— ПУСТИИИИ!!! — заверещала Данан совсем неуправляемо. — РЕД! РЕДГАР!! РЕДГАААР!!! — она сорвала голос до хрипоты, и Борво вдруг почувствовал, что с трудом удерживает её на месте. — Редгар… — Данан заплакала. — Редгар… — и, цепляясь за руки Борво, поползла вниз, рыдая навзрыд. Борво сполз следом, обнял женщину. Дей прижал к губам палец, закусив.
Варнакс, худой, как жердь, приблизился, заглянул в лицо Дея и спросил:
— Редгар Тысячи Битв вел вас?
— Вел, — сглотнув, отозвался Диармайд. Потом всхлипнул, закрыв лицо дрожащей грязной рукой, — и заплакал тоже.
Глава 2
— Ты должен выйти к ним и объяснить, что к чему! — заявила молодая женщина, влетая в комнату и хлопая дверью. Облаченная в черный, с черными, строго убранными волосами, она казалась предвестником бед.
Брайс Молдвинн и Продий Девирн сидели в кабинете военного коменданта возле затушенного камина в схожей позе — упираясь в колени локтями и подпирая кулаками головы. Они не виделись толком с момента возвращения в столицу, потому что по уши погрязли: один — в скандале, другой — в поручениях. Сейчас мужчины вскинулись на женский голос одновременно, молча воззрились на пришелицу. Им предстоял и без того тяжелый разговор — взвинченные женские нервы были совсем не на руку. Продий замешкался, но опомнившись, встал и поклонился:
— Ваше величество.
Завидев Девирна, королева Хеледд растерялась на миг, но потом с новой силой набросилась на отца.
— Ты приволок к столичным воротам армию, отец, сдав Буйный Берег и ничего не объяснив о том, что там произошло! Ты приказал ему, — она, позабыв обо всех хороших манерах, ткнула в Девирна пальцем, — бросить все силы на обвинение Смотрителей Пустоты. И если я, — подчеркнула Хеледд, на сей раз проткнув пальцем воздух, — могу проглотить твое решение, то горожане и дворяне сейчас вышибут двери дворца!
«Почему все бабы настолько визгливые?» — утомленно подумал Брайс и поднялся на ноги.
— Успокойся, Хеледд, — сказал по-отечески строго.
— Успокоюсь, когда успокоится двор! — Похоже, отцовский тон уже не имел на королеву должного действия.
— Ему в этом едва ли поможет твоя истерика! — осадил Молдвинн, повысив тон. Уязвленная Хеледд поджала губы и вздернула голову. Не сводя с отца взгляд, она подошла к Брайсу вплотную — настолько близко, что Молдвинн сумел разглядеть чернильные ниточки в её дрожащих от ярости голубоватых зрачках.
— Ты убил моего мужа, стратий Молдвинн, законного короля Даэрдина, — зловеще шепнула женщина. — Мне достаточно закричать, что ты обманул нас всех, чтобы тебя приколотили к деревянному ослу на городской площади.
— Думай, что говоришь, девочка! — слушать подобный гонор из уст дочери в планы Молдвинна не входило.
— А ты думай, что делаешь! — не осталась Хеледд в долгу. — Ты жив только благодаря тому, что я согласилась признать твою версию правдивой и смогла хотя бы на время утихомирить двор. Но всем интересно знать, что на самом деле произошло на берегу с парталанцами и как погиб мой муж.
— Твой муж погиб по собственной глупости! Я говорил уже!
— Так скажи еще раз! Только не мне!
Молдвинн тихо рыкнул: у него в руках оказалось куда больше забот, чем он ожидал, и неспособность дочери ладить с политиками оказывалась сейчас той еще палкой в колесе.
Брайс кое-как заставил себя набраться терпения и ответить сдержанно:
— Хорошо, Хеледд. Собери дворян завтра утром в тронной зале. Я объясню все еще раз.
Компромисс, поняла королева. Проглотив все протесты, она приняла отцовскую мировую.
— Надеюсь, мне удастся угомонить их до утра, — бросила на прощанье. Как относиться к случившемуся она попросту не знала.
Отец явился с ордами даэрдинских солдат несколько дней назад, на грани умственного помешательства, и заявил, что король Драммонд Саэнгрин трагически погиб в битве за Буйный Берег. Он убеждал, что согласно плана должен был подойти с подкреплениями, но их задержала внезапная атака исчадий Пустоты. Если все в действительности так, почему орден Смотрителей не предупредил армию короля о приближении нечисти вовремя? — это был первый вопрос от дворян, когда Молдвинн заявился ко двору. Согласно отчетам Брайса и Продия, Редгар Тысячи Битв увел одного из старших лейтенантов и лучшего колдуна ордена якобы в Талнах, но очевидно в этом солгал.
— За несколько недель после его отхода из королевского лагеря дезертировали почти двести смотрителей! — заверил тогда собрание Молдвинн, явно преувеличив число. — И явно они ушли не куда-нибудь, а в стан врага! Как иначе объяснить, что парталанцы раз за разом знали наши военные планы?
