class="empty-line"/>
Глава 2.2
— Михаил Львович сказал подготовить тебя по всем пунктам, — отрезала она. — Ещё не хватало, чтобы он был разочарован.
Понятно, она считает, что делает ему очередную любовницу. Что ж не буду протестовать. Но выбирать нижнее белье… Нет уж, увольте!
В царстве кружев я потерялась. Так и замерла посреди зала, не в силах пошевелиться. Наталья Григорьевна времени не теряла. Она пошла напрямую к консультантам, и вместе с бойкой девушкой быстро выбрала то, что было нужно, мне оставалось только ужасаться количеству ткани на новых предметах моего гардероба. Ну как могут трусики состоять из двух ленточек и бантика? Не могут! А кружевное боди? Зачем оно мне? Через него будет просвечиваться всё-всё: и соски, и гладко выбритый теперь треугольник между ног!
Но я молчала, не осмеливаясь спорить.
Молчала, когда она выбирала чулки, целый ворох трусиков, бюстгальтеры, ночные сорочки и кружевные халатики. Конечно, мне хотелось закричать, что я это ни за что не надену, потому что не собираюсь спать с оборотнем. Но я молчала, помня, что от этого зависит моя жизнь.
Надо было бы позвонить отцу и спросить, за что он так со мной. Мог бы прямо сказать, что не собирается выкупать, но почему-то молчал. Неужели считал меня такой недостойной? Недостойной его объяснений. Или он просто боялся, что я выскажу ему всё, что думаю, боялся посмотреть в мои глаза и увидеть там осуждение, ненависть? Нет, все чувства уже давно прошли, осталось только непонимание, с которым я никак не могла справиться. Да и как заглушить эту боль от предательства близкого человека, когда ты не знаешь, почему он так с тобой поступил.
— Идём! — Наталья Григорьевна появилась рядом со мной с кучей пакетов. — У нас ещё много дел.
Я хотела сказать ей, что этого будет достаточно, но молчала, потому что впереди оставалось самое сложное. Хотя и нижнее белье уже стало для меня недосягаемой вершиной унижения.
Оборотень, который привез нас сюда, забрал у неё пакеты, и мы пошли дальше. На меня оборачивались мужчины, и это было неприятно, потому что они пожирали меня взглядами, раздевали. Непривычное ощущение довило, но я никак не могла остановиться и посмотреть, как же сейчас выгляжу. Зеркальные витрины как назло отражали всё, что угодно, но только не меня, будто я была каким-то невидимым существом. Конечно, это был обман зрения, но я всё равно чувствовала себя очень странно.
Остановились у стеклянных дверей бутика, и меня начала колотить нервная дрожь. Давным-давно, в той старой жизни, когда я ещё не думала, что всё так обернётся, я бывала здесь несколько раз. Но даже с баснословными заработками моего отца цены всё равно казались невероятными. Платье с шестизначным ценником было здесь простым обыденным делом.
— Не тормози, — Наталья Григорьевна холодно на меня посмотрела. — Здесь мы купим тебе платье. Останутся ещё верхняя одежда и что-то для дома.
Платья. Как давно и не носила красивых платьев.
Двери перед нами открылись, их распахнули улыбающиеся продавцы. А может, эти девочки не были продавцами, может, это входило в их обязанности. К нам подошла ещё одна девушка, улыбающийся консультант в чёрно-белой форме с бейджем, на котором было написано её имя — «Алина».
— Здравствуйте, рада приветствовать вас в нашем салоне. Чем могу помочь?
— Полный гардероб, — бросила Наталья Григорьевна.
Девушка засветилась, окинула меня профессиональным взглядом и произнесла:
— Я знаю, что ей подойдёт. Прошу пойти в примерочную.
Когда я оказалась за серой шторкой, меня опять начала колотить дрожь. Наверное страх, который я испытывала где-то глубоко в душе, задушенный, спрятанный, всё просился наружу. Но я должна была улыбаться и соглашаться. И продержаться всего неделю, чтобы потом начать жить с нуля.
— Примерьте.
Первым было красивое платье серо-жемчужного цвета, легкая и воздушная ткань струилась между пальцев и казалась невесомой, словно паутинка. Поискала застежку, но не нашла, натянула его через голову, обернулась к зеркалу и замерла.
Я должна была знать, что так и будет. Почему-то все девушки, которых я видела в доме Михаила Львовича, были блондинками. И мои волосы, русые с едва заметной рыжиной, обрели другой оттенок. Я стала блондинкой с теплым золотым блеском волосах, солнечной, радостной, чистой и красивой, такой, какой не было никогда. Быстрый макияж, на который у мастеров ушло всего пару минут, сделал карие глаза огромными и невинными, словно отразив мою суть. И только губы выдавали меня с головой, только губы были ярко-красными, порочными, ненастоящими, как и весь мой новый образ.
Я разгладила складки на платье, чувствуя, как нежнейшая ткань струится по груди и бедрам. Да, на такое платье не жалко было тех денег, которые они наверняка стоили.
Что удивительно, девушка-консультант угадала, оно мне шло.
— Ну что? — Наталья откинулась шторку в сторону. — Ну, — оглядела она меня и констатировала, — берём. Следующее.
Мне принесли черное платье, которое казалось прозрачным из-за обилия кружев. Но стоило его надеть, и я поняла, что прозрачным оно было только в тех местах, в которых нужно. И снова оно удивительным образом подчеркивало фигуру, зрительно увеличивают грудь, поднимая её, делая более аппетитной. И снова Наталья сказала «берём».
Глава 2.3
Потом было красное платье, ещё одно чёрное, белое, зелёное, синее. Семь платьев на семь дней. Я хотела сказать ей, что это слишком, но потом поняла, что она всего лишь следовала приказу Михаила Львовича. Оборотень приказал, и она выполняет, точно так же, как и я.
Пакеты вновь передали нашему сопровождающему.
Из-за того, что на улице была зима, а меня забрали из дома практически без вещей, у меня не было ни приличной шубы, ни пальто. Я думала, что мы ограничимся опять же одной вещью, но всё пошло не так.
— Чтобы ты там ни думала, но оборотни очень тщательно выбирают внешний облик своих спутниц. Вещи — это признак их достатка. Всё, что на тебе надето, это не для тебя, — пояснила Наталья. — Можешь считать это подарком, но на самом деле это всё — для него.
— Даже если она мне не нужна?
Наталья улыбнулась, в первый раз за этот день.
— Александра, Михаилу плевать на твои желания точно так же, как ему плевать на желания всех остальных. Ты человек. Будь в тебе хотя бы капля оборотничесткой крови, разговор был бы другим. Но ты человек. Мы для них ничего не значим. Просто запомни это.
Она была права. Мы жили, словно в разных мирах, стараясь не контактировать, и я была безумно рада, если всё оставалось так и
