Он аккуратно распространил этот щит и на рыбака, зная, что они будут искать мысли людей, которые были похищены или подверглись давлению.
Более того, после поисков самого Ревика они наверняка первым делом займутся этим.
Ревик знал, что сейчас уже работала ещё одна команда, вероятно, удалённая — они просматривали каждую секунду Барьерных записей из Маджестика, изучали всё произошедшее там с того мгновения, когда Ревик отсоединил Терри и Рейвен от сети Организации.
К сожалению, он не мог отсоединить самого себя от этой сети.
Это мог сделать лишь некто, стоявший выше него.
К сожалению, выше Ревика был только Галейт.
Ему надо было попасть в конструкцию.
Ему нужна помощь.
Нахмурившись от этой мысли, он через несколько секунд выбросил это из головы.
Он пока не мог об этом думать. Ему надо сначала вытащить их из Вьетнама и Юго-Восточной Азии. До тех пор он мог лишь стараться вообще не выходить в Барьер и по возможности скрывать свой свет от сети.
Он не мог создать полноценный щит, как сделал бы, если бы всё ещё находился под защитой Организации, но он мог сделать свой свет тихим и маскировать его простыми способами. Он мог сделать Кали, человека и себя как можно более невидимыми для света видящих.
Он добивался этого, сливая свой свет со светом реки.
Он сливал свой свет с людьми на проплывавших мимо лодках, с самой водой, с душным воздухом, с деревянной лодкой, с косяками рыб, с самой конструкцией, по крайней мере, пока они ещё действовали в её пределах.
Когда он почувствовал, что видящие Организации нацелились на сам его разум, на aleimi-структуры над его головой, он изо всех сил постарался проецировать копию структур и разума Териана, накладывая их на свои — чтобы сбить их с толку и в идеале убедить, что он вовсе не Ревик, а его партнёр Терри.
Он понятия не имел, сработало ли это, но пока по ним никто не стрелял.
Сегодня он уже убил двух видящих. Ему вовсе не хотелось убивать ещё больше.
Выбросив это из головы, он сосредоточился на текущих задачах.
Сначала ему нужно вытащить их отсюда.
Он должен вытащить её отсюда.
И только потом он подумает, что теперь делать с самим собой.
Глава 16. Я не буду звать тебя мамой
Угнать армейский джип оказалось проще.
Слава богам сине-белого солнца, для этого также не потребовалось никого убивать.
Используя свой настоящий ранг в армии Соединённых Штатов вместо того, чтобы давить на мужчину через Барьер, как он обычно сделал бы (и тем самым его увидел бы Галейт и несколько десятков разведчиков-Шулеров, размещённых в Юго-Восточной Азии), Ревик заставил водителя остановиться для них на дороге.
Им повезло.
Отряд направлялся в их сторону.
Он также остановился возле них примерно в полумиле от места, где у рыбака закончилось топливо, и он с помощью вёсел доставил их на берег реки примерно в сорока километрах от Пномпеня.
Заставив их остановиться, Ревик помог Кали сесть на заднее сиденье офицерского джипа и забрался рядом с ней, усевшись позади водителя.
Он застегнул форменную рубашку и заправил в брюки перед уходом из номера в Маджестике, и это помогло. Грязные ботинки и неуставной пистолет (не говоря уж о том, что его пребывание здесь не было санкционировано армией уже около полугода) помогали меньше, но у него не было оснований полагать, что они узнают о последнем, а остальное не особо привлекало внимание в этой местности.
Он сказал офицеру, сидевшему впереди, что Кали была репортёром и путешествовала с армией. Когда мужчина посмотрел на неё в зеркало заднего вида и заинтересованно приподнял брови, Ревик прямым текстом заявил, что она его девушка.
Это заставило Кали фыркнуть, но тихонько.
Он сомневался, что кто-то помимо него услышал этот звук.
Она подыграла его легенде, и это главное, даже большую часть поездки держала его за руку на заднем сиденье. Но по её свету он понимал, что эта ситуация по какой-то причине забавляла её.
