Чил я обходила максимально отдаленно, где было возможно, и максимально быстро, где такой возможности не было. В принципе, другие опасности для меня начинали существовать лишь в комплекте с ними. По крайней мере, пока шла по тылам. На переднем крае, в пределах досягаемости Тугдоланта, добавлялся риск поймать пулю, подпитанную айшей, она тоже могла бы пробить щит при высокой степени подпитки. Но этот риск был весьма и весьма условен. Подпитывать непосредственно заряды — занятие многозатратное и малоэффективное, в большинстве случаев — бессмысленная потеря сил. Гораздо эффективнее волны или вихри, разрушающие щиты, а дальше уже обычные пули справятся.
Одной такой волной меня зацепило. Сама виновата, отвлеклась. Зеленокожий гигант, с ловкостью пещерного хамелеона взбирающийся на стену, добрался до верха, лезвие секиры на мгновение блеснуло, отразив близкую вспышку, тугдолантский солдат успел уклониться от удара… почти успел, остался без руки, но выжил и орка того выстрелом снял. Всего лишь крошечный эпизод боя, один из бесчисленного множества. Сколько я их таких видела? И все же этот был немного особенным. Впервые за последние годы я оказалась избавлена от неусыпного внимания. По причине, именно, усыпления… внимательных. И могла помочь. Поддержать парня, не дать ему свалиться со стены, ее как раз взрывом тряхнуло. Подрывников, которым орки не успели свое мнение о несвоевременности взрывной деятельности в головы вбить, я тоже отодвинула, но это частично в личных целях, каким пролом, ими организованный, очень даже мог пригодиться, а сами киллитенсцы были совершенно ни к чему, ни защитникам Чарондола, ни мне. А прикрыть пролом щитом не успела, кто-то до меня успел. По скорости возникновения и мощи — явно, айша. На авторство щита я и отвлеклась. Ставил не Лефлан, его магию я знала, помнила. Этого, в общем-то, стоило ожидать. Не отдать Чарондол для Тугдоланта было так же важно, как для Киллитенса взять его. Потому ничего удивительного, что оборону его укрепляли не простые маги, но мне стало спокойнее, оттого что там не один Леф… что Леф не один.
В это время и пришла волна. И в ней магия Лефлан уже ощущалась. Так ощущалась… Я забыла вернуть слетевший полог и сбитые щиты. На целую долгую минуту. Конечно, я не стояла посреди поля боя, даже под щитами и пологом разгуливать по нему в полный рост мне бы в голову не пришло, лежала за удобным валуном в неудобной компании останков отбывших за Грань солдат Киллитенса. Один из останков и напомнил, что бдительность терять не следует. Захрипел, перевернулся на бок. И хлит! Не походило это на предграневые хрип и конвульсии. На крепкий сон и храп это походило. Беглый осмотр прочих… соседей показал, что большая часть их занята тем же. Спят. А слегка закружившаяся голова намекнула, что, не убравшись отсюда срочно, я рискую к ним присоединиться.
Намек я поняла и быстро совместить стрельбу, приказ Сурдива и массовость чил смогла, а с «убраться» вышла задержка. В хлитову бездну орков, избравших пролом в стене лучшей целью для натиска, щит бы они не пробили, и чернокорпов с Люксисом в голове, выбравших этот момент для исполнения приказа генерала о поголовном уничтожении оскорбившего его племени и методично вгоняющих ножи в спины зеленокожих. И то, что малоактивный правый фланг стал вдруг чуть ли не центром активности, к хлиту, кюрису и бэсу вместе взятым. Ничто из этого меня не остановило бы. Но появившуюся на стене фигуру я не узнать не могла. Да, далеко. Да, темно. Да, не рассмотреть, только силуэт. Да… да много факторов, и все они не важны. На стене стоял Лефлан, я не ошибалась.
Леф на стене не задержался, всего несколько мгновений, что заняла вторая волна. Все правильно. Первая работала на деактивацию щитов, вторая — на препятствие к поднятию новых. Эффект от волн кратковременный, минут на десять, они работают на векторную хаотизацию магофона, затем фон стабилизируется и их нужно повторять. Я понимала принцип плетения, по сути, и плетением не бывшего, но сама их запустить не сумела. Очень старалась не суметь, как ни настаивал на обратном генерал. Обычным магам и чилам волны, как и вихри, вовсе не давались.
Сейчас я больше всего жалела, что пропустила создание первой волны, тогда у меня было бы еще несколько мгновений, а так… Можно было уходить. Возвращаться в штабную палатку, «спать», как спят остальные, если еще не проснулись и не обнаружили мое отсутствие, и ждать «благодарности» за этот вынужденный сон, если поймут, кого благодарить. Можно и нужно. Я хотела увидеть Лефлана, я его увидела. Все. Пора назад. В свои «нельзя» и «не имею права», потому что война не окончена, потому что Тугдоланту нужна любая помощь, потому что в моем доме скрывается Райнар, которого нужно подлечить и как-то вывести из Орандола, потому что…
Я не смогла уйти. То, как я увидела Лефа, оно было не то, не по-настоящему. Увидела и не увидела. А если подойти ближе и подождать, и, если мне повезет, и новую волну Леф отправит с этой же точки… Понимала ведь, что нет. Смысла нет. Новую волну рациональнее запустить на противоположном фланге, куда я добежать вряд ли успею. И все же…
Хаос в магофоне непреодолим для всех, кроме айш. Я вернула щиты и полог, приметила отличное укрытие в трех метрах от стены и уже на пути к нему выяснила неприятнейшие последствия игнорирования разумных намеков.
Голова кружилась не на шутку, глаза закрывались, внимание рассеивалось, мысли путались. Благо, хоть не сразу отрубилась, как предыдущий раз. Правда, блага от этого блага предвиделось немного. Приблизительно, нисколько. От нормального сна, даже при сильной усталости, спасало движение, холодная вода, боль. От этого не помогало ничего. Ни пробежка, когда перебиралась в укрытие, ни прижатый к щекам снег, ни прикушенная губа. Я засыпала. Последним осмысленным… полуосмысленным событием стал шорох за спиной, на который у меня еще хватило сил обернуться, неразличимая в темноте фигура и голос из далекого прошлого:
— Какая встреча! Вайралада Эргон, именем Тугдоланта Вы арестованы. Сама пойдешь или помочь?
Ответить Аликаниате Юг-Сал я уже не смогла. Я шла, держа Лефлана за руку, и слушала, какую счастливую жизнь он для нас запланировал. Мне нравилось. Очень нравилось идти и слышать:
— Я тебя никому не отдам!
.
