Она мотнула головой и сказала:
— Ничего, — прошептала она, на деле не имея никакого голоса.
“Что? Дура, Милка! Что ты только что сказала? Серьёзно? “Ничего”? Твою мать!” — и это снова был голос Хэлы и Милена была с ней абсолютно согласна.
Дальше Роар просто нёс её через эту дурацкую равнину и это грёбанное поле никогда не казалось ей таким маленьким, эта дорога никогда не была такой, короткой, и ни разу ей не хотелось побыть с кем-то подольше, и не находила тоска от того, что вот сейчас будет тепло уютно и не будет его.
— Рваш, — с досадой он произнёс странное слово и остановился. — Я платье твоё там забыл.
— Вернёмся? — и кажется никогда не было в её голосе столько надежды.
— Тебя надо согреть, — возразил он. — Я же не прощу себе, если ты снова заболеешь.
— Мне не холодно и это я виновата, что туда плюхнулась, — ответила Мила.
— Виновата или нет, уберечь от горячки это не сможет, — заметил митар и продолжил путь. — Что ты вообще там делала?
— Я хотела тебе плащ отдать, — ответила девушка, а Роар снова остановился.
— Что? — нахмурился он.
Милена пожала плечами и это был очень нелепый жест, самый нелепый за всю её жизнь. Хотя сегодня она королева невезения и нелепости.
— Зато не намочила его, умница же, да? — спросила она.
— Умница? — Роар повёл головой, нахмурился на мгновение, а потом рассмеялся. — Больше не надо так делать.
— Хорошо. Не буду, — Милена покраснела, сжалась от смущения. — Тебе правда не тяжело? Я же и сама могу идти, — решила перевести тему разговора.
— Тяжело? — он глянул на неё в недоумении. — Да ты ничего не весишь. Тем более ты босиком. Туфли мы тоже оставили там, да и толку с них, ледяных. И вообще почему ты была в туфлях, а не в сапогах?
— Ну…
"Меня поцеловал твой брат и я его укусила и сбежала от него, и было как-то не до обуви…" — проговорила она у себя в голове. И перед глазами почему-то всплыла кровавая расправа одного брата над другим.
— Не знаю, — пожала она плечами, насколько это было возможно сделать в её состоянии гусеницы в руках у этого великана.
И рассмеялась.
“Сказка “Гусеница и великан””, — очередная идиотская мысль очень её развеселила.
— Что? — спросил у неё Роар. — Тебе смешно, что не знаешь как умудрилась выйти в холод на улицу без сапог?
— Нет, — Милена всё ещё смеялась и наверное это была простая истерика. — Просто я… просто я… ой…
Она правда хотела ответить, но тут икнула, чем вызвала очень неоднозначное выражение на лице у мужчины.
— Так. Милена! — а митару было не до смеха. — Уже горячка началась?
— Нет, прости, всё хорошо, — поспешила успокоить его беспокойство девушка. — Я просто гусеница, а ты великан и я не знаю почему это так смешно.
— Гусеница? — он нахмурил лоб, потом повёл бровью и явно это слово было ему неизвестно.
— Ну это… — она задумалась. С одной стороны это было так просто, но с другой оказывается ужасно сложно. — Боже, я не знаю как объяснить… это такая… такая… ну вот как я сейчас. Только ма-а-а-а-ленькая!
Теперь уже рассмеялся Роар. Такой у него был тёплый смех, как и взгляд.
Они дошли до ворот Трита и к невероятному счастью Милены там никого не было, потому что весь люд пошёл обедать.
Митар с белой ведьмой на руках совершенно никем незамеченные прошли через двор и на пороге Мила вдруг осознала, что сейчас им нужно будет встретится с Хэлой.
— Ох, и влетит нам от Хэлы, — покачал головой Роар, словно читая её мысли и стараясь говорить как можно тише.
— Стой! — он как раз сделал шаг внутрь и сбоку оказалась та самая лестница на которой совсем недавно "обжимались" Шера и Элгор.
— А? — он застыл в недоумении.
— Поставь меня, я одна пойду к Хэле. Влетит только мне, — объяснила Мила. — Ведь это я сама виновата.
— Я не боюсь Хэлу, — ответил на это митар. Кажется даже с какой-то обидой.
— Все боятся Хэлу, — улыбнулась Мила и Роар, ухмыляясь, согласно кивнул ей в ответ.
