— Продолжайте, Дюбуа!
— Патрис увидел в этом возможность выкрутиться из этой ситуации с выгодой для нас. Он не сомневался, что условия колдуна будут приняты. Он должен был отправиться в подвал с мадемуазель де Камбер — якобы для того, чтобы передать ее колдуну. А потом мы собирались устроить небольшое представление. Девушка должна была услышать, как Патрис предлагает колдуну свою жизнь в обмен на ее свободу. Тот якобы был бы тронут такой просьбой и отпустил бы их обоих. Брат полагал, что мадемуазель будет искренне признательна человеку, спасшему ее от колдуна, и когда он сделает ей предложение, то она не откажет ему.
— Неплохой способ породниться с королевской семьей, — усмехнулась Маргарита. — А потом с его высочеством случилось бы какое-нибудь несчастье, и единственной наследницей короны Ангулемов стала бы Вероник. Чтобы не отдавать власть в чужие руки, его величество вынужден был бы признать ее своей дочерью.
— Об этом я ничего не знаю! — еще больше испугался Дюбуа. — В дальнейшие планы брат меня не посвящал. Я никогда не сделал бы его величеству или вашему высочеству ничего дурного.
— Где сейчас ваш брат? — мне было тошно и от собственной раны, и от его поведения.
— Он в отъезде по поручению его величества. Должен вернуться завтра утром.
— Прекрасно! Значит, он придет с докладом во дворец. Робер, тебе придется пока остаться здесь с месье Дюбуа. Не нужно, чтобы кто-нибудь во дворце увидел, что он задержан. У его брата могут быть друзья, которые его предупредят. Вы ведь не возражаете, месье, если мы вас свяжем? Да, и еще позвольте мне воспользоваться вашим плащом — не хочу никого пугать своей раной.
Мы с Марго и Вероник, наконец, вышли из мрачного подвального помещения.
— Не беспокойтесь, ваше высочество, мы с мадемуазель де Камбер доберемся до малого дворца сами, — сказала Маргарита. — Вам же следует немедленно позвать доктора.
Мне было стыдно, что я до сих пор не поблагодарил ее за то, что она не оставила мою сестру одну, но для столь серьезного разговора у меня сейчас не было сил. Всю ту признательность, что я испытывал, я попытался вложить в пожатие руки. И когда ее тонкие пальцы сжали мою ладонь в ответ, я почувствовал себя счастливым.
Я поручил одному из встреченных в коридоре офицеров проводить девушек до малого дворца, а сам отправился к его величеству. Нам о многом нужно было поговорить.
Глава пятьдесят четвертая, в которой Лэнс почти признается в любви
Я собирался лично принять участие в аресте начальника королевской службы безопасности, но переоценил свои возможности. Утром следующего дня я не смог подняться с постели. Наш врач месье Дюран еще ночью обработал рану, но сразу предупредил, что мне потребуются ежедневные перевязки, и посоветовал на время отказаться от активных действий.
Так и получилось, что к дому Дюбуа офицеры из охраны его величества отправились без меня. Для этой миссии были выбраны самые надежные дворяне — преимущественно из тех семей, которые не водили дружбу с семейством Дюбуа. После случившегося отец мало кому мог доверять.
Еще одна группа офицеров ждала Патриса во дворце — на случай, если он явится с докладом королю, не заезжая домой.
Я весь день провел в напряжении, и только вечером личный секретарь его величества передал мне просьбу отца немедленно прийти в апартаменты королевы.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — ее величество бросилась ко мне, как только я появился на пороге. — Месье Дюран сказал, что утром у тебя был жар!
Я запечатлел поцелуй на ее щеке и послушно дал ей потрогать свой лоб.
— Всё в порядке, матушка. Только немного болит плечо.
— Ты поступил так безрассудно! — воскликнула она.
— Он поступил как мальчишка! — сердито сказал отец. — Он забыл о долге перед семьей и Асландией!
Я не намерен был спорить, но всё-таки посчитал нужным ответить:
— Если бы я поступил по-другому, боюсь, мы еще долго думали бы, что платим дань колдуну.
Отец в раздражении ходил по комнате.