Сцена возвращения отца и первое собрание стояло перед глазами Хеледд днем и ночью, и еще — тошнотворным комком поперек горла. Слова отца звучали убедительно. Все выглядело, как должно — даже некоторые из стратиев Драммонда подтверждали дезертирство смотрителей. А уж публичная казнь орденского констебля, которую засвидетельствовали все, и вовсе убеждала, что Драммонд сам незадолго до рокового поражения распознал гнилостную суть Редгара и его подопечных и дал приказ нейтрализовать орден.
Все это звучало убедительно, думала Хеледд в тысячный за последние дни раз по дороге до собственной спальни. Особенно про нападение исчадий. Как известно, констебль Смотрителей на смертном одре изрек, что-де Пагуба началась. Да и парталанцы не кинулись Молдвинну вслед, остановленные черной волной архонтских фанатиков. По дороге к столице Молдвинн, судя по количеству прибывших с ним людей, рассылал гонцов по всем поселениям Буйного Берега с наказом собирать самое необходимое и уходить в соседние земли. Этот жест он тоже подал в столице как акт жертвенности:
— Сейчас, когда нависла угроза Пагубы, и мы оказались брошены этим дескать святым, но проклятым орденом, — ругался Брайс на первом собрании, — у меня просто нет права биться за собственные родовые земли с парталанцами. Мне пришлось отдать им фамильное побережье стратиев Молдвинн, потому как сейчас я, главный военный советник Даэрдина, обязан придумать, каким образом защитить всех вас! — обвел он собрание пальцем. — Ваши земли не пощадит Пагуба, и столицу тоже! Поэтому я привел армию сюда, велев даже собственной семье покинуть насиженные места! А вы обвиняете меня в узурпации?!
Да, многие лорды обвиняли его. Особенно те, чьи родственники погибли вместе с Драммондом. А она, королева Хеледд, понятия не имела, врет отец или честен, и кто в этих спорах в конечном счете прав. Брайс, утверждавший, что отдал собственный надел на потребу врагу, чтобы отвлечь его хотя на время, ибо Даэрдин не может воевать сразу со всеми, или стратии и августы, видевшие за каждым слово Брайса Молдвинна и Продия Девирна ложь?
За трауром по мужу Хеледд спряталась от двора почти на неделю, но спрятаться навечно не выйдет. Собрание знати требовало её действий, и это особенно давило Хеледд на горло: известно, какое именно действие сейчас всем бы сыграло на руку.
Её место во главе страны не подкреплено ничем, кроме супружества с покойным королем. В отличие от тех же августов, которые имели с династией Саэнгрин ровные родственные связи, Хеледд происходила из клана стратиев, и до её замужества они практически не имели доступа к королевской семье. Все эти Стабальты, Вектимары, Таламрины, Диенары и Лауданы — все они, кланы Секвента, ждут и жаждут её отречения, чтобы пропихнуть на трон кого-то из своих родичей. И ведь им будет несложно! Какие-нибудь два дома с самым ближайшим в восходящей ветви родством предложат в брак парня и девчонку (или подберут пару, которая уже состоялась из отпрысков подобных семей и имеет наследство) и делу край. Остальные вполне их поддержат — это же клятый Секвент! Со стратиями, эрлами, баннами можно договориться, но «сиятельные» всегда слишком горды, чтобы сговариваться с обычными смертными, и их место в истории Даэрдина всегда лишь на одну ступень ниже королевского…
Это не говоря о том, что о смерти королевского кузена Диармайда еще не было никаких вестей! Если… если все так, как говорит отец, то сам Бог велел ему нанять пару головорезов, чтобы устранить Редгара с его выкормышем. Ведь обязательно найдутся те, кто поверит в него, поддержит его, обвинит Драммонда в том, что из-за его гонений Диармайду, отпрыску королевского дома, пришлось вступить в орден предателей. Возможно даже заговорщики сочинят байку, что, дескать Драммонд был бы и рад, да Редгар Тысячи Битв шантажировал короля жизнью кузена, и поэтому у всех у них были связаны руки. На это другая часть знати заявит, что орден Смотрителей пытается захватить власть через завербованного королевского кузена. Грянет междоусобица, которая не к месту не только из-за Пагубы — её еще доказать надо! Во всей неразберихе, которая произойдет, для Хеледд точно не найдется места. У неё нет ни королевской крови в жилах, ни военных знаний, ни армии, ни баснословных средств для покупки наемной силы (да и даже обратись она к наймитам, кто поддержал бы королеву, приведшую в родную страну продажных чужаков?), ни даже — особенно! — дитя, что доказало бы её способность продолжить род. А это значит, что если в войне за трон победит Диармайд, то он точно не женится на ней вслед за братом. Отошлет в какой-нибудь дальний королевский угол быть жрицей церкви и конец истории. А сам женится на незамужней дочери августа, которая предложит наибольшую выгоду. Возможно даже, на этой шлюхе Таламрин, которую указом Драммонда вытащили из Цитадели Тайн. Говорят, девчонка слишком опасна в магии, то есть отличный боевой товарищ, когда дело доходит до устранения врагов. Разумеется, раньше маги никогда не сидели на троне Даэрдина, но все меняется, ей ли, Хеледд, не знать?
