Врач: «Ладно, мальчик. Мне нужно осмотреть её. Тебе этого видеть не следует. Так что будь любезен поднимись пока на второй этаж. Третья дверь направо по коридору. Это комната Эммета. Там ты сможешь найти себе кое-что из одежды. Его кроссовки тоже должны подойти. Потом вторая дверь налево. Это комната Элис. Они с Джаспером собирались в такой спешке, что она оставила половину своего багажа. Прихвати оттуда пару сумок и принеси их сюда. Запомнил? Дальше. На кухне, в холодильнике, на дверце возьми бутылку со спиртом и возвращайся».
Другой: «Хорошо, доктор Каллен».
Блаженная тишина, установившаяся на какое-то время, затягивала девушку в черный, без единой искры света, омут. Он почти поглотил её. Почти подарил забвение. Почти…
Но голоса вновь вернулись. Двое опять разговаривали.
Врач: «Оделся? Выглядишь уже лучше. Сумки поставь сюда. У Элис там куча вещей. Девушку нужно будет одеть, когда я закончу обрабатывать раны. Не тискай бутылку. Открывай и пей».
В больном, измученном голосе Другого прорезалось искреннее изумление.
Другой: «Вы с ума сошли, доктор?»
Врач: «А что, ты хочешь, чтобы я вкатил тебе успокоительного? Не уверен, что подействует. С вашим-то метаболизмом. На вас морфий действует не всегда. Пей. Немедленно».
Видимо уверенный, настойчивый тон Врача убедил Другого потому, что раздались звуки, которые вполне могло бы издавать человеческое горло при судорожных глотках и надсадный кашель. Голос Другого сипел и прерывался.
Другой: «Ну и мер… Ну и мерзость…».
Врач: «Это чистый медицинский спирт. Пей еще. — Пара судорожных глотков. — Посмотри на меня. Еще».
Другой: «Может, хватит уже?»
Мученические интонации в голосе Другого ударились о стену спокойного профессионально-холодного тона Врача и смялись, скомкались.
Врач: «В глаза мне посмотри. Пей до конца. Отлично. Посиди вон там. Мне нужно закончить. И не молчи. Говори что-нибудь. Расскажи мне о ней».
Другой: «Я не знаю что рассказывать».
Врач: «Что угодно».
Речь Другого заметно теряла внятность. Язык заплетался. Он с трудом выталкивал из себя фразы.
Другой: «Что ж тут расскажешь? Я не з… Может… Увидел и сразу понял — она. Ошибиться невозможно. Ни с чем не перепутаешь момент, когда твой мир, каким он был до этого, меняется в один миг. Все, что было в нем важного, отодвинулось, ушло на второй план, словно подернулось тонким слоем пепла. Отец, стая, друзья, долг перед племенем, личная свобода, походы в бары и боулинги с ребятами, все девушки, которые были до неё… Могу назвать кучу вещей, которые безумно нравились раньше и в одночасье просто перестали для меня существовать. Потому что появилась ОНА. Такая хрупкая. Как цветок орхидеи на ладони. Я боялся сделать резкое движение, слишком сильно сдвинуть пальцы и поломать нежные лепестки. А… Она всегда меня ставит в тупик. Я был ошеломлен внезапной переменой… Её красотой. Ли помнит весь этот позор. Меня ломало внезапно обрушившейся любовью. Я горел. Говорил ей, что люблю, что не смогу без нее жить, что мы связаны теперь навеки древней магией…».
Парень говорил сбивчиво, горячился, с трудом подыскивал слова. Ненадолго замолкал и принимался рассказывать снова.
Другой: «Она не поняла ни слова из моих жарких признаний! Вообразите, Карлайл! Просто не поняла. Не знала английского. Я думал — с ума сойду. Потом решил, что наоборот хорошо. Пусть привыкнет ко мне… Твердый характер… У неё. Знаете, она очень упрямая, доктор. Вы не представляете себе насколько. Я долго не знал, как к ней подступиться. Боялся спугнуть, испортить все. Думал, что она никогда не полюбит меня. Моя нареченная. Моя вторая половинка…».
Врач: «Запечатление, значит?»
Другой: «Да. Вы знаете?»
Врач: «Эдвард рассказывал».
Другой: «Эдвард. Точно. Он был в курсе».
Врач: «Так она ответила взаимностью?»
Другой: «Да! О Боже! Да!!! Она сама сказал мне об этом. И я видел её глаза в тот момент и понял, что правда любит. Просто она совсем еще ребенок. Не понимает всего, но все хочет попробовать, до всего дотянуться. Она приходила ко мне. Вчера вечером. Хотела…»
Видимо, то что Другой хотел сказать дальше причиняло ему боль и он надолго замолчал. Какое-то время от того места, где он сидел, доносилось только прерывистое дыхание.
Врач: «Не молчи, мальчик. Говори».
Другой: «Хотела, чтобы мы занялись любовью. — Едва слышно на выдохе. — Я поцеловал её, начал ласкать, но не чувствовал, что она готова. Она боялась. Пыталась бороться со своим страхом, но все равно боялась. И я не стал… Не смог…»
Врач: «Понятно. Это правильно. Эй, парень, глаза не закрывай! Не молчи. Разговаривай со мной».
Другой: «Она обиделась. Разозлилась и уехала без меня. А я, дурак, вместо того, чтобы взять машину или спросить у Квила байк, побежал за ней в обличии волка. Проводил до самого города и остался в кустах у дороги. Думал, что она походит по магазинам и вернется по той же трассе. Она впервые поехала в Сиэтл. Вряд ли бы стала искать другую дорогу, чтобы вернуться. Ждал, а её все не было. Я видел машину этого ублюдка, но не почувствовал её запах за бензиновой гарью и едкой вонью химикалий, которыми посыпают дороги, чтоб не было скользко. Нанюхался за день от этой жуткой дряни и не смог различить… Её. Хотел было побежать за тачкой этого предателя, проследить, но потом плюнул и решил дождаться её. И не дождался. Только почувствовал через какое-то время, как тело сковало болью и страхом. Это было странно. Меня, здоровенного волчару, колотило от страха. Ни с чего. Только через пару минут я понял, чей это страх. И чья боль. Думал, умру прямо там. Но нужна была помощь. Черт знает сколько времени я потерял, пока не нашел нужное направление. Ужас, который она испытывала, мешал думать. И я не успел. Не смог спасти…»
Врач: «Эй! Эй! Эй! Парень, не раскисай. Скажи как давно она без сознания. Мне это не нравится».
Другой: «Она отключилась, когда я перекинулся. Не надо было. Я знал, что нельзя. Что напугаю, но этот урод, он… Он угрожал ей. И я не сдержался».
Врач: «Постой. Это довольно странно. Насколько я помню, нареченные других волков прекрасно знают об их истинной сущности и не боятся».
Другой: «Она не как все. В детстве её сильно напугала собака…»
Врач: «Детская травма. Но насколько все было серьезно? У нее есть какие-нибудь медицинские записи о том случае? Мне бы хотелось взглянуть на её медкарту. Вообще все, что можно найти об этом».
Другой: «Есть какие-то записи. Её лечили».
Врач: «Отлично. Надо взглянуть. — Несколько минут глубокой, как обморок тишины. — Так. Теми средствами, которые были дома в запасе, я сделал все, что мог. Но мне нужно съездить в больницу и захватить там еще кое-что. А ты, будь добр, привези мне её медицинские записи. Возьми в тумбочке ключи от машины и поезжай. Нет не эти. Возьми лучше вон те, с большим кольцом. Это от джипа. На нем быстрее доедешь».
