке. — Рей ободряюще пожал мне руку. — Я буду рядом. В этом месте никто не в силах никому причинить вреда. Даже Йор… — он хмыкнул. — А вот насчет Освальда уже не уверен. К счастью, он на нашей стороне. Давай, иди, — он слегка подтолкнул меня в спину.
На подкашивающихся от страха ногах я подошла к колодцу, присела на край каменной кладки… у меня закружилась голова, и я вдруг поняла, что сплю.
Я по-прежнему сидела на краю колодца, и всё окружающее незаметно изменялось каждый миг. Посветлело, словно настал день, пение птиц смешивалось с еле слышной музыкой и шелестом листьев… Какие-то тени и блики мелькали на краю восприятия, и я никак не могла уловить, что это. Ветви ивы щекотали мне лицо и, мелькая перед глазами, не давали мне хорошенько рассмотреть девушку, сидящую напротив меня на противоположном краю колодца и заливающуюся смехом столь мелодичным, словно рассыпались сотни серебряных бубенчиков. Я могла поклясться, что секунду назад там никого не было! Разноцветный ветерок обвился на миг вокруг меня, ероша волосы и заставляя прищуриться, и исчез, втянувшись в протянутую ладонь девушки.
— А вот и наш Демон Судьбы! — Заговорила она. Её голос зазвенел хрусталём, переливаясь огнями в воздухе, отразился от деревьев и отозвался внутри меня, вызывая странную щекотку в желудке. Голос чаровал: он одновременно и успокаивал, и вызывал безотчётную радость, и тихую грусть… и какие-то ещё совершенно непонятные эмоции, от которых хотелось плакать.
— Я не удержалась, я просто должна была посмотреть на это чудо. Наконец-то! — продолжала девушка своим восхитительным и одновременно мучительным голосом. — Извини, смертным очень тяжело меня переносить, но я решила, что Любимица Всех Стихий должна быть чем-то особенным! — Голос снова рассыпался серебряными бубенчиками смеха.
Я, в странном ступоре, почему-то упорно пыталась разглядеть её лицо, но мне мешали эти дурацкие ветки… или не ветки вовсе, а просто почему-то перед глазами рябило… или разноцветный ветерок, который снова начал порхать вокруг хозяйки… и какое-то странное головокружение…
— Всё-всё, — музыкально мурлыкнула Оракул. — Больше не буду. Рассмотрела. Иззи, как всегда, гениален.
— Иззи? — Неожиданно для себя самой я отмерла: любопытство оказалось сильнее ступора и сильнее желания рассмотреть внешность Оракула.
— Ага! Вот оно! — Снова вспыхнула фонтаном искристого смеха эта загадочная девица. — Вот в чём твоя сила. Давай, девочка! Пока тебе интересно жить — не умрешь! А Иззи… Считай, я случайно оговорилась, а ты запомнила, — Оракул вдруг явственно хитро мне подмигнула и неожиданно исчезла.
Я осталась в полном одиночестве, только разноцветный ветерок шелестел, прячась, в листьях, и еле слышные отзвуки песни уплывали к зеленой луне.
— Эээ… — начала я неуверенно. — Это всё? В смысле моё пророчество? Я могу идти?
Вместо ответа я вдруг почувствовала, что меня как будто захлестнуло волной: закрутило, завертело, лишая дыхания, перед глазами закрутился огнистый вихрь, меня, словно подняло в воздух… и обрушилось пророчество. О, тут не было никаких сомнений, это было именно пророчество: слова обрушивались отовсюду одновременно, казалось, вбиваясь в самую душу, хуже гвоздей, с почти ощущаемой болью, расплющивая сознание молотом на наковальне… Забыть? Помилуйте! Я на смертном одре это буду помнить!
Чужие звёзды? Мир не в радость?
Твой путь — в пещеру Диких Радуг.
Остановись, в себя поверь!
Ты — ключ Судьбы, найди же дверь!
Коль примешь правила игры,
Откроешь дверь во все миры…
Но цену надо заплатить:
Не умерев, не будешь жить!
Последняя фраза, затухая тяжёлым эхом, несколько раз отозвалась судорогой в моем теле… и я открыла глаза, обнаружив, что лежу, прислонившись спиной к каменной кладке колодца. Ночь. Самая обыкновенная ночь, без разноцветных ветерков, соловьёв и музыки. Даже луны уже куда-то делись. Ни фига себе пророчество! Интересно, меня так колбасит от самого предсказания или от качества поэзии? С другой стороны, хорошо, что не гекзаметром! Наверняка гекзаметр меня бы прикончил… Сколько же времени прошло? Я попыталась подняться, но мне это не удалось. Превозмогая слабость, я позвала:
— Рей!
Мгновение — и меня бережно поднимают на руки:
— Что случилось?! Куда эта стерва тебя забирала?!
И неожиданно, на нас снова обрушился хор соловьев, невнятная музыка… невесть откуда взявшийся ветер взъерошил волосы, и — призрачным эхом — хрустальный смех со всех сторон и ниоткуда:
— Андреас Ольгердсон, ученик Освальда, будь осторожен!
И все исчезло. Тем сильнее и мрачнее оказался контраст: словно из мира разом выпили все чувства, все звуки и все краски.
Рей невнятно выругался по-французски.
— Пойдем отсюда, — он мотнул головой, стряхивая с лица пряди волос, и понёс меня по аллее назад, туда, откуда мы пришли.
— Ты слышал мое пророчество? — я вцепилась в Рея намертво, почему-то всерьёз боясь, что он тоже может вдруг исчезнуть.
— Нет, — сквозь зубы пробормотал Рей, упорно глядя вперед, и я поняла, что он очень, очень зол. — Эта зараза вытащила тебя к себе… уж не знаю, на каком уровне она обитает. Видимо, знает о тебе гораздо больше… Тьфу, черт! Оракул же! Но почему Освальд не предупредил?
Рей явно скатывался на размышления вслух. Его ворчание странным образом звучало настолько умиротворяюще и расслабляюще, что я, похоже, начала задрёмывать.
Проснулась я от странно знакомого поскуливания и тихого смеха Рея. Я распахнула глаза и начала озираться. Оказалось, я по-прежнему лежу на руках у Рея, вокруг по-прежнему темно, где мы находимся — непонятно. Вот только Рей смеётся, а откуда-то снизу доносится тихое поскуливание. Заметив, что я проснулась, Рей поставил меня на ноги, и мне в грудь сразу же уперлись совершенно человеческие пальчики и уткнулась рыжая мордочка. Мýра! Он меня нашёл! Я, не задумываясь, плюхнулась на землю и радостно зарылась в рыжий мех чиррлы:
