Все из-за нашей странной, дурацкой, неожиданной эмпатической связи. С тез пор, как во мне открылся дар вибранта, я чувствую людей: нежную и искреннюю Айви, вечно сомневающуюся в душе, но внешне решительную Марию, трепетного Феба, который в критических ситуациях тверд характером, как гранит. Я неплохо чувствую Эла, гораздо хуже Итиро и совсем не ощущаю Роузи. Они киборги. Кавендиш тоже гибридник. Тогда почему эмоции Томаса проходят внутрь меня, особенно сильные? Но они у него все сильные. Он так живет, каждый день, словно последний. Я знаю, что у него решительное сердце, что он чего-то очень сильно боится, однако умеет радоваться простым вещам и верить в лучшее. Что кто-то когда-то разбил его сердце. Как я это поняла? Очень просто — по маленьким реакциям на наши разговоры и поступки.
Я знаю, о чем он думал, когда мы целовались. Это не могло не заставить меня откликнуться. Вообще-то юным девам такие эмоции вредны, у них от такого крышу может сорвать. И дело-то в том, что я не знаю, нужно ли мне все это. Кажется, я поспешила со своим обещанием Роузи. Это ведь не один из ее любимых сериалов о любви. Окажись на моем месте другая девушка, испытал бы Томас те же чувства? Возможно. При всех своих качествах, он парень, у них душевное родство и всякое там «лишь ты одна» вторично, а первично то, что Грег хотел подчеркнуть фермерскими штанами. В конце концов, Дейву достаточно было увидеть хорошенькую мордашку, как он тут же загорался — это я и без способностей вибранта видела и чувствовала.
Все сложно. Но одно знаю точно: я жалею о том, что была с Дейвом, и не жалею о том, что влюбилась в Томаса. Возможно, однажды, стоя где-нибудь с корзинкой в руках (наполненной хорошенькими, разномастными котятками — ну не все же так плохо в моей будущей жизни!) и с грустью на зрелом лице, в платье с сиреневыми горошками или в любом другом наряде, подходящем к образу старой девы, я смогу сказать:
— Я помню тот поцелуй. Я прожила жизнь не зря.
… Продавец смотрел на меня с удивлением. Мысленно я успела попрощаться с юностью и прочувствовать закат своей жизни. По щеке моей скатилась слезинка.
— Отличные сумки, — неуверенно сказал торговец.
— Да, — всхлипнула я.
— Ну хорошо, — продавец помялся, — скину пять цоло. Прекрасная сумка, крепкая, вместительная. Нет сил смотреть, когда хорошенькая девушка так расстраивается из-за того, что ей не хватает на обновку.
Вообще-то, Мария выдала нам всем по сто цоло из заначки покойного Пэрри. Сумка стоила почти тридцать. Она была очень красивой — из крепкого полотна с изумительной ручной вышивкой и многочисленными кармашками. Дорогая вещь, для меня, по крайней мере. Очень вовремя на меня нашла хандра — люблю скидки.
— А хотите, я вас благословлю! — радостно предложила я. — Я, между прочим, талисман!
За благословение довольный продавец подарил мне крошечный кошелек, расшитый речным жемчугом. Я повесила сумку через плечо, и жить тут же стало веселее. Старый рюкзак был загублен — ткань в нем вся пропиталась выделениями Кью. Кошачью переноску с иллюминатором я оставила дома. Меня предупредили, что из шатров иногда воруют ценности, поэтому комфон и несколько мелочей приходилось таскать с собой. Новая сумка радовала — на Земле вещи ручной работы непомерно дороги. Кстати, Роузи, встретившись мне у лотка с керамикой, засунула в мое приобретение свой недовязанный шарф — ее корзинка была полна доверху.
Мы активно осваивали фестивальную поляну. Днем на Аквариусе царила испепеляющая жара, все дела делались рано утром или в закатные и предзакатные часы, когда немного спадал зной. Поэтому поляна была ярко освещена торс-генераторами. И кострами.
Команда «Звездного ветра» разбрелась по ярмарке. Здесь невозможно было заблудиться — палатки торговцев стояли вдоль прохода и возле леса. Я надеялась увидеть жителей Поселка-Шесть, но то ли они еще не приехали (их поселение, вопреки словам мэра, лежало на значительном удалении от города), то ли слились с местными. В пользу того, что таинственные обитатели деревни вибрантов еще не добрались до фестивальной поляны, свидетельствовали и то, что я не увидела ни одного лотка с серебром и бирюзой.
