— Он слышал, как вас… как вас… как обращались к вам друзья, — мальчик даже голову втянул в плечи.
— И что велел ваш… невежливый батюшка, молодой человек? — Роузи слегка над ним нависла.
— … велел узнать, не собвалогите … не собговолите…
— Не затрудняйся. Не соблаговолю, — Роузи поправила корзинку на руке и двинулась дальше по проходу между женской и мужской половинами поля, туда, где поджидала нас ушедшая немного вперед команда мэра.
— Уф, это было страшно, — пробормотал мальчик, с опаской глядя ей вслед.
— Не обращай внимания, — сказала я. — Просто твой папа… не приглянулся нашей Роузи. А вообще, она всегда такая. Бояться нечего.
— Вот и хорошо, что не приглянулся, лучше бы он никому не приглянулся, — выдохнул Георг, утирая пот с лица. — Я не очень-то хочу новую маму, но отец считает, что с ней мне будет лучше. Он не хотел лететь на Аквариус, тут везде киборги. А потом решил лететь, сказал, что Господь защищает праведных от бесовских исчадий. А мне нравятся киборги. Они прикольные, особенно гибридники.
— А что он поручил тебе узнать у Роузи? — поинтересовалась Айви.
— Что купить ей в подарок. Он не знает, что она любит. Теперь мне от него попадет. За то, что я поручение не выполнил.
— Пусть купит ей красивое платье и фартук, — заговорщицки сообщила малышу старшая мисс Бронски. — А что? — она с изумлением оглядела наши смущенные лица. — Наша Роузи — прекрасная хозяйка. Посмотрите, какой худенький мальчик. Разве ему не нужна хорошая мама?
Георг стоял посреди дороги, ковыряя кроссовкой пыль под ногами. В его голове явно происходила борьба между двумя видами страха: опасением вызвать гнев отца и нежеланием заполучить в мачехи отличную домохозяйку Роузи. Наконец, он принял какое-то решение, махнул рукой, прокричал «Спасибо!» и юркнул в пространство между шатрами.
— Опять ты стараешься помочь другим, хотя тебя не просят, — пожурила Маша сестру. — Это чужие проблемы. Вспомни, чем кончилось твое последнее вмешательство.
— Тем, что мы собрались на яхте все вместе, — радостно отозвалась Айви без тени сожаления.
… Пока наших друзей расселяли по комнатам в очередной тарелке-отеле, а мы с Томасом жались по углам примерочной, стараясь избавиться от возрастающего между нами напряжения (это близость открытия фестиваля так действовала, что ли?), мне пришла в голову идея освоить выданные нам комфоны. У Эла на яхте был такой же. Он сообщил мне, что на «Звездный Ветер» уже пожаловали «чистильщики». Эл быстро нашел с ними общий язык. Они немногословны, только ругаются на своем, хакерском, вполне понятном моему другу языке каждый раз, когда натыкаются на очередной спайвэар (* spyware — шпионская программа) в компьютерной сети корабля.
— Левен был под таким колпаком! Вообще удивительно, что его оставили на свободе, — прокомментировал результаты проверки Эл. — Хорошо, что основная работа уже закончена.
— Это не затронуло Невела? — забеспокоилась я. — Феб очень переживает.
— Ничего с твоим виртуальным хамом не случилось, — сказал Эл. — Он даже лучше стал. И кое-что вспомнил. Костерил тут Пэрри на семи основных языках Кластера. Пришлось напомнить, что о покойниках или хорошо, или никак. На «хорошо» Невел не наскреб, поэтому затих, теперь ходит за ребятами по яхте и дает им указания. Он-то эту систему знает.
— Как там Огурчик?
— Сидит в своем гнезде. Интересно, отделение деток у муарманцев болезненно?
— Не знаю, но надеюсь, что нет. Старшенький уже почти отделился. Тело Кью его постепенно выталкивает, очень осторожно, чтобы не произошла разгерметизация.
— Я тут подумал и передумал. Прилечу к вам. Феб сменит меня на пару дней после концерта. У меня тут теперь есть видеосигнал с Аквариуса. Идет трансляция подготовки к открытию фестиваля. У вас там намечается веселье.
— Ждем! Будем очень рады, — с преувеличенным воодушевлением рявкнула я, «не замечая» недовольного взгляда Томаса, облюбовавшего кресло стилиста с пафосной надписью «О Грег! Ты — лучший!» на спинке.
