Я поил ее кровью, кормил сырым мясом, старался совладать с её возбуждением и жаждой, помогая достичь разрядки хотя бы на короткий срок, сам держась лишь на нечеловеческом упрямстве. Не ожидал от себя и своего зверя такой силы воли, тем более когда искушение было так велико.
Барс не требовал закрепления своего обладания, сейчас он был на защите её интересов. Всё, чего хотелось, — уберечь, спасти и выходить.
Окунув в воду чистое полотенце, смыл кровавые пятна с её лица и груди. Кое-где кровь подсохла, образуя ржавую корку. Вспомнил, как проходил своё первое обращение, разрывая туши животных зубами, купаясь в их крови. Тогда мне помогал отец и самые сильные представители рода. Не знаю, что сейчас помогало мне справиться одному.
Зверь не допускал никого к нам в комнату. Считал, что Алекс сейчас слишком уязвима, и каждый входящий расценивался как потенциальный враг. И, стоит признать, в этом желании мы были едины, хотя я был безмерно благодарен друзьям: Алгар и Далила взяли на себя добычу свежего мяса, Элизабет распоряжалась оставшимися слугами и следила за домом.
Я же был вместе со своей парой.
Взяв баночку с мазью, осторожно начал втирать бальзам в её потрескавшиеся губы. От легкого прикосновения Алекс дернулась, порываясь встать, но тут же упала назад на подушки.
— Тш-ш, не шевелись. Тебя лихорадит со вчерашнего вечера, — положив ладонь ей на шею, прошелся пальцами по ключице. — Если всё пойдет так и дальше, осталось недолго, к завтрашнему вечеру ты обратишься, сладкая.
Тень улыбки тронула её губы, и она прошептала:
— Ага, а завтра я прыгну бурундуком на дерево и побегу собирать орехи про запас… Нейтон… — дрожащей рукой она нашла мою руку, продолжавшую лежать у неё на шее, и слабо сжала. — Мне так паршиво… хочу, чтобы всё закончилось… ты столько всего видел… я сгорю со стыда, конечно, если выберусь. Поэтому, я лучше скажу сейчас — прости за все… неудобства, что я доставила тебе… и ребятам передай, я благодарна… Я так устала бороться с этим всем… Я больше не могу…
Потрясенно уставился на её бледное лицо, сообразив, что она готова сдаться и намекает о собственной смерти. Почувствовав, что рука Александры ускользает, крепко обхватил её пальцами.
— Никакого «если» не будет, — произнес с мягкой настойчивостью. — Я ни на секунду не оставлю тебя. И тебе не позволю уйти! — горло сжало спазмом, я перевел дыхание, ощущая в груди нарастающую панику. Склонившись ниже, переплел её слабые пальцы со своими. — Тебе страшно, у тебя не было рода, который смог бы тебя подготовить к обращению, не было наставника, ты не росла с байками о трансформации, которые звучали вокруг с самого детства… но поверь мне, всё идет так, как надо.
— Ты отвратительно врешь, Нейт, — усмехнулась она, не раскрывая глаз.
— Если моя любовь способна удержать тебя, ты останешься со мной.
Александра замерла и открыла глаза. Они лихорадочно блестели, взгляд был расфокусирован, но она всеми силами всматривалась в моё лицо.
— И попробуй теперь скажи, что соврал, — пожурил, легонько гладя по щеке. — Набирайся сил, осталось совсем чуть-чуть. Завтра тебе станет уже легче, обещаю!
***
Александра Маккой
Я проснулась, страдая от боли. Болело всё: голова, мышцы, кости и суставы. Во рту пересохло, я горела, словно меня поджаривали на медленном огне.
Внезапно кто-то сжалился надо мной, пройдясь по лицу влажной тканью. Со вздохом облегчения потянулась к источнику этой божественной прохлады, пытаясь схватить его и удержать.
— Тише, сладкая… лежи спокойно… сейчас, — раздался голос Нейтона, пробившийся сквозь плотную пелену, окружавшую меня со всех сторон. Прохладная ткань равномерно скользила по моему телу, давая краткую передышку от мучений. С каждым движением становилось легче, пока я не перестала метаться и не затихла под его руками.
— Нейт, — хрипло позвала.
Он не сразу отозвался, омывая мои стопы.
— Да, Алекс, я здесь.
Разлепив веки, я молча смотрела на его склоненное лицо. Нейтон сполоснул руки и взял кусочек льда. — Вот, — проговорил он, проталкивая кусочек мне в рот, — немного утолит жажду.
