Но всё же поднимаюсь и резко беру старт, нагоняя снова обошедших нас однокурсников.
Если тяжелые физические упражнения давались мне по-прежнему нелегко — даже Мила и та была сильнее меня, то вот бег неожиданно стал моей сильной стороной, и, вкупе с природной юркостью и гибкостью, такие способности на полосах препятствий в последнее время давали возможность раз за разом побеждать или приходить одной из первых.
А учитывая все разношерстные недостатки нашей команды, отдавать преимущество не хотелось.
Бегу!
Можно сказать, лечу!
Вижу цель — не вижу препятствий!
— Астра, стена!!
Уй!
Резко торможу перед очередным препятствием, которого раньше здесь не было и которое я, как и положено с точки зрения достижения целей, не замечала.
Ого, как высоко! Нет, змеи на такую высоту не ползают, так и дракона можно встретить! Плохая примета, к войне.
Хотя ладно, своего дракона я уже встретила, а он будет рычать и отгонять всех остальных, так что лезем!
Обдирая руки, ползу наверх по шершавой неровной поверхности, цепляясь за едва заметные выступы и думая о супчике. Супчик в самом деле был очень вкусный, но поесть его мне доводилось редко, так как выстоять за ним очередь не получалось даже при очень сильном желании. Озверевшие от голода студенты, обычно крайне уважительно шарахающиеся от меня по всем углам, в битве за еду теряли всякий страх и меня вперед не пропускали. А стоять так долго в толпе альтернативного меню я не готова.
Так, главное, не смотреть вниз, главное… МАТЬ МОЯ, ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ! ЧТО Ж ТАК ВЫСОКО-ТО?!
— Астра, надо ползти вверх, а не вниз! — Демьян не дремлет, аккуратно страхуя меня сзади. Но мой неожиданно открывшийся страх высоты его страховка точно не покрывает.
— Не знаю как у тебя, а у меня другие нужды! — ору, судорожно сползая обратно.
— Какие нужды?! — в этот момент мы с сокомандником сравнялись, и эту фразу он проорал мне прямо в ухо.
— В туалет! Мне надо в туалет! — верезжу, все быстрее спускаясь вниз.
— Какой туалет, Астра?! У нас экзамен!
— Вот от этого самого экзамена я сейчас и обо…
— Ладно, я понял! Но нас же отчислят, чертова ты трусливая змея!
— Но-но-но! К чертям мы отношения не имеем, попрошу не нагнетать мою родословную! А что касается отчисления — целее будем, — я уже почти внизу. Ползу, сопровождаемая удивленными взглядами встречающихся по пути однокурсников.
В этот момент нас нагоняют Мила и Ник, но на стену залезть не пытаются, вместо этого подбегая к спустившейся мне.
— Да что опять?! — восклицают почти одновременно.
— Рожденный ползать, летая с таких высот, будет очень больно ударяться! — аргументировано аргументирую.
— Значит так, — Мила вдруг зло хватает меня за шиворот, — если ты сейчас же не вползешь на стену, я съем все запасы твоих орешков. И даже кедровых тебе не оставлю!
— Ты не посмеешь, — шепчу в ужасе.
— Еще как посмею!
Страшная женщина!
Ползу обратно.
— Боги, за что, за что, — вою, быстро доползая до края и перекидывая ногу через верх, чувствуя, как потеют ладошки и слабеют коленки. Когда я ехала в эту академию, то никак не думала, что слабеть коленки у меня будут не от любви, а от полосы препятствий на полигонах.
Свешиваюсь.
По сторонам стараюсь не смотреть, чтобы не словить лишних впечатлений. И кондратий.
— Ну что ты там копаешься? — кричу Миле, взбирающейся следом, при этом трясясь так, что можно выдвинуть вполне обоснованное предположение о том, что в прошлой жизни я была зайцем.
— Не могу, — Мила задыхается, замирая посреди стены, которая вовсе не предназначена для отдыха. Либо ползешь вверх, либо сползаешь вниз.
— Мила? — начинаю паниковать. Демьян уже давно внизу, осваивает для нас новые испытания, Ник почти дополз до верха, но сил у него осталось только на него самого.
Ну за что?
Перекидываю ногу обратно, едва не срываясь, а потом уже во второй раз сползаю вниз по стене.
— Цепляйся за меня, — сдавлено шепчу, пытаясь удержать на своих хлипких ручках наш общий вес.
