— У каждого парня и девушки есть по шатру, — с гордостью начал рассказывать господин Бауэрман. — Вы не смотрите, что они выглядят… как шатры, внутри все удобства, даже горячая вода.
— Господи, а там что? — вздрогнула Маша, указывая в сторону водохранилища.
— А, это? — мэр небрежно махнул рукой. — Это блюдечки Чужих. Мы это место не просто так выбрали. Тут у них свалка была. Или гараж. Сейчас уж не поймешь. Двадцать два блюдечка тут. Мы их переделали под отели и разную инфраструктуру. Вон та огромная тарелка — это гостиница с номерами для новобрачных. Наши парочки отлично проводят там ночь после свадьбы. А вон в том, самом большом, вам всем, кроме молодоженов, — Бауэрман привлек нас с Томасом к себе и чувствительно прижал к пропотевшим подмышкам, — приготовлены удобные комнаты. А этим двум, сладким влюбленным рыжулям, устроители выделили апартаменты в самом центре фестивальной площадки, у сцены. Эх, ребята! Какая же удача, что вас к нам занесло перед самым фестивалем! Рыжики вы мои! Талисманчики! Не забудем, отблагодарим! — мэр, окончательно расчувствовавшись, поочередно чмокнул меня и Томаса в макушку. — Жалко бродягу Пэрри! Предлагаю отправиться в паб и выпить за то, чтобы покойному на том свете была тишь да благодать. И с вами, господин Феб, у нас разговорчик. А вон, кстати, и паб.
Мы согласились и отправились в ближайший кабачок пешком. После подмышки мэра я долго не могла надышаться чистым воздухом, а Томас поглядывал в сторону Бауэрмана со свирепостью. Паб располагался… конечно же, в блюдечке пришельцев, вкопавшимся одной стороной в рыжеватый грунт Аквариуса. Мы разместились прямо на мостике Чужих, рядом с тем, что прежде было торс-панелью. Я почувствовала себя крайне неуютно. Хорошо, что Кью остался на «Звездном Ветре».
В Кластере в корабли пришельцев никого не пускают, все они опечатаны по причине «потенциальной угрозы». И угроза эта, если правда то, что я читала в Сети, вполне себе угрожающая — не сосчитать, сколько раз тарелки взрывались при попытке взлома. Но блюдечек много. Черные археологи иногда тырят с них всякую непонятную дребедень.
Стоило нам усесться, к нашему столику резво причалил парень с высокой темной бутылкой на подносе.
— Есть у нас и всякое разное пойло из Метрополии, — сказал мэр, принимая у него бутыль и разливая по глиняным стаканам коричневатую жидкость. — Но истинные патриоты творят добротные напитки из нашего, местного. Ягоды, фрукты, а иногда и водоросли. Хорошо прижился у нас земной ройбуш. И для чая, и то, что покрепче, на нем настаивают. Полезно, — полезное слово мэр многозначительно протянул, оглядывая наши неуверенные лица. — Дамы будут?
— Дамы будут, — милостиво кивнула Роузи и опрокинула в рот свою стопку.
— О! — одобрительно изрек мэр. — Простите, господа. Одну минуту.
Его позвали из-за соседнего столика, и, извинившись, он отошел по своим черт-бы-их-всех-не-дадут-в-кои-то-веки-раслабиться-в-приятной-компании делишкам.
— И как? — поинтересовался Итиро у Роузи.
— Славный самогон, — сказала та, морщась.
— Твое лицо затмевает мне блеск луны, — сказал Итиро, заглядывая в стакан (*англ. самогон — moonshine, сияние луны). — Любуюсь на него. Иного не надо.
Синклер крякнул и сделал маленький глоточек. «Не сакэ», поняли мы по выражению его лица. Впрочем, за первым глоточком последовал еще один. Я где-то читала, что киборги могут пить, не напиваясь. Есть даже такая линейка — «алко-компаньон». Их покупают или берут напрокат при барах одинокие любители возлияний. Очень удобно: и собутыльник всегда рядом, и есть кому отвести, отнести, оттащить, (отволочь — такое я тоже однажды наблюдала, наверняка, тот киборг был пробужденным, уж очень злорадное было у него выражение лица) домой или до такси.
Шустрый официант, к нашему удивлению, поставил на стол четырехгранную бутылку, очень красивую, из толстого стекла с фигурным тиснением на стенках. Маша немедленно обратилась к нему с вопросом, получила точные указания и отправилась «припудрить носик».
— Угощение для прекрасной дамы, — заученно проговорил официант, тыча себе за спину и обращаясь к задумавшейся Роузи. — От того столика.