— Брысь с королевского трона! — велел ему Грегуар, входя в студию.
Томас с неохотой подчинился.
— Сюда, ребята! — стилист хлопнул в ладоши.
В студию вошли двое парней, нагруженные съемочным оборудованием. Вместе с ними, оживленно переговариваясь, явилась и команда «Звездного Ветра».
— Комнаты очень милые, — сообщила Айви.
— У меня короткая кровать, — мрачно поведала мне Роузи.
— Нам нужна фотосессия, — объяснил Грегуар. — Талисманы по отдельности, с друзьями и нежные ментальные проекции: детство, юность, первая встреча, первый поцелуй.
— Давайте без первого поцелуя, — быстро сказала я. — У нас с этим проблемы.
— Научим, — сказал Грегуар, пожав плечами. — Иначе кто вам поверит? Настраивайтесь, талисманы! Мне нужны драма и тонны скрытой эротичности! Губки сотрете, милые мои.
Меня с трудом расчесали (бедная Малгожата) и переодели в платье стиля «Роузи навсегда». Я попозировала одна и с Томасом (мы должны были восхищенно смотреть друг на друга, у Томаса получилось, у меня — не знаю). Я начала транслировать на проектор ментальные картинки, свои лучшие воспоминания: красоты Линкольншира, лица друзей из интерната, любимые качели и первые домашние зверушки. Далее мое место занял Томас. На экране замелькали люди в касках, дым, взрывы, военная техника, трущобы Л-Полиса с воем сирен. Картинка была дрожащей — во всех своих воспоминаниях Томас куда-то бежал.
— Что это-о-о? — недовольно протянул Грег. — Это твои самые нежные Инстамайнд посты? Отыгрываешь бравого вояку?
— Это и есть война, — холодно бросил Томас. — Мои воспоминания. Других нет.
— Ну, ладно, — стилист загримасничал, что-то прикидывая. — Будешь у нас мужланским бруталом. Марс, бог войны. Тебе пойдет. Видит бог, не мой ты типаж, — Грегуар подошел и положил Томасу ладонь на грудь, — но что-то в тебе есть.
Томас опустил на него взгляд, и стилист быстро отдернул свою холеную ручку.
— Ах, боже мой! Какие все недотроги! Прокрутите мне все еще раз! Так, хорошо, хорошо… Миа, милая, это что?
— Я не помню, — призналась я. — Кажется, мы с родителями… с отцом ходили в зоопарк.
Это одно из первых моих осознанных воспоминаний: я на лужайке среди теплой, сухой травы, купаюсь в лучах яркого солнца, а вокруг кружится огромный мотылек, такой большой, что не помещается у меня на пальце. Я подставляю ему руку. Он садится, щекоча предплечье пушистыми лапками. И вдруг исчезает, оставив после себя облачко пыльцы.
— Прелесть! — авторитетно заявил Грег, разглядывая картинку на паузе. — Мотылек Кирсанова. Я хотел набить себе татушку с мотыльком Кирсанова, — стилист повернулся ко мне. — Стильно и сексуально. И загадочно. Вот только есть одна проблема — никто не знает, так ли таинственны эти твари на самом деле. Или же это обычные бабочки, только жирные. Поэтому я выбрал дракона с Окто. Правда, прелесть? — Грег обнажил нежное плечо.
— Просто класс! — подтвердила я. Меня немного разочаровал тот момент, что увлечение Грега инопланетными существами ограничивалось степенью их эстетичности в виде тату.
— Как вы сказали? — от двери раздался напряженный голос Итиро. — Мотылек Кирсанова? Торс-мотылек?
— Ну да, — неуверенно пробормотал Грег, ежась под горящим взглядом Синклера. — Якобы тварь, способная летать через вакуум. Одна из космический баек.
— Я про них читала, — сообщила я. — Их иногда находят на космических кораблях. Свидетели утверждают, что они появляются из открытого космоса, чего быть, конечно же, не может. Скорее всего, на судах вылупляются их…
— Есть ученые, — перебил меня Итиро, взволнованно глядя в застывшее изображение моей руки на экране, — считающие, что мотыльки Кирсанова создают торс-проход и путешествуют от планеты к планете. Где? Где ты была тогда, Миа? Что это за место в твоем воспоминании?
— Мы здесь мифы и фантазии собрались обсуждать?! — взвился недовольный Грегуар. — Талисманы — поцелуй! Энтони, добавь к кадру романтическую картинку. Морской пейзаж.
