***
- Кхе-кхе, - поприветствовал меня первый министр короля Аргента. – Повернитесь-ка, дитя.
Аудиенция проходила в малой гостиной. Душные летние сумерки опутывали дворец и сад. Сквозь настежь распахнутые окна доносился густой запах роз. Бордовые тона мебели и шелковых обоев в рассеянном свете магических светильников выглядели хищно, придавая комнате вид опасного зверя, готового вцепиться и растерзать, стоит только зазеваться.
Первый министр оказался куда моложе, чем лицо на грязно-серых газетных изображениях. Едва ли ему больше пятидесяти, хотя солидное телосложение, выдающее в нем человека с хорошим аппетитом, прибавляло ему несколько лет, так же как и скорбные складки у уголков рта.
- Не совсем в его вкусе, но довольно правдоподобно, - наконец сообщил министр и, откинувшись на спинку кресла, любезно предложил: - Садитесь уже, а то маячите над головой прямо как моя жена.
- Рада, что соответствую вашим высоким требованиям, - с тщательно отмеренной ноткой недовольства произнесла я, усаживаясь в кресло. Нет, я, конечно, человек простой, меня наняли, я работаю, но ведь можно и не хамить живым людям, даже если они всего лишь наемные работники.
Мысленно покачав головой, я потянулась за чайником и налила себе чашку не слишком горячего чая, пахнущего вездесущими розами.
- А вот это уже лишнее, - отмахнулся он. – Знали бы вы, сколько мне с вами хлопот. Значит так, вот здесь ваша родословная, - он протянул светло-коричневую папку. – Ничего особенного, иностранка из дружественного государства. Образование стандартное – пансион из не самых известных. После пансиона замуж, вскоре овдовела. Происхождение благородное, но не слишком. Среднее дворянство. Чем скучнее прошлое, тем меньше шансов, что кто-нибудь доберется до ваших сомнительных мужей и внебрачных детей.
- Прошу прощения? – звенящим от напряжения голосом спросила я и неприлично громко звякнула чашкой о блюдце.
- Ну, или сомнительных детей и внебрачных мужей, - преспокойно отметил министр Хейл, окидывая меня долгим проницательным взглядом.
- Никаких сомнительных мужей, - неожиданно спокойно улыбнулась я, поднося к губам чашку. – Я предпочитаю только самое лучшее, министр Хейл.
- Просто Дигвальд, - одарил меня удовлетворенной тонкой змеиной улыбкой министр. – Похоже, Левергард не ошибся. В вас есть стержень, донна Вейер.
- Ева, - ответила любезностью на любезность я, понимая, что не ошиблась, это действительно был тест.
- Ева, - мягко повторил он, словно смакуя имя. – Двор это такое место, где ни в коем случае нельзя терять самообладание. Вышли из себя – считайте, что мертвы. И не важно, физическая ли это смерть, или вы умерли как политик, или, быть может, скончалась в страшных муках ваша репутация. Теряя контроль над ситуацией, вы рискуете проиграть всё. Вокруг вашей персоны будут клубиться сплетни и не утихать шепотки. Холеные дамы и господа станут отпускать недвусмысленные намеки и задавать ядовитые вопросы. Сегодня вы сдержали эмоции, сдерживайте же их и впредь.
В бумагах министра Хейла (просто Дигвальд, Ева) поместилось всё нехитрое прошлое моей героини. Да уж, негусто.
Взгляд мой зацепился за имя на первой странице. Ева Верне.
- Имя оставили родное, фамилию лишь немного изменили, - охотно пояснил министр, заметив мое недоумение. – Чем ближе маскировка к правде, тем меньше шансов, что вас раскроют. Мы ведь не хотим недоразумений вроде тех, когда агент не откликается на, казалось бы, собственное имя или путается в количестве родных сестер? Поскольку вы не профессиональная шпионка - вас к этому не готовили - поэтому будет лучше, если мы заранее приложим усилия по минимизации возможных ошибок.
Белесая бровь слегка приподнялась, словно и она, и ее обладатель ожидали, что я начну возмущаться или спорить. Министр вообще смотрел на меня так, словно ожидал худшего, причем в любую минуту. Наверное, политикам по должности положено быть пессимистами. Кто хочет мира, пусть готовится к войне и все такое. Министр Хейл явно готов к любым военным действиям и заранее немного разочарован в каждом человеке, имеющем неудовольствие повстречаться на его жизненном пути.