Мы проследили за пальцем парня. За столиком, шагах в шести от нас, сидел крупный мужчина средних лет. Под нашими взглядами он стянул с седоватой головы шляпу с помятыми полями и вытер ладони о клетчатую рубашку. Из кармана рубашки у него торчал красный цветок. Букет таких же цветов красовался перед ним на столе.
— Для прекрасной дамы, — повторил официант нетерпеливо. — Грушевый бренди с Манифеста.
Роузи подняла от стола расслабленный после «лунного сияния» взгляд. Не сразу поняв, что происходит, она сдвинула брови. Разобравшись, грозно уставилась на любителя прекрасных дам. Такого же выражения удостоился парень с подносом.
— Господин подумал, что на вашем столике мало напитков, достойных истинных леди, — пояснил официант, пожимая плечами. — Отправить назад?
— Ну разумеется, — процедила циклонша. — Какая наглость!
Получив назад свой подарок, мужчина за соседним столиком поник. Бутылка бренди заслонила от нас его печальное лицо. Томас усиленно делал вид, что изучает интерьер паба, покашливая в кулак. Айви старательно читала меню над барной стойкой. Я рассматривала пятнышко на рукаве, и только Итиро ничего не замечал, прихлебывая самогон.
Вернулась Маша. Проходя мимо столика ухажера-неудачника, она застыла как вкопанная. Увидев ее, мужчина в клетчатой рубашке изменился в лице и встал, уронив тяжелый стул.
— Вы?! — хором сказали оба.
— Профессор Бронски? — проговорил мужчина, мрачнея лицом.
— Господин Джуроу? Абрахам Джуроу? Фермер с кибером… Локи его звали?
— Он самый, — Джуроу угрюмо кивнул, пригладив редеющую седину. — Какими судьбами?
— Проездом, — процедила Мария.
— Всех осатаневших киберов в своем Кластере выловили? — саркастически поинтересовался фермер. — Сюда добрались?
— А вы на праздник пожаловали? С сынишкой? — холодно ответила Маша.
— С ним. Хочу себе новую супругу подыскать. Мамка-то Георга давно померла. Имеете что-то против?
— Боже упаси!
— Женщина мне нужна крепкая, работящая и без заскоков. В Метрополии таких уж нет, — фермер хмыкнул, окидывая фигуру Марии красноречивым взглядом. — Передам Георгу от вас привет. Уж больно часто он вас вспоминает. Не по душе мне это. С тех пор как от вас вернулись, одни дьявольские машины на уме, а к земле интереса все меньше.
— А вы бы лучше радовались. Он у вас талант!
— Баловство одно, — еще больше насупился Джуроу.
— Кибер ваш новый работает?
— Не работал бы, стряс бы с вас все до последнего цоло-цента.
— То есть Кластера компенсация вам по душе, а закономерный интерес мальчика к кибер-технологиям — нет?
— Послушайте, профессор… — грозно проговорил фермер, набычившись.
— Эй, что тут происходит? — спросил Итиро, вырастая рядом с Машей.
— Все в порядке, — сказала Мария. — Старый знакомый повстречался.
— Парень ваш, профессор? А я думал, у вас только машины на уме, — Джуроу ухмыльнулся, почему-то опуская взор на пояс своих брюк. — А, все понятно. Не ошибся я! Чего и ожидать-то следовало! Совет да любовь!
На ремне у фермера был закреплен небольшой прибор. Такие я видела у земных копов. Среагировав на излучение кор-платы и определив стоявшего рядом Итиро как условно-живого, прибор мигал красным. Фермер еще раз оглядел Синклера, несомненно оценив его рост и мощь, сплюнул прямо на пол, бросил напоследок тоскливый взгляд в сторону Роузи и, буркнув несколько слов прощания, ушел, прихватив бренди. Остальные посетители бара, потеряв к нам интерес, вернулись к выпивке и разговорам.
10. Эротическое напряжение
Вернувшись за столик, господин Бауэрман предложил тост, чтобы бедному Пэрри хорошо спалось у Бога за пазухой. Попробовав самогон, я пожалела, что Роузи отказалась от грушевого бренди. Судя по лицам, остальные думали то же самое. С огорчением обнаружив, что все мы еще трезвы, Бауэрман пытался исправить оплошность, предложив выпить за то, «чтоб ветер свистел у нас в парусах, а «пустыри» и зелененькие человечки не встречались на пути». Мы прониклись, но не поддались. Поэтому мэр с заметным сожалением ограничился небольшой стопкой «патриотического напитка» и заговорил о делах.
