— Фар!
То, откуда донесся голос девушки, объясняло его тон. Примерно там лежали тела выпитых вампирами женщин. Парень это подтвердил, вновь крепко высказавшись смесью знакомых и незнакомых выражений.
— Дохлые совсем охренели? Давно такой борзоты набрались?
— С начала войны, — я приняла решение. Легко приняла. Их появление стало самым настоящим чудом, потерять которое было недопустимой глупостью. Не учитывать риск глупостью было не меньшей, вот только все во мне в него не верило. — Я не отключилась от восприятия вас. Вижу, слышу и полноценно двигаюсь.
— Везет, — первым на мое заявление отреагировал парень. — Я тоже хочу полноценно, а не вот это вот, — он поднес к глазам руку и посмотрел на меня сквозь нее. — Абсолютно дурацкие ощущения, — они оба подошли ко мне. — Давай знакомиться, полноценная. Докладывай, кто такая и почему такая.
— «Докладывай»? Фар! — поддела его девушка. — Что-то новенькое.
— Что не так? Дама в форме и при исполнении. Все по уставу.
Я могла бы уточнить, что по уставу докладывать люди в форме вне зависимости от их пола обязаны лишь вышестоящим чинам своей армии, но не уточнила. Не имело это никакого значения и… Они были не из тех, кому можно и нужно что-либо уточнять. Я просто ответила:
— Вайралада Эргон, майор первого круга армии Киллитенса.
— О, как! — чему-то обрадовался он. — Удачно ты тут оказалась. Флэр, покажи ей.
— Ты Вайра? — подхватила она. — Анд должен был тебя найти. Вы встречались? Он мог выглядеть так. Или так. До этого возраста вряд ли дошел, но на всякий случай…
Слова ее сопровождались проекциями, очень четкими и очень узнаваемыми. От совсем юного, каким я его не знала, до совсем взрослого, каким он еще не стал.
— Вы встречались? — повторила девушка. — Анд здесь?
— Встречались, — подтвердила я. — Андуаш Манжур здесь. В смысле, в Мелонте. Большего сказать не смогу.
Если девушка была таинственной невестой Манжура, а именно так мне подумалось, то все претендентки на его внимание о всех своих претензиях, идущих дальше разовых встреч, могли даже не помышлять. Красива. Несказанно красива. Но дело даже не в красоте. А в чем… Она не была чудесна, она была чудом. И он. Они оба были чудом. Я это чувствовала, хоть объяснить бы вряд ли сумела. И отлично понимала скрываемую тревогу, и хотела бы сказать больше, дать уверенность, что с тем, кто без сомнения очень дорог ей, все хорошо по сей день, сию минуту…
Уверенность была лишь косвенной. Если бы с кем-то из них, с Лефланом или Андуашем, с кем-либо еще, кто был важен для Тугдоланта и мешал Киллитенсу, что-то случилось, Сурдив не упустил бы случая очередной проверки для меня, но не факт, что провел бы ее немедленно. К сказанному я добавила лишь одно:
— Я не ошибаюсь. Это он.
— Какие уж тут ошибки, — согласился парень. — Он о своем присутствии сам во всеуслышание заявил. Манжур! Вот же… эталон звездной скромности. Ладно, глобальный вопрос решили, пропажу нашли, переходим к текучке. Что за бардак у вас тут творится?
— Война, — пояснила я. — Четвертая мировая из отмеченных в сохранившихся летописях.
— Сохранившихся? — уточнил он. — И много сохранилось?
— Мало. Большинство утрачено во время третьей. Условно третьей, — разговор грозил затянуться, я была совсем не против этого, но шанс на спасение Райна, возможно, единственный, упустить никак не могла. — Я отвечу на ваши вопросы, на те, которые получится, но прежде, если позволите, попрошу о помощи. Разрешите освободить одного человека и дать ему уйти отсюда.
— Лефлан Ют-Раш? — тут же спросила девушка.
— Райнар Льянс, — поправила я.