Я остановилась у палатки с легкими шелковыми шарфиками и, позвякивая монетками в кармане, прикидывала, стоит ли тратить последние деньги. Решила, что стоит. Это ведь Томас — жених, пусть он кольца и покупает.
Словно ток прошел по позвоночнику. Внизу живота налилось горячим и запульсировало. Дыхание участилось, в голове зашумело. Я что теперь каждый раз, думая о Томасе, буду вести себя, как сексуально озабоченная? Стоп, нет, это не мои эмоции. Это кто-то рядом… фонит. Как же неловко. Еще одна негативная сторона повышенной чувствительности к чужим эмоциям. Последний раз я ощущала нечто подобное в присутствии нимфоманки Ванессы. Знал бы Итиро, что ее благосклонное внимание пало и на него.
Я осторожно отошла от лотка, забыв о шарфиках. Некто, жаждущий женской ласки, не остался позади: ощущение сопровождало меня, пока я все быстрее и быстрее шла по торговому ряду. Остановившись на площадке у большого костра, я двинулась вокруг огня. И увидела. Он шел за мной, не особо-то и скрываясь — молодой черноволосый мужчина в темном. Остановившись, делая вид, что наблюдаю за развлекательной программой вечера — танцем с лентами, я могла видеть его краем глаза — он смотрел прямо на меня, оценивающе склонив голову к плечу и улыбаясь. Теперь я была уверена, что это его эмоции. С большим трудом я смогла вытолкнуть из себя липкое ощущение откровенного мужского интереса.
Томас
Том бродил по ярмарке, пытаясь привести чувства в порядок. Шум и суета вокруг не способствовали установлению внутренней гармонии, поэтому он спустился к озеру и пошел по глинистому пляжу, вспугивая редкие парочки влюбленных.
Очень трудно понять и разобраться. Томас почти месяц в этом странном путешествии, с людьми, объединенными загадочной и туманной целью. Еще вчера Кавендиш знал, в чем смысл его жизнь — продолжать жить и работать, потому что без дела — смерть даже в восстановленном врачами теле. Он и старался продолжать свою «работу», задание Отдела Ноль. Оказалось, и основную задачу выполнил и даже больше нарыл. А дальше что? Когда они попали в Сеть и напоролись на катера полиции, Томас мог бы в несколько секунд слить Отделу собранную информацию. Об Айви Бронски и ее контакте с Чужим, о Марии и сбежавших кибергах, об Интеграции и способности Мии Лейнер к торс-прыжкам без использования торс-панели. Как минимум премия, а может, серьезное продвижение по службе. Повышенный оклад. Хорошая пенсия, с которой ему легче было бы выплачивать долг по медицинским счетам. Почему он этого не сделал? Ведь понятно, что рано или поздно развеселую компанию со «Звездного Ветра» поймают. И никому тогда дела не будет, какие там у агента Кавендиша оправдания. Агент Кавендиш прикипел душой к пиратской команде? Замечательно! Ах, агент Кавендиш еще и влюбился? Ну ясное дело, у него же дедушка был влюбчивым шотландцем! Тогда ему медаль и домик на Багаме!
Том остановился у деревянных мостков. Тихо шуршала гравием вода, постукивала о причал небольшая лодка. Кавендиш разулся, сел на доски, опустив ноги в воду. Раскрыл рюкзак и в свете яркого торс-фонаря на причале, полюбовался подарками для женской части команды. Первый день фестиваль приурочен ко Дню Урожая, на нем мужчинам и женщинам принято обмениваться маленькими презентами. Для Айви Томас купил крошечного плюшевого медвежонка из лохматой пряжи, для Марии — косынку с черепом и скрещенными костями — капитан оценит, для Роузи — соломенную шляпу. Осталось подобрать подарок для Мии. Томас ничего не смог найти. Надежда только на поделки мастеров из Поселка-Шесть.
Рядом плеснула какая-то рыба. Кавендиш напрягся, но потом расслабился. На Аквариусе флора и фауна незамысловатая, большинство животных для ферм и несколько видов промысловых рыб завезено с других планет. Поэтому нет опасности, что Томасу сегодня откусят ноги.