Лед быстро растворился, и он скормил мне еще кусочек, не дожидаясь, пока я попрошу. Снова намочив какую-то тряпицу, легонько отжав, он обтер мою грудь, бока и руки. В комнате царил полумрак, лишь узкий луч дневного света проникал через щель в шторах вместе с прохладным ветерком, задувавшим в приоткрытое окно.
Я покорно лежала, охваченная непривычным чувством, похожим на благоговение. У его глаз залегли тени, и он здорово осунулся, словно недосыпал и недоедал значительный период времени.
— Сколько прошло времени? — прошептала я.
— Сегодня пятый день, — приподняв меня за талию и удерживая одной рукой, Нейтон омыл мою спину и плечи.
Память услужливо возродила смутные воспоминания о многих других случаях, когда он делал это… его крепкие, но одновременно нежные руки и взволнованное лицо в свете газовых ламп.
О забытые боги, я осознала, что именно он ухаживал за мною и заботился о нуждах, в том числе самых интимных, с поразительным терпением. Нейтон всегда появлялся раньше, без слов понимая, что мне нужно, словно мог читать мои мысли.
Ничто не отталкивало его, никакая просьба не казалась чрезмерной или лишней. Он был моей опорой и защитой…
— А теперь, пока ты в сознании, тебе нужно попить, — сказал Нейт, поддерживая мою голову, прижав чашку к моим губам. — Молодец, — улыбнулся, убирая её на тумбочку. — Ты молодец. Теперь можно отдохнуть, а я попробую ещё немного сбить температуру.
Меня снова поглотила душная мгла, наполненная беспокойными видениями. Я не знала, сколько прошло времени, но когда я снова очнулась, то с удивлением уставилась на свои… лапы.
19.2
Поначалу я решила, что таким образом судьба посмеялась надо мной. Я всегда удивлялась, когда хоть кто-нибудь пытался заподозрить во мне двуликость, и вот, словно в наказание за неверие, я стала одной из них. Оборотнем. Хищником. Фелидом, как они называли представителей всех крупных кошек.
Лежала неподвижно, созерцая свою… лапу. Шерсть была светло-серая, почти белая, с хорошо очерченными, тёмными кольцевидными пятнами. Подняв голову, медленно рассматривала остальное: бока внизу, брюшко и внутренние части конечностей светлее спины…
Хвост!
Какой у меня был хвост! Роскошный! Очень длинный, практически на всю длину туловища, плотный, с густой шерстью. Внутри зарождались восторг, предвкушение и азарт.
Вскочила, пытаясь встать. Лапы зашатались, задние разъехались в стороны, мир закружился, и я врезалась в изголовье кровати, практически сделав кувырок, словно цирковой мишка.
Замерла, оценивая своё положение.
Мотнув головой, принюхалась, отчетливо ловя ещё один запах, кроме собственного.
«В комнате есть кто-то еще»!
Нейтон.
Даже не видя его, знала, что это именно он. Выпутавшись из клубка лап и хвоста, уставилась на парня. Солнечный свет играл бликами в его волосах, отчего они казались серебряными. Под глазами залегли черные круги, а подбородок зарос щетиной. Он сидел в кресле, уперев локти в колени, сосредоточенно наблюдая за мной с выражением изумления, неверия и восхищения разом.
Внезапно пришло осознание — он сделал это! Выходил! Сам! Моя жизнь, мой оборот — это всё благодаря стараниям Нейтона!
Чувство щемящей нежности и благодарности разрывало изнутри! Мне просто необходимо к нему! Неуклюже скатившись с кровати, практически распластавшись по полу и отчаянно махая хвостом, пытаясь словить баланс, я поползла.
Жар его тела так и манил. Добравшись до цели, боднула его руки, протискиваясь и наконец-то уткнулась мордой в грудь Нейта, глубоко вдыхая. Такой знакомый, теплый и мужской запах, но под ним таились еще мириады новых для меня ароматов. И я вдыхала их сейчас, пропуская в себя, запоминая.
Его ладони прошлись по моей холке вверх-вниз, зарываясь в мех вокруг шеи.
— Откуда ты взялась такая? Чем я заслужил такой дар небес? — восхищенно пробормотал он. Затем задумчиво продолжил, словно говорил не со мной, а просто размышлял вслух. — Мы знаем каждого представителя рода. Это невозможно… знаешь, есть одна валлийская легенда… согласно ей, снежному барсу было велено охранять проход между этим миром и миром тьмы. Предание гласит: когда умрёт последний ирбис, зло вырвется наружу и погубит человечество… ирбис — последний страж. Мы в семье всегда смеялись — чтобы барс мог продолжать охранять мир от зла, прежде надо спасти его самого от вымирания… и вот, когда все считали, что наш род загнется, появляешься ты!
