— Она давно меня провоцировала, именно поэтому мы и поссорились и долгое время не общались! — начал он сочинять небылицы.
— Что ты такое говоришь? — не выдержала я, но от волнения голос сел, и получилось выдавить из себя лишь шепот.
— А разве не так, сестренка? — он похабно улыбнулся, а меня передернуло от отвращения.
— Пошел вон! — рявкнул граф, и Ролланда тут же и след простыл. Он не решился спорить с разъяренным магом.
Теперь все внимание графа было обращено ко мне, от его темного взгляда у меня затряслись ноги, похолодели руки и совершенно отнялся язык. Он приближался неотвратимой грозовой тучей.
— Так значит, тебе не нравились мои ласки? Ты захотела вот такого обжимания по углам? А, может быть, давно уже не так невинна, как кажешься? — он зашипел словно змея, источал яд, готовый убить на месте.
Пара секунд — и между нами не осталось и сантиметра пространства, он прижал меня к стене, как это недавно сделал бывший жених, одна рука схватила меня за талию и дернула на себя.
Я понимала, что сейчас не будет хорошо или приятно, сейчас меня ждет наказание: жестокое, больное, обидное. Только вот моей вины в том, что увидел граф, не было, а я не знаю, как ему сказать об этом.
— Не надо! — со слезами на глазах простонала я, но по взгляду мужчины поняла, что пощады не будет. Он доведет дело до конца, отомстит за предательство, которого на самом деле не было.
— Надо! Или ты думаешь, что я позволю так со мной поступать какой-то проходимке и мошеннице?! — его губы приблизились к моим.
Я видела, что он еле сдерживает себя. Вены на висках вздулись, а глаза налились кровью. Хотелось рвануть с места и бежать по коридорам с криками: «Спасите!».
— Я… Ничего не было, я находилась под действием видения!
Ой, зря все-таки сказала об этом.
Мои слова стали последней каплей, его прорвало.
— Хватит лгать, маленькая дрянь! — он яростно впился в мои губы. Боль, слезы, обида — все перемешалось в душе.
Я пыталась сопротивляться, пыталась дать отпор, но это было подобно тому, как спорить каменной глыбой — абсолютно бесполезное занятие. А его губы все продолжали терзать мои. Язык пробрался в рот, не давая вздохнуть. В какой-то момент вместе с болью я почувствовала еще и желание. Но разум победил, я снова заколотила кулаками по его груди.
Тогда он просто поднял мои запястья высоко над головой и закрепил их магией. Стало еще страшнее. Он оторвался от меня и окинул диким взглядом. Помимо злости в нем чувствовалось еще что-то: от зверя, первобытное.
— Эделин, что ты со мной сделала? — прорычал он и снова накинулся.
Шея, плечи, ключица — все было покрыто его жесткими поцелуями. Один рывок — и на пол полетели десятки мелких пуговичек, теперь обнажился лиф платья, а вместе с ним и нервно вздымающаяся грудь.
Я хотела закричать, но не смогла. Не смогла бы пережить того позора, в который сейчас меня заставляет ступить граф.
— Не надо, пожалуйста! — слезы текли по щекам, падая на грудь.
Я чувствовала себя падшей женщиной, рабыней, которую бессовестно может лапать кто угодно. Грязно, отвратительно, мерзко! Я не могла больше терпеть этого и глухо рыдала, пока руки человека, который еще недавно дарил наслаждение и радость каждым поцелуем, теперь приносили лишь боль и страдания. Он уже задрал юбку, когда я сказала последнее, что пришло в голову:
— Не надо, пожалуйста, я больше не хочу быть вашей невестой и женой!
Он застыл, а затем поднял на меня глаза, в них плескался лед. Адимус посмотрел на результат своих действий, но лишь еще больше одеревенел.
Он отпустил мои руки, а затем заклинанием вернул все пуговицы на место. Я подумала, что мучения закончены, но как же ошибалась! Оказывается, они только начинаются.
— Не надейся, что ты так просто отделаешься от меня! — сухим и безжизненным голосом проговорил он. — Свадьба через два дня, и у алтаря ты будешь очень мило улыбаться!
