Триплекс был не прочнее бумажной салфетки…
Лобовое стекло разбилось эффектно, пошло трещинами от места попадания пули.
Мгновенно взревевший сигнал клаксона сообщил, что кто — то решил прикорнуть за водительским креслом. Но у нее не было времени выяснять, кто в них стрелял.
Ее тело задвигалось без каких либо команд от мозга к рукам и ногам.
С другой стороны, багаж сам не двигался.
Его несли.
* * *
Это — человеческая женщина, — думал Люкан, подхватив женщину, с которой ему велели встретиться и, унося ее прочь из — под огня.
Когда назначили встречу, он решил что Рио — это мужчина, и тот факт, что «он» оказался «она» был крайне неудобным. В перестрелке он бы оставил парня на смерть, но казалось грубым и, ну, как — то не по — джентельменски не спасти представительницу слабого пола…
— Ауч! — рявкнул он.
Когда тот «Чарджер» завели, и четыре резиновых шины попытались поймать сцепление с мокрым асфальтом, его дама в беде извернулась, схватила его за яйца и дернула так, словно хотела выдавить из него арию сопрано в свою честь.
Мгновенно став недееспособным, Люкан выронил женщину и как наездник родео присел, раздвигая колени под невидимое седло… и, слава Богу, хватка разжалась. Пока Люкан моргая пытался прояснить зрение и выпрямиться, женщина оттолкнулась от него, сдала назад…
Становясь прямо на пути масл — кара с раскрошенным лобовым стеклом, вероятно, мертвым водителем и вторым пилотом, который очевидно скрывался под бардачком, управляя при этом рулевым колесом.
— Нет! — крикнул Люкан.
Образ женщины, повернувшейся лицом к машине, оказавшейся в желтом свете фар, останется с ним навсегда: ее глаза широко распахнулись, короткие темные волосы окружали ее голову подобно шлему, который не сможет защитить ее череп, а ее рефлексов не хватило, чтобы спасти ей жизнь.
Ее сбили в лобовую, удар пришелся четко по ногам, тело взлетело над капотом, сальто пронесло ее над разбитым лобовым стеклом и на багажник: руки, ботинки, руки, ботинки, темная макушка — как ось, уносящая ее торс и вращающая ее конечности.
Геометрия была очевидна: она упадет на асфальт головой вниз…
Люкан рванул вперед, вложив в прыжок всю свою силу, и когда он оказался в зоне досягаемости, гравитация выиграла и послала ее хрупкое тело черепом в…
Он бросился в воздух, пролетел всем телом параллельно асфальту, потому что только так успел бы вовремя. Ветер завывал в ушах, нос заполнили выхлопные газы «Чарджера», сердце гулко билось в груди, а он все летел… летел… летел…
Словно птица, а не оборотень.
Люкан схватил женщину, как смог, обвивая ее тело руками и крутанув в воздухе так, чтобы ни его спина, ни ее мозги не приложились под тяжестью из объединенного веса. Когда они начали слаженно отступать, он напряг левую руку и навел пистолет в тени за пожарным выходом.
Стрелок все еще был сосредоточен на «Чарджере», опустошая обойму в машину, звон свинца и выбиваемые искры превращали консервную банку в центр смертельной вечеринки.
Люкан выжал столько пуль, сколько успел, прежде чем жестко рухнуть, дыхание вышибло из груди, а зрение закоротило. Он сказал себе, что раздавшийся вдалеке крик принадлежал подстреленному им стрелку, но доказательств не было. Кричать мог и он сам.
Сейчас… выстрелы прекратились. Только тихие стоны.
Его? Человеческой женщины? Точно не стрелка, слишком далеко.
«Чарджер» перестал шуметь. Рев двигателя утихал… а потом и вовсе замолк.
Дыхание. Его. Ее.
Потом он ощутил, что давление на груди ослабло, а на бедре — увеличилось. Он открыл глаза, которые, как оказалось, успел закрыть.
Женщина садилась, повернувшись к нему спиной. Прямо ему на бедра. Как наездница.
Когда мысли устремились в горизонтальную плоскость, где они обнажены, и она со стонами объезжает его… женщина выругалась и накрыла голову рукой. Потом оглянулась по сторонам. Обернулась. Встретила его взгляд своими широко распахнутыми как два блюдца глазами.
