мама.
— Давайте лучше подумаем, где нам коптильню теперь ставить, а то наш колодец очень много изменений в огород внес.
— Ну… — я перевожу взгляд на двор Живы. — Ну… тьфу ты! Уйди глюк! Может Живу подключить…
"Так он Глюк"! — слышу мысли наших разно породистых мальчишек.
"Кто глюк"? — спрашиваю так же мысленно.
"Ну тот, весь рыжий который".
— Кто рыжий? — это я уже вслух удивляюсь.
— Ты о ком? — удивляется Светка. — И кто рыжий?
— Н-не знаю… Это мальчики кого-то увидели…
— Глюк! — выдал Лимиус.
— Кто?
— Да мама сама ему сказала только что — уйди глюк! — обиделся Лимиус.
Малыш закивал мордой в знак согласия с ним.
— А вот с этого момента давайте подробнее! — говорит Светка.
— Эвелина! — мама смотрит на меня. — Ты какой глюк имела в виду?
— Рыжую, бесстыжую морду, — вздыхаю я. — Представляете, мне сейчас показалось, что по забору наш Барсик идет…
— И так аккуратненько лапки переставляет меж палочек.
— Э?
— Мы чего, один глюк на двоих поймали? — удивляюсь я.
— Судя по тому, что его и еще наши мальчики видели — то на четверых, — улыбается мама.
— Не. Не, не может быть, — Светка качает головой. — Разве что групповая галлюцинация!
— Так мальчики, а ну-ка признавайтесь, вы этого рыжего давно наблюдаете? — поворачиваюсь к ним.
Оба закивали мордами.
— И как давно? — снова спрашиваю я.
— А так с бабушкой и тетей вместе прибыл, — выдал Лимиус.
— Ой! Наконец-то он меня бабушкой назвал! — улыбается довольная мама.
— Так, я че-то не догоняю! — Светка моргает. — Кто с нами прибыл?
— Да кто, кто! Морда рыжая, бесстыжая! — восклицаю я.
— Какая морда? — Арыся снова стоит рядом.
— Рыжая.
— Но как? — удивляется мама. — Я его и не видела, до сегодняшнего дня.
— Ну видимо как-то его переносом прихватило.
— Возможно, когда я его со стола снимала. Но я думала, что я его уже отпустила в тот момент.
— Видимо нет, — говорю я.
— И он столько времени здесь прячется от нас… — не то спрашивает, не то утверждает Светка.
— Убью гада! — вскрикиваю я и бегу во двор.
Все бросаются за мной.
"Не надо! — слышу мысли мальчишек. — Он хороший".
— Он морда рыжая, бесстыжая, — отвечаю.
Вбежав во двор и не найдя его там вхожу в дом.
— Жива, а ты тут такого маленького, рыженького, на Лимиуса немного похожего не встречала? — спрашиваю.
— А так Арыся его в сарае видела не раз.
— Арыся! — поворачиваюсь к ней. — А ты видела и не сказала?
— А я не знала, что это тоже ваш сын! — и она пятиться с порога опять во двор.
— Да не сын он мне!
— Да погоди ты, — догоняю ее. — Где ты его видела-то?
— Так в сарае он. В гнезде.
— Где?! — удивляюсь не только я одна.
— Так, а че? В гнезде с птицей. Она его растит.
— Убью гада! — снова выдаю я и направляюсь в сарай.
Вся процессия за мной. Малыш пытается меня за платье поймать, не пускает видимо.
— Вот только прикуси еще меня, вместе с платьем! — грожу ему пальцем.
Вхожу в сарай.
— Ну и в каком он гнезде?
И вдруг вижу из под одной птицы-драконихи рыжий хвост торчит. Подхожу. А хвост сразу убрался. А это его приемная мамаша крылья растопырила и сидит нахохлившись.
— Барсик! Солнышко! Кис-кис-кис, — зову.
— Барсик! Барсик! — зовут мама и Светка.
И эта рыжая морда вылезает из под драконихи.
— Мяу! — и прыгает мне на руки.
— Барсик! — глажу его. — Ах ты морда бесстыжая, рыжая.
Мама тоже его гладят со Светкой. Арыся смотрит нерешительно так.
— Не бойся, погладь, — говорит мама.
— Вот Арыся, это домашний земной кот. И этот домашний зверь живет в доме. Обычно, — добавляю.
Арыся косится в сторону Лимиуса и Малыша.
— Не, он больше не вырастет. Он уже взрослый кот, — успокаиваю.
Арыся гладит его тоже. Барсик мурлыкает.
— И почему он нам раньше не показывался? — удивляется Светка.
— Боялся может. С нами Лимиус постоянно, да Малыш.
Лимиус стоит, пыхтит.
— Иди погладь, не бойся, — говорю ему.
Лимиус подходит. Протягивает руку. Барсик ее сразу обнюхивает и ластиться об нее. Лимиус делает то же самое.
— Да тебе-то не обязательно так с ним, — улыбается Светка. — Он же домашняя зверушка.
— А мне… — Малыш топчется во дворе.
— Так подождите, — говорю. — Малышу надо тоже показать. Познакомить поближе.
Выношу Барсика во двор. Он сразу шерсть дыбом.
— Не бойся, — говорю. — Он только с виду большой и страшный. А на самом деле он очень даже добрый.
Они обнюхивают друг друга.
— А почему он домашний-то? — спрашивает Арыся.
— Так у нас их заводят как домашних любимцев. Ну… Типа как второй ребенок.
"А ты его точно не убьешь"? — слышу вопрос от своих мальчиков.
— Да нет! Это ж просто так. Слова просто. Означают что я на него очень обижена, — отвечаю.
Отпускаю Барсика и он опять бежит в сарай.
— К мамке побежал, — говорит Арыся.
— Да… — вздыхаю. — Походу он себе новую мамку нашел. Или она себе птенца нашла.
— Жалко только…
— Что Арыся?
— А так она уже старая…
— Вы ее че, сварите? — удивляется Светка.
— Может ввиду исключения оставить, а? — спрашивает мама.
— Надо с Живой поговорить. Она, думаю, не будет против.
Как не пытались Барсика приносить в дом, он все равно сбегал в сарай к своей приемной матери. Детишки были рады появления такого пушистого, живого питомца. Со всей деревни прибегали с ним поиграть. На удивление Барсик спокойно давался детям в руки. Правда взрослых все еще избегал. Исключения конечно составляли я, мама, да Светка. Иногда правда он забирался к Лимиусу на руки. Малыша же все ж старался обходить. Видно все ж его размер Барсика немного пугал. Лимиус потом признался: "Это он научил меня кролемышей ловить!"
— Он тебя? — удивились мы.
— Ну да. Я все не мог никак поймать. А он показал мне, что надо на животе подкрадываться. И потом когда прыгаешь — надо обе руки вперед и тогда поймаешь!
— Ха, так коты всегда так мышей ловят! — выдала Светка.
А мне почему-то сразу Эвен вспомнился. Сердце сжалось.
"Как он там? Жив ли"?
— Ну да, — улыбается мама. — Люди многому от животных учатся порой.
Вот так Барсик превратился во всеобщего любимца. И свободно бегал по всей деревне уже не прячась.
И, видимо на угощениях-то, превратился в такого жирного, лоснящегося котищу!
И вот этот котище в одну из ночей нарисовался в нашей комнате и сев мне на подушку стал орать.
— Мяяуу!
Я аж подскочила на кровати.
— Мяяуу! — на такой высокой ноте. — МЯЯУУ!
— Да заткните вы