Мила ухватывается за мои плечи и немного передохнув, дальше снова ползет почти сама.
— Давай скорее, мы слишком задержались, — говорю, не уточняя, что мы, похоже, вообще последние.
На Милу смотреть страшно, настолько ей плохо от усталости, но в отличие от меня страх ее не мучает, наоборот, наконец добравшись до вершины, она смело свешивается вниз и… срывается, не удержавшись на ослабших руках.
Сердце простреливает страхом, время замедляется, и я кидаюсь следом, совсем не думая, как удержусь сама. Схватившись за руки, мы проскальзываем вниз несколько метров, всё набирая и набирая скорость, но мне всё же удается зацепиться ступней за один из выступов и подвиснуть на огромной высоте, полагаясь лишь на ненадежный баланс собственного носка.
— Хватайся! — восклицаю, рукой помогая Миле зацепиться за стену, и та, быстро сориентировавшись, тут же цепко ухватывается за ближайшие выступы.
Вот только я от резкого движения теряю свою опору. И в который раз за день лечу вниз.
Либо смертники всего мира нагло врут, либо умирать мне все-таки еще рано, но вместо всей жизни перед глазами проносится дурацкая стена.
И я больно шлепаюсь на землю.
Где я?.. Что я?.. Зачем я?..
Звон в ушах такой сильный, что привычное ощущение мира меняется, и я словно перестаю вовсе что-либо воспринимать. Полежав немного, лишь успеваю заторможенно удивиться тому, настолько сильно змеи, оказывается, полагаются на свой слух, как чужие теплые руки внезапно начинают скользить по моему лицу, шее, груди, талии, и в конце концов подхватывают под колени.
Но я все еще ничего не слышу и ничего не понимаю.
— Астра, Астра!.. — вдруг отдаленно пробивается ко мне очень важный почему-то голос, и одновременно что-то горячее сжимается на моем запястье, тревожа почти уплывшее сознание.
— Андриан, да ты тоже что-ли головой ударился? Что этой змеюке будет, она еще всех нас тут пережует!
— Может, переживет вы имели в виду? — переспрашивает кто-то незнакомый.
— Я всё правильно имел в виду.
— Я отнесу ее в лазарет, — встревоженный самый главный голос сказал что-то, что моему сознанию совсем не понравилось, и оно снова попыталось пробиться к пульту управления. Но сильно убившемуся подсознанию совсем не хотелось пускать на волю сознание, а потому оно ласково топило его обратно.
— Какой лазарет, просто дай ей леща, сразу очнется! Ну или хочешь, давай я дам…
Прозвучавшее в ответ грозное рычание вдруг прошибает меня мурашками от макушки до пяток и сознание таки побеждает.
— Не надо леща, лучше тортик, — едва слышно шепчу, пытаясь понять, это я уже открыла глаза и ничего не вижу или еще не открыла и поэтому ничего не вижу.
Дилемма разрешается, как только, наконец, удается разглядеть над собой глубокие серые глаза своего ледяного дракона.
Глаза красивые, но хотелось бы какой-то альтернативы в выборе всё же… скашиваю взгляд и вижу недовольно-скептичное лицо декана боевиков.
Так себе здесь альтернативы, конечно.
— Вы как? — ласково спрашивает Андриан, кончиками пальцев касаясь моей щеки. И совершенно не обращая внимания на то, что все вокруг удивленно на нас вытаращились.
— Н-нормально, — выдавливаю, уже вспомнив, что я тут делаю. Вопросы «где я» и «что я» разрешились, но вопрос «зачем» всё еще в разряде актуальных…
— Встать можешь? — снова интересуются у меня, и я только сейчас осознаю, как удобно оказывается устроилась на сильных ручках.
Встать-то могу, но вопрос зачем все еще тревожит своей актуальностью…
Браслет на руке снова обжигает болью.
— Он кусается, — тихо жалуюсь, скосив взгляд вниз.
— Это ты кусаешься, а он помогает, — Андриан легко улыбается, — если бы не браслет, ты ушиблась бы куда сильнее, так что не вредничай.
Очень хочется вредничать, буквально непреодолимо.
— Андриан, — снова вмешивается в наш диалог декан, — там студент с центрифуги упал, ты его как, тоже на ручки возьмешь или только браслетик подаришь брач…
