Мальчик похныкивал где-то в стороне. Девочка ещё плакала, по инерции, но её плач становился всё тише, пока не сменился спокойным причмокиванием. Тяжесть во всём теле мешала Вейре сосредоточиться на чём-то важном. Ей хотелось взять обоих детей, прижать их к себе, ощутить пушок на маленьких головках, так идеально подходящих под размер ладони, сложенной горстью. Неясная тревога вдруг разбудила, заставила сесть, позвать:
— Виджан! Где мой муж? Виджан!
— Тише, тише, — повитуха силой уложила её обратно, пытаясь улыбнуться. — Вот приберу и позову, как не позвать?
— Где Найс? Дай мне моих детей!
— Не волнуйтесь, ваше величество, дайте малышам отдохнуть — ведь только родились!
— Дай! Мне! Моих! Детей!
— Экие вы беспокойные, ваше величество, — укорила повитуха. — Вот кормилица придёт, мы деток обмоем, запеленаем, дадим вам!
И таким её тон был мягким, убаюкивающим, что Вейре сразу захотелось уснуть. Но смутное ощущение опасности не давало покоя. Ей нужен Виджан, нужен рядом, а не где-то там…
«Иди ко мне, милый мой, иди к нам!»
Сознание путалось, не желая искать и звать на помощь, но Вейра заставила его в последнем, титаническом усилии. И оно нашло Виджана, пробилось сквозь стены и коридоры, отчаянно потянуло к себе. Повитуха бормотала:
— Спите, ваше величество, спите… Велено было, чтоб вы спали, вот и спите…
Мастер Рин Фу вдруг выплыл откуда-то, склонился над Вейрой, и кривая усмешка исказила его губы.
— Вы? — беззвучно удивилась Вейра, цепляясь за влажные простыни в попытке спрятаться, отодвинуться, спастись. Поднебесный протянул, напевно и радостно:
— Спите, не ворнуйтесь, вы борьше никому не нужны, групая женщина! Ваш сын станет нашим императором, мы воспитаем его правирьно, хорошим марьчиком… А вас уже ждут в чистирище боги и бесы…
— У мальчика янтарная кровь, я проверила, — раздался шёпот повитухи. — Девчонку дать ей в руки? Пусть уснут вместе?
Уснут?
Они убьют Вейру, убьют её дочь… Заберут сына… Виджана тоже убьют… «Мы». Кто это — мы? По чьему приказу действует мастер Рин Фу? Конечно… Она глупа, как пробка! Советник Эмбр! Тайный правитель ещё со времён Корганда! Вероломный предатель и убийца, пусть и не собственноручно, но убийца! Её убьют, убьют… Как отца и мать, как Иллария и его семью… По головам пойдут, лишь бы не отдавать власть над империей!
Паника захлестнула Вейру с ног до головы такой мощной волной, что она чуть не задохнулась сама, чем сильно облегчила бы задачу поднебесному. Но в руки вложили закутанное в нежнейший шёлк пелёнки маленькое тельце дочки. Ясные голубые глазки открылись, и Вейра ощутила силу этого крохотного, едва рождённого существа. «Лира», — мелькнуло в голове, и тут же спокойствие, благодатное и умиротворённое, спустилось с небес, окутало Вейру пеленой уверенности, вернуло мыслям и эмоциям утерянную ясность…
«МИЛ!»
«ВИДЖАН!»
Ментальный щуп наконец поддался ей и выстрелил на поиски помощи. Вейра крепче обняла новорождённую Лиру и улыбнулась, глядя прямо в узкие глаза мастера Рин Фу. В его руках была удавка. В его руках она была и раньше, в особняке вена Триболи, однако хитрый поднебесный сумел заменить свой образ на первый попавшийся в памяти Вейра. Теперь она поняла. Всё поняла. Мозаика сложилась, а жалость и добросердие испарились без следа.