— О, Господи… — выдохнула она.
Женщина сползла с места, которое успело преисполниться блестящими идеями… и собиралась вскочить на ноги. Но не судьба. Она накренилась вбок и ухватилась за ногу.
— Ты цела? — спросил Люкан. Точнее, хотел спросить. Он не знал, что за винегрет вылетел из его рта.
— Она не сломана. — Женщина зашипела, потирая голень. — Не сломана, черт возьми.
Отрываясь от земли и упершись на локти, он подумал, что если требуется гипс, ободрительная речь не поможет. Но зачем тратить время на очевидные вещи…
Ба — бах!
Они подскочили от грохота взрыва. Вскинув руку, чтобы защитить женщину, хотя он не знал отчего, и откуда исходит угроза, Люкан посмотрел в конец переулка. Пожар. Огромный кострище. Примерно в шести кварталах от них, под одним из двойных мостов через реку.
Оранжевое пламя впечатляло, и благодаря его свету он смог увидеть, что черный масл — кар был в эпицентре взрыва. Когда пешеходы на улице бросились врассыпную, он понял, что скоро здесь замигают красно — синие огни, и куча людей в униформе и зевак с камерами заполонят переулок.
— Нужно выбираться отсюда, — сказал Люкан, вставая… и с проклятьем накрыл рукой поясницу.
Когда женщина продолжила смотреть на него, он протянул ей руку, свободную от оружия.
— Тебе нужен врач? — спросил он.
— Нет.
Когда она проигнорировала его ладонь, он понял ее, учитывая, как развивались события этой ночи.
— Я не причиню тебе вред, — пробормотал Люкан. — Я спас твою жизнь, дважды. А если мы продолжим торчать в этом проклятом переулке, то скоро у нас будет тройничок.
Повисла неловкая пауза, и Люкан покачал головой.
— Стой, я не это хотел сказать.
Или все — таки это? — подумал он про себя.
Глава 4
Вишес принял форму на крыше дома без лифта, на котором буквально красными буквами горело слово «НАРКОПРИТОН». И когда он всем своим почти трехсотфунтовым весом в ботинках — хэй, он усердно качался и железо платило ему приростом мяса — опустился на черепицу, раздался треск, предположивший, что ему стоит шагать осторожней. Он двигался вперед, проверяя на прочность битумированную бумагу, покрытую окостеневшим слоем листвы и — по всей видимости — свернутыми в мяч предметами гардероба, уликами с мест преступлений.
Вряд ли это человеческая плоть. Да и игроков «Баффало Биллс» [9] в Колди нет. Официально, по крайней мере.
Крыша была вытянутой и тонкой, потому что пять этажей дерьмовых квартир были построены в стиле «Дома — ружье» [10], здание было втиснуто между двумя такими же строениями. Учитывая примитивный вид, было очевидно полное отсутствие системы вентиляции, не то, чтобы он захотел рискнуть своим смертным существованием и перенестись по незнакомой системе труб. Но на крыше также не было ни лестницы, ни люка, поэтому ему пришлось искать какой — то путь на верхний этаж. Невелика задача. Куча разбитых окон предоставляли….
Опля!
Вот оно.
Без какого либо предупреждения Ви полетел вниз, пористая крыша под его ногами обвалилась, тело рухнуло в образовавшуюся дыру, падение было таким молниеносным, что у него едва было время вскинуть руки вверх — чтобы не обломать конечности на уровне подмышек.
Невесомость длилась ровно два вдоха пыльного воздуха… и когда он уже решил, что лететь ему до самого подвала, его ноги ударились обо что — то твердое, колени подогнулись…
Его зад подпрыгнул. Дважды.
Когда в воздухе поднялось пыльное облако, его локти опустились на мягкие подлокотники.
— Твою мать! — закричал Рейдж с другого края бардака.
Ви посмотрел на себя. Ну надо же. В кресле.
— Хочешь, чтобы меня хватил сердечный приступ? — спросил Рейдж. — Нахрена так пугать?
По ту сторону зловонного загаженного матраса, поля из пустых бутылок и нарко — инструментария стоял его брат, хватаясь за грудь как старушка в церкви, которая только узнала о существовании секса до брака.
