аккуратно спрятан.
Мой телефон все еще под матрасом, а флакон со снотворным в вазе на прикроватной тумбочке.
Все там, где и должно быть.
Но все же запах сохраняется.
Я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают, от чего я пыталась избавиться целый год.
Но у меня ужасное предчувствие, что моя паранойя может быть оправдана.
Я переодеваюсь в пижамные штаны и свободную черную рубашку, оставляя ообувь в изножье кровати. Я кладу свои средства подавления, деньги, телефон и записную книжку в спортивную сумку, ставя ее рядом с ботинками.
Затем я забираюсь под одеяло, желая себе уснуть.
Возможно, это ерунда, но я готова бежать.
* * *
ТУК. ТУК. ТУК.
Моя мама хмурится, когда мы обе смотрим на дверь. Клара сидит по другую сторону дивана, закусив губу. Она нервно теребит пальцы и устало смотрит на нас.
— Это не они, не так ли? — Спрашиваю я, застыв на месте.
Она молчит, и моя мама в ужасе смотрит на нее, когда стук в дверь усиливается. — Клара, — шепчет она. — Они ищут тебя
Глаза моей сестры наполняются слезами. — Прости, — шепчет она. — Пожалуйста, не заставляй меня идти с ним!
— ОТКРЫВАЙТЕ! — В переднее окно светят фонарики, и я вскакиваю на ноги.
Моя мама поворачивается к нам, ее глаза широко раскрыты.
— Бегите, — шепчет она. — Вы обе.
Клара хватает меня за руку, и мы мчимся по коридору как раз в тот момент, когда из гостиной доносится грохот. Раздается хор криков, за которыми следует плач моей матери, когда мы добираемся до комнаты Клары и запираем за собой дверь.
— Залезай в шкаф, Ребекка, — шепчет Клара, открывая окно. — Спрячься там, пока они не уйдут.
Я прикусываю губу, пытаясь не заплакать, закрываю шкаф и выглядываю через щель в двери.
Она почти выбралась из окна, свесив ноги, когда дверь спальни распахивается и фигуры в капюшонах надвигаются на нее. Она кричит, когда они хватают ее за ноги, вытаскивают обратно из окна и натягивают черный мешок ей на голову.
Я кусаю кулак, чтобы не закричать, когда Коллекционеры утаскивают ее, брыкающуюся и визжащую.
Я в ужасе смотрю, как ее уводят. Я остаюсь в шкафу, пока моя мама умоляет их отпустить ее дочь. В конце концов, дверь захлопывается, и раздается визг шин.
Я часами не выхожу из шкафа.
ГЛАВА 4
КАЛУМ
Ария практически обвиняет саму себя перед камерой.
Я смотрю, как она кладет телефон и флакон с подавляющими препаратами в свою сумку вместе с конвертом и блокнотом.
Она готова бежать, это уж точно.
Я навожу камеру на ее лицо и наблюдаю, пока ее веки не начинают подрагивать, что свидетельствует о глубоком сне. Она достаточно хорошенькая для Беты; и с ее темными волосами и мягкими ресницами она выглядит почти ангельской.
Но я не могу позволить себе так думать.
Особенно не из-за гребаной мошенницы.
Я возвращаюсь в ее хижину еще до восхода солнца, но не тороплюсь открывать дверь, стараясь соблюдать тишину. Черная маска закрывает мой нос и рот, а на голову натянут черный капюшон.
Для нее я буду демоном в тени. Безликим монстром.
К моему удивлению, она стонет в своей спальне. Она хнычет, и слышны повторяющиеся звуки того, как ее тело бьется в постели.
Что за хрень?
Я приближаюсь на дюйм, пока не оказываюсь в дверях ее комнаты.
Ей снится кошмар.
На ее лбу выступил пот, брови нахмурены, а губы сложены в хмурую линию.
Я настоящий кошмар, Ария. Единственный способ сбежать от меня — мечтать.
И все же, стоя над ней, я колеблюсь.
Я смотрю, как ее полные губы надуваются, а руки сжимаются в кулаки.
Тот же самый аромат вернулся, знакомый блеклый аромат Омеги, и это напомнило мне, почему я здесь.
Я стою над ней и зажимаю ей рот рукой в перчатке.
ГЛАВА 5
АРИЯ
Кожа. Дым.
Мои глаза, вздрагивая, открываются, образ Коллекционеров все еще свеж в моей памяти, когда я смотрю на черную тень, возвышающуюся надо мной.
— Не кричи, — приказывает безликое существо. — От этого будет только хуже.
Время замирает. Страх парализует меня, пока я продолжаю смотреть на монстра, нависающего надо мной.
У меня замирает сердце.
Мое время истекло. Коллекционер здесь.
Что-то во мне обрывается.
Я извиваюсь под ним, вслепую отбиваясь ногами, пытаясь откатиться, отчаянно переползая через кровать. Но он в одно мгновение оказывается коленями у меня на спине, заставляя меня замереть на месте.
Он твердый и тяжелый, и моя грудь вдавливается в матрас, воздух покидает мои легкие.
И его запах…
Давление, которое он оказывает, выбивает воздух из моих легких, и судороги утихают.
Я открываю рот, чтобы закричать, но его рука снова закрывает мой рот, оставляя меня рычать.
— У тебя есть два варианта, — шепчет он мне на ухо, отчего по моей шее пробегают мурашки.
И его давление на меня, каким-то ужасным образом, успокаивает.
— Ты продолжаешь орать, и мы делаем это трудным путем. Или ты тихо идешь со мной. — Его голос едва громче шепота, гипнотический и смертоносный.
Я не могу пойти с ним тихо. Не после того, как я зашла так далеко.
Лицо Клары вспыхивает в моем сознании, когда я даю последний отпор, извиваясь под его весом. Но острое жало впивается мне в ногу, когда я пытаюсь бороться с ним.
Мои конечности отяжелели больше, чем раньше, а голова наполнена туманом.
Он накачал меня наркотиками.
— Тебе меня не одолеть, — бормочу я, успокаивающее действует. Я снова слабо пытаюсь пошевелиться, но он скатывается с меня, и я неподвижно лежу на боку. Я смотрю в его темные глаза, когда он поднимает меня на руки, неся, как безвольную невесту. Он обращается со мной так, словно я ничего не вешу, и мне кажется, что я парю. Я безжизненно повисаю, глядя в его прикрытое тканью лицо и пытаясь заговорить.
— Не делай этого, — невнятно произношу я, еще раз вдыхая его запах. У меня кружится голова, и мои глаза закрываются, когда я проваливаюсь в темноту.
— Слишком поздно, Ария, — бормочет его низкий голос. — Я уже здесь.
ГЛАВА 6
КАЛУМ
Ее дыхание ровное и глубокое, ее лоб больше не хмурится от напряжения, когда я несу ее к своей машине. Я сажаю ее на пассажирское сиденье и пристегиваю ремнем безопасности, наблюдая, как она переваливается через спинку.
Я бросаю ее спортивную сумку, которую стащил с заднего сиденья. Я давно не видел кого-то настолько подготовленного. Она была готова сбежать в секунду со своим одноразовым телефоном и наличными.
Ей придется за многое ответить.
Но машину наполняет аромат цветов, такой аппетитный, что я ерзаю на сиденье.
Я игнорирую