— О как! — удивился парень. — Что-то я не понял. Ты — Вайралада Эргон, боевая и не боевая подруга Лефлана Ют-Раша, а в сумме вы легенда Тугдоланта, кошмар вампиров и герои десятка битв. Так? Кто такой Райнар Льянс и какое отношение он имеет к вам? И… Мандрагора ползучая! В эту концепцию ни разу не укладывается ваше нахождение в компании дохлых и… Ты сказала майор какого-то там круга…
— Армии Киллитенса, — закончила я. Сейчас бы вздохнуть жалобно и горько, как получалось вздыхать… Да никогда не получалось. Сначала не было причин для таких вздохов, потом возможности. Теперь было то и другое. Смешно. Грустно. Больно. Там, в далекой довоенной жизни, Андуаш говорил, что история Мелонты изменилась. Он говорил, что вместе с ней изменилась наша с Лефом история. Он не говорил, какой она была. Об этом сказал парень с волосами цвета пламени. У нас была хорошая история, одна на двоих. Теперь же… Я так и не вздохнула. Неудобно вздыхать под таким взглядом. И не время. — С Лефланом мы расстались через месяц после начала войны, больше не встречались. Райнар мой друг, просто друг. Здесь он единственный солдат армии Тугдоланта и, если ему не помочь с побегом, он погибнет, а кто-то станет убийцей.
— Кто-то? — не поняла девушка. — Это как?
— Кому-то придется нажать на кнопку колеса. Я расскажу. Это я смогу рассказать. Только…
— Только мы поступим по-другому. Флэр, делом займись, а мы сам на сам пообщаемся с Вайраладой… Длинное у тебя имя.
— Можно просто Вайра.
— А меня можно просто…
— Можно? — перебила я. — Вы уверены, что мне можно знать ваши имена?
— Знай, сколько угодно. Тем более, что эти наши имена здесь никому ничего не скажут. Здесь нас знали под другими. Я — Фаарр, она — Флэарри. Пока так. Для начала скажи мне, Вайра, твое спокойствие результат стресса, природного отсутствия любопытства или повышенной болтливости одного нашего общего знакомого?
— Суммарно. Плюс привычка держать лицо и не показывать эмоций. Нас этому учили и практики хватило.
— Отлично. А такой честности и желанию поделиться информацией с первыми встречными вас тоже учили?
— Вы не первые встречные.
— Вторые? Третьи? Это что-то меняет?
То, чем я собиралась мотивировать свою разговорчивость, уже на стадии мысли выглядело бредово, а в звучании эту бредовость удвоило.
— Вы ругаетесь так же, как Манжур. Это не мелонтийские выражения.
Фаарр несколько секунд рассматривал меня, словно не мог поверить в услышанное. Зато мог его оценить. И услышанное, и меня, это сказавшую.
— Полная мандрагора! Проникнуться доверием на основе обсценной лексики — это где-то за пределами разумности. Еще варианты будут или этот единственный? Если единственный, то в соревновании за почетное звание «Дура года» у Мар появился достойный конкурент.
— Боюсь, второй вариант покажется еще более необоснованным. Я вас чувствую.
— Права. Обоснование так себе. По версии Шана здесь нет никого, кто способен нас почувствовать.
— Поэтому она от нас не отключилась, — вмешалась Флэарри. — Фар, ты сам как, насчет подумать? Версия Шана, похоже, осталась где-то в альтернативной реальности, если осталась.
— Не отвлекайся, — велел ей Фаарр.
— Бесполезно. Здесь в ауре сплошной аут и с эфиром чистая лажа без малейшей примеси позитива. В полном проявлении я бы пробилась, а так… Придется отложить до нормального выхода. Нашли, он в порядке, это главное, — вопреки оптимизму слов в голосе ее плескалась горечь. — И то, что Анд решил ей открыться, показатель…
— Его безалаберности и самоуверенности. Манжур!
Получить объяснение странной реакции Фаарра на фамилию Андуаша я попробовала самым легким способом. Задала вопрос:
— Что не так с его фамилией?
— Все так. Если вспомнить изначальный язык, который вы забыли, погасив искры.
Понятней не стало. Сначала мне, после его ответа. Потом им, после моего дополнения.
— Здесь забыли все языки. Естественно, кроме своих. Что значит «Манжур»? А «энджур»? Они же не просто созвучны?
— Правильно заметила, — подтвердила Флэарри. — Энджур — подаренный солнцем. Манжур — присланный солнцем. В случае Анда не совсем точно, но близко, — и немедленно спросила ответно: — Как можно забыть все языки?
— Этого никто не знает, но это так. Больше одного языка ни в чьей памяти не держится с того дня, как не стало солнца.