— Весьма постыдная страница в истории Ангулемов. Надеюсь, об этом будут знать только самые близкие нам люди. Не могу понять, как мы могли быть такими глупцами! Впрочем, сейчас я хотел поговорить о другом. Мне только что доложили, что месье Дюбуа погиб, когда пытался бежать. Он выпрыгнул из окна, когда услышал, что его пришли арестовывать по приказу короля. Думаю, он сразу понял, чем был вызван такой приказ — слуги уже сообщили ему, что его брат не ночевал дома.
— Вот как? — я ощутил разочарование. — А я хотел о много его расспросить.
Но его величество не согласился:
— Если ты подумаешь, то поймешь, что такой финал — самое лучшее, что он мог сделать для Ангулемов. Мы всё равно не смогли бы отправить его под суд. Чтобы предъявить ему обвинение, нам пришлось бы признать, что в книгах по истории Асландии было слишком много лжи.
Подумав, я признал, что отец прав.
— А что ты намерен делать с младшим Дюбуа?
— Он производит впечатление не очень умного и очень трусливого человека. К тому же, молчать обо всём, что произошло, — в его интересах. Он утверждает, что участвовать в этой авантюре его заставил брат, и я склонен ему верить. Я прикажу ему отправляться в его имение и никогда более не появляться в Мериде.
— Это разумно, — одобрил я.
— Лэнс, его величество хотел сообщить тебе еще кое-что, — матушка загадочно, хоть и немного грустно, улыбнулась. — Думаю, это тебя порадует.
Отец выглядел неуверенным, что было совсем непохоже на него.
— Я намерен открыто признать Вероник своей дочерью.
Я не мог поверить ушам.
— Что?
— Да, твой отец сегодня набрался смелости и сообщил мне о том, что у него есть дочь, — подтвердила матушка. — Не могу сказать, что эта новость была приятна для меня, но было бы глупо устраивать скандалы из-за того, что случилось много лет назад. Тем более, что о его связи с матерью мадемуазель де Камбер фрейлины мне доложили еще тогда — сразу же, как только я вернулась в Мериду. Я только не знала, что у этой связи были последствия.
— Ты так добра, дорогая! — отец опустился перед матушкой на одно колено и поцеловал ей руку. — Клянусь тебе, других секретов у меня от тебя нет и никогда не было.
— Хорошо, хорошо! — рассмеялась она. — Я не обещаю любить мадемуазель де Камбер как собственную дочь, но я готова сделать всё, чтобы она чувствовала себя во дворце как дома.
— Ну, что же, отлично! — я был искренне рад. — И раз уж у нас с вами сейчас такой теплый семейный разговор, то я тоже хотел бы вам кое-что сообщить. Так вот — я люблю Маргариту де Лакруа! И это не прихоть, не мимолетное увлечение, а чувство, в подлинности которого я не имею никаких сомнений.
Отец задумчиво смотрел на меня и молчал. А вот матушка воскликнула:
— О, Лэнс! Хотела бы я сказать, что за тебя рада! Но ты же понимаешь, что в сложившихся обстоятельствах…
— Я понимаю, — прервал ее я. — Долг требует, чтобы я женился на своей истинной паре. Ну, что же, извольте — я женюсь на Анабель де Лакруа. Но я не позволю Маргарите быть разменной монетой в этой игре. Я не хочу быть причиной ее гибели. Я честно открою ей свои чувства и расторгну нашу помолвку. Я сделаю это, чтобы ее спасти.
Матушка смахнула слезинку со щеки.
— Это так благородно, дорогой!
— Это глупо! — возразил отец. — Мы не можем позволить, чтобы твоей первой женой стала Анабель. Ваш брак слишком важен для Асландии.
Но я не намерен был уступать:
— Ничего, придется рискнуть.
— Но Анабель де Лакруа уверена, что ты влюблен именно в неё, — напомнил отец. — Тебе не кажется, что слишком жестоко играть ее чувствами?
— Согласен, — кивнул я. — Она имеет право знать правду. Я расскажу ей всё, как есть — что наша магия идеально совместима, и что наш брак будет строиться не на любви, а на чувстве долга. И если она не передумает становиться моей женой, то ей придется проявить храбрость и перестать прикрываться старшей сестрой.
