Советник был растерян. Похоже, он искренне считал, что Алларис мертва. Вейре стало интересно, как так вышло, если тела маленькой девочки не нашли? Но она отбросила эту мысль. Узнает позже. На данный момент важнее всего, чтобы старик поверил ей. А он никак не желал…
Снаружи, из толпы пробилась чёткая мысль: «Покажи им кровь».
Творец… Мастер Виджан хочет, чтобы она порезала себе что-нибудь? И с янтарной кровищей, хлещущей повсюду, напугала придворных?
Едва различимый смешок в голове. «Ты можешь вылечить себя!»
И не только себя. Она могла вылечить Лиру, если бы знала… Она могла бы сделать что-нибудь для Лиры, если бы сама Лира или мастер Виджан сказали бы о даре, передающемся с кровью. Нет, ненависть к этим двоим надо тоже оставить на потом. Когда всё решится… Когда она станет императрицей…
— Кинжал, — Вейра открыла глаза и протянула руку в сторону Абелима. Лёгкое ментальное сопротивление не помогло, и северный князь послушно вложил ей в ладонь холодный тяжёлый клинок. Вейра приблизилась к столу, положила руку на богатую вышивкой скатерть. Такие вышивались девицами в деревнях… Главное, не думать о боли и о том, что режешь себя. Главное, не упасть без сил. Главное, чтобы кровь оказалась янтарной…
Острое лезвие разрезало кожу на ладони, словно тёплое масло. Кровь выступила из раны, заливая руку, скатерть, нож. Вейра отложила кинжал и глянула в тёмные глаза советника Эмбра:
— Достаточно ли янтаря, чтобы вы поверили в то, что я Алларис Блаугардская?
Кровь была ярко-оранжевой, искрилась в свете морозного дня, проникающим через окна, блестела, будто выставляла себя напоказ — нате, смотрите, вот она я, ваша защита и надежда!
— Ваше… высочество… — пробормотал советник, не отрывая глаз от раны. — Величество…
Вейра сжала кулак, чувствуя тупую боль в ладони. Несколько дней назад у Фирмины случилась лихорадка из-за застоя молока в грудях, и Вейре удалось вылечить кормилицу без трав, просто подержав руки на её теле. Тогда она думала лихорадочно и с ужасом, что не сможет, не сумеет. Но сумела. И сейчас, на глазах у всех, сумела. Боль сменилась лёгким пощипыванием, словно схватила горячую сковороду из печи, а потом утихла совсем. На выдохе Вейра медленно раскрыла руку. От пореза остался длинный ровный красный шрам. Машинально провела пальцем по нему, и шрам побледнел, скукожился, исчез, как будто его и не было никогда.
Советник кашлянул. Затем посмотрел на своих соратников по очереди, бросил взгляд на застывших в оцепенении претендентов и, наконец, уставился на Вейру. Она ждала вердикта, с дрожью, которая была видна ей одной. А ну как найдёт ещё что? Вдруг есть ещё одно испытание? Вдруг она не сможет его выполнить? И тогда её бросят в казематы навеки…
— Думаю, что вильена показала нам достаточно, — сказал с запинкой советник Эмбр. — Кровь в её венах — настоящая. Однако таких случаев история ещё не описывала, посему я нахожусь в замешательстве.
— Что вам нужно ещё? — дрожащим голосом спросила Вейра.
— Вы Алларис Блаугардская, ничем иным я не могу объяснить густоту янтаря в крови. Но женщина не может… Нет, это бессмысленно! Империей должен править мужчина!
— Чтобы править, нужен отросток между ног? — Вейра вдруг осмелела, вспоминая Лиру, и задрала нос: — Я всегда считала, что для этого достаточно иметь голову на плечах и янтарную кровь!
Советник казался шокированным, как и многие на этом собрании, но женские перешёптывания внезапно поддержали Вейру. Она услышала: «Ведунья мать богов, а женщина мать императоров!» «Почему бы женщине не править?» «Хотя бы войн не будет!»
Зато мужчины вполне ожидаемо возмутились. И не так тихо, как женщины. В полный голос!
— Никогда на троне не сидели курицы!
Вейра вздрогнула, но не обернулась, чтобы посмотреть на выкрикнувшего.
— Место женщины на кухне, а не в политике и управлении империей!
— Рожать детей — вот предназначение женщины, а она полезла на трон!