Кажется с невероятным нежеланием, а может это ей очень хотелось, чтобы с нежеланием, он поставил её на пол в сумерках лестницы.
— Может мне отдать тебе плащ здесь? — предложила девушка.
— И пойти по коридору в одной моей рубахе? — спросил митар. — Ну, уж нет.
— Тогда я потом его отдам, — прошептала она, стоя на ступеньках так, что была с ним вровень. — И рубаху.
— Так. Тоже нет, — мотнул он головой, озорно улыбаясь. — Сегодня я буду до вечера перебирать бумажки в рабочей комнате ферана, так что просто принеси туда. А то вдруг в следующий раз ты соберёшься отдать мне вещи с ещё большей опасностью для своей жизни. Я уж думаю может и не забирать у тебя их вовсе.
— Я принесу сегодня, — твёрдо произнесла она, убеждённая в его правоте.
Они какое-то время просто стояли и, господи-боже, если бы Милена была посмелее, она бы наверное поцеловала его сама, ей очень этого хотелось. Отчаянно, до боли хотелось. Но она такая трусиха, глупая-глупая трусиха.
— Увидимся, — выдавила белая ведьма из себя самую трусливую в своей жизни фразу. — Если выживу.
— Помнишь? Я в тебя верю, — прошептал Роар. И… Милена ушла.
"Ты самая тупая девица, Мил… мама была права, когда говорила, что тебе ничего не светит в этом мире. Как оказалось и в другом мире не светит…” — ругала она себя, пока шла по коридору.
Войдя в комнату серых, девушка внимательно изучила обстановку и с радостью заметила, что Хэлы нет, наверное она, как и все, была на обеде. Милена пробежала к своей кровати и сняла плащ.
— Что с тобой случилось? — голос Хэлы за спиной заставил подпрыгнуть и взвизгнуть.
Девушка развернулась и поняла какой у неё сейчас невероятно неоднозначный вид — в руках чёртов синий плащ, на ней рубаха синего цвета, и понятно, чья она, благо прикрывает голую задницу, наверняка сама Милена растрёпанная и нелепая.
— Это не то, что ты думаешь, — выпалила белая ведьма.
— Интересно, что я должна думать, — приподняла бровь Хэла. — Просветишь?
А что тут можно подумать? Но как бы Мила хотела, чтобы эти неприличные мысли были реальностью. Вот. Она это подумала.
— Ну… — девушка замялась, — я просто упала в реку и митар меня спас.
— Начало весьма многообещающее, — оценивающе повела головой женщина. — Такое я не могла бы подумать. Да. Дальше.
— И ничего дальше.
— Хм, — чёрная ведьма прищурилась, — ну как скажешь…
— Хэла, — девушке отчаянно хотелось рассказать.
Но Милена вообще никогда ни с кем ничем не делилась.
Да и с кем было делиться? Маме она была не интересна, сестра была просто вредина, у Милы и подруг-то не было совсем, разве что только бабушка. Поделилась бы она с бабушкой? А внутри было столько эмоций:
— Я… ну… — и невозможно было всё сказать из-за этого эмоционального отупения.
— Так, детка, успокойся, ладно? — перебила её Хэла, поведя руками в воздухе. — Я не настаиваю на рассказе. Где твои вещи?
— На реке остались, — теперь к глазам подступили слёзы.
— Понятно, — голос чёрной ведьмы был мягким. — Так. Я принесу другие вещи. А ты иди, там есть тёплая вода, подержи в ней ноги, чтобы согрелись. Переоденься и отнеси митару его одежду до того, как вернуться серые кумушки-голубушки, а то будешь им объяснять откуда у тебя не только его плащ, но и, вот это новость, рубаха нательная. Тут такой гвалт начнётся, что мало никому не покажется.
И Хэла вышла из комнаты, а Миле показалось, что женщина обиделась.
— Кажется, Милена Сергеевна, на сегодня ты перевыполнила план на пару недель вперёд, — грустно сказала она себе и сев на кровать зарыдала.
Глава 17
Роар стоял в комнате и сам не понимал, что такое с ним случилось, что натворил таких дел. Он знал, что должен был сдержаться, ведь это была не первая девушка в его жизни, но было в ней что-то, что заставляло его чувствовать себя мальчишкой.
Он натянул на себя чистую рубаху и с силой втянул в себя воздух, выпустил, попытался успокоится. На лестнице, пока стоял и смотрел в её глаза, почти перестал себя контролировать — был в шаге от того, чтобы натворить непоправимое.