— Но зачем тебе это, если ты не веришь в мою невиновность? — я готова была рухнуть на колени перед ним, чтобы он освободил меня от бремени супружеской жизни, теперь я откровенно боялась этого человека.
— Я верил тебе, но ты оказалась такой же, как все, так что теперь будешь за это расплачиваться! Через два дня ты полностью попадешь под мою власть и тогда сильно пожалеешь о том, что так нагло врала!
Он развернулся, и его шаги еще долго гулко отдавались в пустынном коридоре. Я сползла по стене и горько заплакала. Теперь жизнь виделась мне хуже смерти.
Глава 30
Это мерзко и отвратительно! То, что сделал Адимус, стало для него откровением, он никогда не мог подумать, что измена любимой женщины может так вывести из себя. Любимой? Он никогда раньше об этом не задумывался, но перед лицом опасного разоблачения не мог не признаться себе, что готов отдать все что угодно за ее безопасность.
Но какой лгуньей она оказалась! Как могла притворяться такой чистой, доброй и наивной, а за его спиной крутить роман со своим бывшим женихом?
Когда Адимус увидел невесту в объятиях Ролланда, он просто озверел. Это он должен обнимать ее, это он должен ласкать ее шею, грудь, ее тело, а не этот мальчишка!
В этот момент мужчина был готов на все, даже убить юнца. А когда остался с Эделин наедине, то даже не слушал жалкие оправдания, ведь он все видел своими глазами.
Раз она оказалась такой развратной, то пусть и получает соответствующее обращение. Он вцепился в нее, как в живительный алкоголь, которые долгие годы скрашивал его жизнь, но с тех пор, как в ней появилась Эделин, он не пил напитков крепче кофе.
Какая же нежная у нее кожа! Какой родной, приятный запах, от которого кружится голова! Девушка будоражила его, вызывая желание лишь одним видом. И в тот момент он не посчитал нужным себя контролировать. Ее слезы, стоны и попытки сопротивления — все перекрывала красная пелена разъяренного разума, которая подстегнула к жестоким действиям.
Последние ее слова отрезвели графа. А ведь он уже готов был взять ее прямо в дворцом коридоре, в темной нише, прижав к стене. Он был уверен, что после помолвки с таким пылким женихом она не могла остаться девственной.
«Не надо, пожалуйста, я больше не хочу быть вашей невестой и женой!» — эти слова словно вылили на него ушат ледяной воды.
Он осмотрел девушку с ног до головы и поразился своей жестокости.
По щекам Эделин текли слезы, она стояла в рваном платье, прикованная магией к стене, растрепанная, униженная, раздавленная. Она не смотрела ему в глаза, да этого и не было нужно: он сам не смог бы сейчас встретиться с ней взглядом.
В этот момент ему захотелось схватить ее в объятия и залечить поцелуями, нежными, любящими, все, что он натворил, долго просить прощения, всю оставшуюся жизнь носить на руках за это безобразие, за тот ужас, который пришлось ей пережить по его вине. Но разум твердил, она не достойна сожаления. Она предала, она солгала!
Ради нее он отдал то, что сохраняло ему жизнь долгие годы. Он отдал защитный амулет. Сердце подсказывало, что он влюбился в девушку, а разум упорно твердил, что никогда не сможет простить лжи, обмана и предательства.
В тот момент Адимус не думал, зачем амулет королеве, а просто отдал, глядя в кристалл, где его любимая женщина сознается во всем. Сомнений не оставалось, он самый большой дурак, который наступает раз за разом на одни и те же грабли.
А сейчас он начинал задумываться о планах королевы. Ее лепет про то, что она хочет быть уверенной, что гмар ее не достанет, казался очень неубедительными.
Он решил заняться этим сразу, доверив дело лучшему сотруднику, а сам подключится сразу после свадьбы, все разузнает и доложит королю.
Свадьба! Почему же он не отказался от нее? Почему пообещал девушке страшные муки в браке? Он не мог себе представить, что она будет с кем-то другим, не мог даже подумать, что та ляжет в постель к другому.
Пусть она его не любит, а теперь, скорее всего, и терпеть не может, но он от нее не откажется. Она будет принадлежать ему, будет жить в отдаленном поместье под охраной его людей, он никогда ее никому не отдаст.