- Ну, вот и славно, - кивнул он, так и не дождавшись. - Оставляю вас наедине с вашей новой жизнью, донна Верне. Изучайте, - вкрадчиво сказал он и указал на папку.
- Непременно.
- Увидимся завтра утром, - он грузно поднялся из глубокого кресла и остановился, возвышаясь надо мной. Взгляд немигающих светлых глаз ползал по моему лицу. – Левергард уверен, что вы лицо, заслуживающее доверия, Ева. Он ректор Академии и ученый, он может позволить себе такую роскошь. В политической же сфере доверие к человеку это практически оксюморон. Левергард также сообщил, что вы крайне талантливы в создании защитных чар всех уровней, а безопасность короля Аргента для меня сейчас первостепенная задача. Его величество должен сохранить жизнь и рассудок, иначе страна погрузится в пучину смуты и дворцовых переворотов. Исключительно по этой причине я одобрил столь… неординарную кандидатуру, но учтите, за вами будут наблюдать. Неустанно.
- Пожалуйста, - пожала плечами я. – Если будете записи вести о моей деятельности, поделитесь потом? Мало ли, вдруг лет через сорок засяду за мемуары, а память уже не та будет.. А тут все расписано и разложено по полочкам.
***
- Донна Верне? Ах, как приятно, наконец, увидеть свежее лицо в этой толпе до боли знакомых людей! – прощебетал звонкий голос.
Я обернулась. Рядом мило улыбаясь, стояла очаровательная брюнетка в лиловом платье. Все ясно. Алистер, опекающий меня во время выходов в свет, отошел за напитками, вот дамочка и решила познакомиться поближе с загадочной донной Верне.
- В последнее время кругом только и разговоров, что о вас, - с не слишком тщательно скрываемым любопытством сказала она.
Ну, еще бы! Так и задумано. В конце концов, именно для этого я уже вторую неделю толкусь в столице. Алистер дважды водил меня в театр и один раз в оперу. Кроме того мы ездили на пикник и присутствовали на вечере чтения в городской библиотеке. На трех из этих мероприятий я мило беседовала с его величеством, а во время спектакля даже покинула ложу одновременно с королем. Разумеется, сразу же пошли разговоры о том, чем именно мы занимались в глубинах театра, пока на сцене разворачивалось действо.
Всех этих нехитрых мер оказалось достаточно, чтобы по столице поползли слухи о загадочной иностранке, которая вдобавок еще и новая избранница короля. Алистер и министр Хейл решили, что для большего правдоподобия лучше, если роман будет развиваться на виду у света. Что думает по этому поводу король Аргент, мне не сообщили. Их величество вообще разговаривал со мной исключительно на виду у ловящей каждое наше движение публики. Пару раз король шептал мне на ушко нечто, что должно создать видимость увлекательного флирта, но на деле было спряжением ларентийских глаголов. Я смеялась переливчатым смехом и прицельно стреляла глазками по венценосной персоне.
Вечерами ректор Левергард охотно пересказывал мне разговоры, касающиеся моей скромной разряженной в пух и прах персоны.
- Говорят, ее выписал из-за границы для его величества сам премьер-министр, - шептались в кулуарах.
- Заграничной свежатинки захотелось величеству!
- Да нет же, она знакомая ректора Академии Левергарда. Левергард хотел сам затащить ее в постель, но вы же знаете его жену.
- Ах, он бедняжка! И угораздило же такого шикарного мужчину жениться на таком сухаре. Сущая мегера!
- Ну, не сказала бы.. Она очень.. интересная женщина. Я бы с ней поближе познакомилась.
- Договорились! Ты забирай занудную женушку, а мне достанется Левергард. Ох, я бы его из постели неделю не выпускала. Ты вообще видела, какая у него задница? Орехи колоть можно!
- Фи! Купи себе орехокол, а мужские ягодицы оставь в покое.
Слухи курсировали туда и обратно, и, в конце концов, свет решил, что я довольно любопытная новинка, к которой стоит присмотреться поближе.