И мысли, мысли, мысли… Злобные, отрицающие, похабные! Вейра не удивилась. Она знала, что так всё и будет, даже не предчувствием, а потому, что натура мужчин не была для неё секретом. Они одинаковые и в постели с куртизанкой, и на собрании имперского совета. Однако Лира в своё время дала ей несколько советов, которые можно использовать вне зависимости от места. Лира была очень умной женщиной, и, наверное, из-за этого она была очень несчастной женщиной…
— Достопочтенные вены.
Вейра повернулась спиной к совету, лицом к придворным. Улыбнулась чуть заискивающе, стараясь показаться слабой и нуждающейся в защите. Однако взгляд не опустила, как с клиентом — наоборот, посмотрела, кажется, каждому в глаза. Фырканье недовольных такой позицией было ей ответом. Но Вейра не собиралась сдаваться. Не для себя, для Лиры…
— Вы прекрасно осведомлены о безграничных возможностях, которые даёт янтарная кровь. Я узнала о них лишь недавно, и теперь упражняюсь, дабы наверстать упущенное. Особенно хорошо мне удаётся внушить разного рода идеи любым имеющим разум существам…
— Вызовите дикого медведя из леса, вильена, и тогда мы преклонимся перед вами! — раздался ехидный смешок из залы. Вейра подняла брови. Ну, раз так вежливо прошено… Получится ли? Ведь медведи спят по берлогам в это время года… Взглядом Вейра наткнулась на чёрные, бездонные глаза цвета угля. Мастер Виджан… Он гонял её до полного изнеможения весь месяц, сердясь на леность, подбадривая усилие, награждая за успехи. Он любил её искренне и желал величия для Вейры. Но теперь… Возможно, медведь слишком далеко, возможно, спит слишком крепко, возможно, она просто не сумеет…
«Ты сможешь, милая! Ты всесильна!»
Глаза улыбались, хотя лицо оставалось каменным. Вейра кивнула Виджану и самой себе. она сможет.
Тончайший ментальный щуп, подобно яркой дуге магического фейерверка, метнулся мимо придворных, мимо охраны, прочь за стены дворца, за ограду парка, за ворота мегаполии, на просторы полей. Нырнул меж деревьев, обходя рубящих лес крестьян, затаившихся в дуплах белок, голодных волков, рыскающих по опушкам. Он искал спящего зверя, спрятанного под толщей снега и земли в берлоге. И нашёл.
Вейра даже удивилась, как легко получилось добраться до почти угасшего сознания животного. Будить хозяина лесов не хотелось, поэтому она просто велела ему встать и выйти из своего укрытия, но продолжать спать. Ничего не случится, если медведь прогуляется до дворца… А ведь он и бежать может! Быстрый зверь преодолел расстояние от леса до мегаполии за четверть часа. Когда собрание уже начало утомляться ожиданием, всполошённые крики возвестили о прибытии доказательства. Вейре пришлось успокаивать всех: медведя, охранников, слуг. Виданное ли дело — шатун в городе!
А вот придворных успокаивать она не собиралась. С удовольствием наблюдала, как они с криками и визгами ломятся к стенам, подальше от опасного зверя! Не желайте того, чего не хотите на самом деле, если не уверены, что оно не исполнится. Эту науку Вейра постигла сама.
Медведь остановился посреди залы — огромный, взъерошенный, грязный. Шерсть его дыбилась на загривке, но глаза были закрыты. Как сомнамбул, хозяин лесов спал. Вейра спустилась с подиума, бесстрашно подошла к животному и положила руку на голову — узкую, жёсткую, сальную. Спросила вроде бы как в никуда, потому что не могла найти собеседника:
— Что же, достопочтенные вены, теперь вы убедились в том, что я достойна быть императрицей без отростка между ног?
Из достопочтенных венов она смогла увидеть лишь троих. Да и то, один из них веном не был. Мастер Виджан спокойно стоял, загородив помертвевшую кормилицу с младенцем на руках, и улыбался торжествующе. Абелим и Ликсено держались рядом с кинжалами в руках, почти одинаковые, с мрачной готовностью драться со зверем до последней капли крови. Только истарийский принц возбуждённо дрожал от предчувствия схватки, а князь Северидов с жалостью смотрел на медведя, не желая кровопролития.
От медведя воняло. И воняло очень даже противно. Первым не выдержал советник Эмбр:
