В течение долгого, гнетущего мгновения Дакийский просто стоял и смотрел на ее тело своими тлеющими глазами.
Беттина сознательно выбрала наиболее скромный наряд, из тех, что ее крестная сочла бы «безвкусными». Топ Беттины состоял из переплетенных золотых нитей и едва облегал грудь; на нефритовом шелковом саронге имелся высокий разрез, но только на одном бедре. Из аксессуаров: угольно-черная маска, небольшая диадема и длинные черные перчатки без пальцев. Ни кокетливой подвязки, ни чулок.
В общем, по меркам Чародеев весьма скромный наряд. Беттина видела Моргану одетой на торжественном обеде не более чем в микро-мини и декоративные накладки на соски.
Она деликатно кашлянула; резко выдохнув, вампир, наконец, встретился с ней взглядом и потянулся за плащом.
— Сногсшибательно, Беттина, — хрипло сказал он. — В буквальном смысле.
Беттина всего лишь чокнутый дизайнер, девственница, которая не смогла бы соблазнить, находящегося рядом, мужчину. Но сейчас этот вампир смотрел на нее, как на роковую женщину. И за это безумное мгновение он заставил ее почувствовать себя единственной.
— Хочешь выпить?
— Пожалуй. — Отчаянно. — Сладкое вино, если у тебя есть.
— Не демонское варево?
— Никогда больше. Стоило однажды попробовать, как в моей постели оказался вампир.
Приподняв брови, Дакийский переместился наполнить ее бокал. Ей показалось, что она услышала еще один вздох. Она заставила нервничать древнего вампа?
Присев, Беттина начала рассматривать присвоенную им палатку. В покрытой медью яме горел огонь, дым выходил сквозь замаскированное отверстие в брезенте. Несмотря на то, что на улице моросил дождик, внутри было тепло и уютно.
Пол представлял собой деревянный настил, покрытый роскошными коврами. Одну из сторон палатки занимали письменный стол и стул, на полу рядом с ними лежал свиток с перечнем правил.
В одном углу стояла глубокая ванна, в другом, на небольшом возвышении, было небрежно раскинуто ложе из меха. У него не было высокой кровати… потому что вампиры спали настолько близко к земле, насколько это возможно.
Когда Дакийский наполнил кровью из нагретого графина свой бокал, Беттина сказала:
— Теперь я понимаю, почему ты хотел эту палатку. Она просто кричит вампиром.
Он слегка нахмурился.
— Мы с тобой не такие уж разные, Беттина.
— Мы дико разные.
— Не настолько, чтобы не суметь достигнуть взаимопонимания.
— Вот как? Поэтому я здесь? — спросила она и сухо добавила: — Чтобы достигнуть «взаимопонимания»?
Он просто ответил:
— Да. — Предлагая ей бокал с вином, он спросил: — Ты беспокоишься, что тебя видели по пути сюда?
Она приняла бокал.
— Да, я бы хотела избежать этого.
— Кажется ты… нервничала, пока шла сюда в одиночестве.
— Ты следил за мной?
— Я присматривал за тобой, — поправил он и сел рядом с ней. — Я никогда не позволю тебе ходить одной поздно ночью.
Беттина предположила, что должна возмутиться, должна отругать его за то, что он преследовал ее и возненавидеть еще сильнее.
Вместо этого, осознание того, что за ней всю дорогу присматривал смертоносный охранник… успокаивало.
— Твой туман. Ты окружил меня им.
Беттина ощущала прохладные, подбадривающие объятия, но не знала, что это. То, что притупило приступ паники.
Значит, это не моя заслуга.
— Так ты, правда, можешь превращаться в туман?
Он кивнул.
— Все Дакийцы могут. Этот дар зародился во времена, когда мы еще не обрели нашу горную сферу, когда света было слишком много, а теней слишком мало.
Прежде чем она успела побольше узнать об этом, вампир спросил:
— Ты так нервничала из-за встречи со мной? Или это что-то большее?
Большее, намного большее!
— Я понятия не имею, что ты потребуешь от меня.
И все же ее не пугало то, что он может сделать. Опять же, она не чувствовала тревогу, когда он проявил заботу о ней.
Выглядя обеспокоенным, вампир отвел взгляд.
— Я говорил, что никогда не причиню тебе боли. Если позволишь, я мог бы просто тебя защищать.
Дакийский видел ее реакцию снаружи; Беттина не хотела, чтобы он думал, будто это его вина. Не из-за беспокойства о нем. Просто ей не хотелось, чтобы вампир думал, что она боится его.
— Слушай, я просто не любительница ночных прогулок в одиночестве. У меня есть… проблемы… о которых я не хочу говорить.
* * *
Естественно, Треан не успокоится, пока полностью не разберется с этими проблемами.
— Твое королевство безопасно. Большинство существ трепещут перед твоими опекунами. Не говоря уже о том, что ты чародейка. Какие у тебя могут быть проблемы?
Беттина раздраженно прищурилась.
— Мы не друзья, Дакийский. Мы не наперсники. Почему я должна тебе что-то о себе рассказывать? Ты угрожал мне. Ты шантажировал меня сегодня.
— Сожалею, но это было необходимо. — Он наклонился вперед, к краю дивана, опершись локтями на колени. — Теперь вернемся к нашей теме. Ты прошептала: «Не снова», когда вчера ночью подумала, что я собираюсь причинить тебе боль.
Она отвела взгляд, очевидно стараясь вспомнить, что говорила.
— К тебе прикасался другой вампир?
— Нет!
— Чародей? — быстро спросил он, отставив свой кубок. — Я читал, что Чародеи постоянно сражаются за силу. У тебя украли силу?
— Еще одна тема, о которой я не хочу говорить!
Треан почувствовал, что близок к истине, поэтому решил безжалостно надавить на нее.
— Я также читал, что ваша фракция рассматривает врожденную способность сродни душе.
Беттина упрямо всматривалась в свой бокал. Он дрожал в ее руке. На ее лице отражалась смесь грусти, разочарования и… стыда.
Это хрупкое создание осквернили подобным образом? Кто-то посмел украсть ее силу.
Треана затопила чистейшая ярость… незнакомое ему чувство. Дай мне имена, направление для поиска! Тем не менее, взяв себя в руки, он спросил:
— Какой была твоя врожденная сила?
Она едва слышно прошептала:
— Я была… королевой. Королевой Сердец.
— Что ты могла делать?
— Я могла заставить сердце остановиться. Навсегда. Я могла заставить грудь врага взорваться.
— Ты использовала ее, чтобы защитить себя?
Смотря мимо Трена, она пробормотала:
— У меня не было на это времени. Они упали с… Я-я никогда прежде не видела их.
— Их? — Больше, чем один? С трудом обуздав ярость, он проскрежетал: — Скажи мне, где я могу найти этих воров, и я убью их.
