балюстрады. Под нами располагался партер, как в театре. Он тоже тонул в полумраке.
В креслах, не чета нашим – с высокими спинками, широкими и мягкими подлокотниками – сидели мужчины. Я насчитала пять рядов по шесть кресел. И все были заполнены.
Услышав шум за спинами и шелест наших платьев, некоторые из мужчин начали оборачиваться. Я скользнула взглядом по их лицам и вскрикнула.
– Что такое? – Мирайя начала тревожно оглядывать зал.
Я покачала головой.
– Ничего, просто никогда не видела так много магов в одном месте, – пришлось соврать.
Не могла же я признаться, что узнала принца Рандира и главу Ковена. Оба ничуть не изменились с нашей последней встречи. Разве что принц выглядел не таким жизнерадостным, как прежде, а дор Хорген словно состарился. Хотя, может, это просто тень так неудачно легла на его лицо.
– Это всё маги? – глаза Миры расширились. – Так много!
Для нее это было сродни откровению. Да, такую реальность непросто принять. Я ведь сама до сих пор не привыкла.
Перед рядами кресел появился маленький мигающий огонёк. С такого расстояния я приняла его за горящую лучину. И лишь несколько мгновений спустя поняла, что была права.
Перед магами, на возвышении, располагалась сцена. По ней ходил ректор Делианарис. Он держал в руках горящую лучину и зажигал ею свечи – одну за другой.
Свечей было много. Больше, чем на нашем балконе или в партере, так что вскоре сцена оказалась ярко освещена.
Ректор зажег последнюю свечу, затушил лучину пальцами и отошёл к краю сцены. Там находилась небольшая трибуна.
– Господа, рад приветствовать вас в этот прекрасный день, – произнёс он громким, хорошо поставленным голосом.
Впрочем, до нашего балкона долетело лишь эхо. Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.
Я не успела подумать, почему Делианарис не усилит голос магией, как он пояснил:
– Тем, кто посетил нас впервые, вынужден сообщить, что зал аукционов защищён от любой магии. Это необходимо для честной борьбы за лейв. Прошу не волноваться, за стенами этого зала магия вернётся к вам в полном объёме.
Так вот почему здесь нет магических светильников, только свечи.
Я попробовала воззвать к своему Источнику и поняла, что ректор прав – тёплый комочек в груди не отзывался. Вместо него была пустота. И как такое возможно?
Я оглядела балкон. Судя по лицам, многие лейвы сейчас пытались дотянуться до своих Источников. И только Мирайя сидела с напряжённым лицом и глядела себе под ноги. Она все еще боялась, что ее накажет богиня, и была бы рада полностью избавиться от своего дара.
Ректор Делианарис выдержал эффектную паузу, позволив всем нам убедиться в недоступности магии, и продолжил:
– Начну с глупых слухов. По Арбадону прошла молва, что Академия плохо охраняет своих лейв, и они исчезают из Саартога. Все вы получили приглашения на сегодняшний аукцион, чтобы убедиться: эти слухи лживы. Надеюсь, у вас нет вопросов к нашей охране и усиленной защите. А теперь обернитесь!
Сидящие в креслах маги зашевелились.
Света здесь было немного, но достаточно, чтобы осветить ряды серых энненов и вуалей, запрудивших балкон.
“Так вот для чего это представление!” – дошло до меня.
После моего побега “акции” Саартога начали падать. И ректор решил вернуть репутацию надёжного поставщика “магических батареек”.
Я удовлетворённо улыбнулась. Всё-таки мне удалось пошатнуть его самоуверенность. Ничего, в следующий раз я сбегу не одна. Тогда ректор не отделается демонстрацией лейв потенциальным мужьям. Надеюсь, его снимут с должности.
Но в моих планах – вовсе прикрыть эту лавочку.
Хорошо, что моё лицо скрывала вуаль, потому что я уставилась на ректора со зверским выражением и продолжала сверлить его взглядом, когда Делианарис объявил:
– Первый лот нашего аукциона!
Из темноты на сцену вышла тонкая фигурка, с головы до ног замотанная в полупрозрачную материю, переливающуюся в свете свечей.
– Ифрисса. Стихия – Огонь, пятый уровень, – представил ректор голосом конферансье. – Стартовая цена пятьсот тысяч золотых.
Подойдя ближе, он жестом фокусника сдернул ткань, закрывающую лицо лейвы.
Девушка даже не вздрогнула. Она стояла как вкопанная и смотрела прямо перед собой.
А вот я ахнула и подалась вперед. Потому что узнала ее.
Первым лотом была Намааси.
Выглядела она странно. Взгляд – пустой, а росчерки огненных мазков на красной коже полыхали, словно наполненные лавой разломы в земной коре. Казалось, она просто вулкан, который вот-вот взорвется.
Но при этом Намааси даже не шелохнулась, пока ректор расписывал свой “товар”. Да, именно товар. Ничем больше она для него не являлась.
– Как видите, господа, эта ифрисса весьма хороша собой. Она станет украшением любого дома и верным источником магии для любого из вас всего за пятьсот тысяч золотых!
Кто-то в зале поднял руку.
– О! Граф Авалентис! Сегодня вы первый. Может, кто-то еще захочет побороться за такую красавицу?
С этими словами ректор сорвал с Намааси второй слой ткани, обнажив ее плечи и руки.
Ни выражение лица, ни взгляд Намааси не изменились.
– Всего пятьсот тысяч за ифриссу пятого уровня!
Поднялась еще рука. Уже в другом конце зала.
– Маркиз Ельфаран – шестьсот тысяч! – тут же отреагировал ректор. – Ну же, господа, не стесняемся, делаем ставки.
Господа переглядывались, но вступать в торги не спешили. То ли им сама девушка не нравилась, то ли ее пятый уровень.
Делианарис сорвал с ифриссы второй слой ткани.
– Неужели больше нет желающих заполучить в личную собственность это прекрасное юное тело, полное магии и огня.
Теперь грудь Намааси просвечивала сквозь прозрачный шифон, который больше показывал, чем скрывал. А я почувствовала, как меня бросает то в жар, то в холод. Внутри все бурлило от ярости и негодования.
Так вот как проходят эти знаменитые аукционы!
Авалентис вновь поднял руку, не желая упускать аппетитный кусочек.
– Семьсот тысяч! – глаза ректора алчно сверкнули.
Миг – и еще один слой переливающейся материи упал к ногам Намааси. Теперь она стояла практически голая. Все взгляды в зале были устремлены на нее. А мой рот наполнил