Понял и мастер Рин Фу, схватившись за горло. Удавка упала на простыни кровати, свесившись концом почти до пола, пока поднебесный душил себя сам, собственными руками. В его глазах плескался запредельный ужас, мешаясь с удивлением. Он был силён, сильнее Вейры, но не знал и подумать не мог, что она победит его. Наверное, никогда не видел наседку, клюющую страшную лису, в три раза больше и сильнее её… Нападающую с яростным отчаяньем лишь потому, что позади пищат цыплята…
Звук падения тела показался ей грохотом молнии. Дочка захныкала, и в тот же момент дверь в покои распахнулась. Пятнистой бурой молнией Мил метнулась на советника, прятавшегося в углу за драпировкой, а Виджан, оттолкнув голосящую повитуху, оценил расстановку сил почти мгновенно и, лязгнув ножнами, приставил к горлу посиневшего, но ещё живого поднебесного остро отточенный кинжал. Встав коленом на грудь изменника, повернул к Вейре лицо, хрипло рявкнул:
— Ты в порядке? Дети?
— Всё хорошо, — произнесла она и откинулась на подушки, ощутив запредельную усталость.
Всё хорошо… Только дайте ей сына. Только с обоими детьми в объятиях она сможет успокоиться. Теперь они — её сила, её слабость, её империя.
Суд над советником и его приспешником был коротким, но громогласным. «Имперский вестник» спешно набирал и выпускал в печать специальные дневные и вечерние номера, чтобы осветить это необычайное по своей скандальности событие. Едва встав с постели, Вейра взяла дворец в свои руки. Распустила предыдущий совет. Нашла и самолично проверила на порядочность двух кормилиц для детей. Подписала указы о лишении титулов и всего имущества причастных к заговору лиц, которых сама и допросила. Вернула вена Северьяна в его родной дом, выделив ему и Фирмине отдельные покои. Повысила мастера Вессона до главного дворцового интенданта с правами носить ключ от сокровищницы. Назначила Виджана ответственным за процесс над советником Эмбром. Объявила неделю после суда праздничной и велела организовать гуляния на главной площади Тоннехеда…
Советника и поднебесного приговорили к смерти. Приговор был исполнен ночью, тихо и камерно, чтобы не вызвать беспокойств. А утром Вейра проснулась умиротворённая и спокойная. Рядом был любимый муж, в соседней комнате две добрые и милые деревенские девушки кормили её обожаемых детей, за окном раздавался стук молотков и визжание пил — рабочие строили горки и павильоны для празднества. Империя воспрянет и снова зацветёт, как фруктовые сады в мае, о ней лишь надо позаботиться искренне и бескорыстно.
Тёплые руки обняли Вейру, сминая дорогой восточный шёлк рубашки. Жаркое дыхание сонного Виджана умилило, как и всегда, как каждый день:
— Моя маленькая императрица… Просыпайся, я слышу, как топчется за дверью камеристка с завтраком.
Потянувшись и улыбнувшись, Вейра с трудом разлепила глаза, подув на щекочущие лицо чёрные кудри:
— Потопчется и перетопчется. Сначала я хочу поцелуй…
Касание губ на щеке вызвало дрожь во всём теле, и Вейра приникла к мужу, ища его ласку, подставляясь жадному рту, раскрываясь душой, как и всегда, как каждый день…
Разве могла она мечтать о такой судьбе, сидя у камина в салоне маленького домика на занесённой снегом окраине Тоннехеда? Разве могла представить, что раскроет заговор длиной в семнадцать лет и станет самой могущественной женщиной в Блаугарде? Не могла. Вейра улыбнулась сама себе. Наследница янтарной крови… Потянувшись, она села в постели и сказала с искренней радостью в голосе:
— Ну что же, теперь можно завтракать и приниматься за дела!
— Править империей, подписывать указы, проверять отчётность, — притворно скривился Виджан.
— Просто быть хорошей хозяйкой большого дома, — Вейра показала ему язык и добавила: — Нашего дома.
Конец