Он гадал, не вызвало ли её веселье преимущественно тем, что он смутился, сказав это.
В любом случае, ни офицер, ни водитель больше не задавали вопросов.
Ревик продолжал закрывать их света щитами, пока они прыгали по кочкам неровной земляной дороги, тянувшейся на север. Он делал это аккуратно, не позволяя щиту послать вспышку в Барьер и всё ещё изо всех сил стараясь замаскировать свой свет проекцией света Териана.
Краешком своего aleimi Ревик почувствовал, что женщина, Кали, делает то же самое.
Она даже позаимствовала его Барьерный отпечаток Терри, помогая своим светом укрепить его щит и спрятаться за этой иллюзией.
Он знал, что лишь недолго сможет маскировать себя светом Терри.
Как только его друг очнётся, ему придётся прятаться за чем-нибудь другим. Оставалось надеяться, что к тому моменту он будет далеко от Сайгона, далеко от конструкции и далеко от большинства разведчиков Шулеров — по крайней мере, тех, что размещены на местах.
Не считая этих лёгких щитов, они оба продолжали избегать Барьера. Сам Ревик не совершал ни единого сканирования с тех пор, как использовал свой свет, чтобы вырубить Териана и Рейвен в отеле.
Конечно, то, что они делали, всё равно было чертовски рискованным.
Если Галейт сейчас обнаружит их здесь, то разведчикам Организации даже не придётся приезжать за ними самостоятельно. Они могут просто завладеть разумами их новых друзей-военных и заставить людей взять их в плен под прицелом.
Эту мысль Ревик тоже выбросил из головы.
Думать об Организации сейчас в принципе было плохой идеей.
Мысли связывали видящих, хоть намеренно, хоть ненамеренно.
Нахмурившись и вспомнив это простое правило, он полностью выбросил из головы мысли об Организации и Галейте и сосредоточился на стране, которую они проезжали.
К счастью, подобравший их офицер не слишком интересовался, что привело их сюда.
Даже не спрашивая, он предположил, что они направляются в Пномпень.
Опять-таки, в той стороне толком ничего больше и не было.
Он болтал с Ревиком о жаре, о протестах, которые по слухам состоятся после обеда, о том, что они пропустили празднование Хэллоуина дома, и о том, что позднее они могут направиться в Сайгон, если после трёх часов всё выйдет из-под контроля.
Он говорил, что страдает от похмелья, и что по слухам русские планируют бомбить Южный Вьетнам. По его словам, Кремль морочил им голову, пытаясь заставить американцев сделать какую-нибудь глупость, которая подвергнет риску хрупкий баланс холодной войны между двумя сверхдержавами.
Ревик соглашался с ним.
В то же время он лишь вполуха слушал болтовню человека.
Его взгляд оставался прикованным к окну; он смотрел на реку, которая всё ещё текла на север справа от них — другая река, не та, с которой они начали. Вместо маленькой реки Сайгон это была более широкая и голубая река Меконг, которая разделяла регион надвое и вилась по всей Камбодже до Лаоса и Таиланда на севере.
Ревик смотрел, как замеченные им лодки постепенно меняются; прогулочные судна сменяются судами американской армии, затем коммерческими рыболовецкими лодками, затем маленькими местными лодочками.
После ещё нескольких километров по пыльной дороге Ревик попросил водителя высадить их. Он помог Кали выбраться с заднего сиденья, на сей раз заметив, что она слегка дрожала, а её движения были напряжёнными. До него внезапно дошло, что она физически пострадала от того, что Териан и, что более вероятно, Рей, сделали с ней.
Отматерив себя, он приобнял её крепче, поддерживая рукой. При этом он не смотрел на неё и не особо спрашивал разрешения, но она прислонилась к нему с явным облегчением.
— Надо было сразу сказать, — пробормотал он, помахав капитану и его водителю, но не отпуская её.
Она весело фыркнула.
— Ты спасал наши жизни. Это казалось более важным.
