о матушке Данье, о Ярине, о сыне пекаря, которого я “отшила”. Как Эллад выдержал такой напор, не представляю, но он ни разу не попросил Нюру помолчать. Напротив, принимался в ответ рассказывать что-то свое, и тогда они оба хохотали.
Чудо случилось и у Ральфа. Он нигде не застрял, хвала богам! Успешно почистил все трубы, забравшись на крышу по приставной лестнице, и даже скинул лишний снег.
Время от времени кто-то из нас бегал в библиотеку, чтобы проверить девочек. Пирси помыла все столы, подоконники, и учила Шенни смахивать пыль с книжек.
В последний раз Мэй была у них всего час назад, и никто из нас не мог даже подумать, что всего за час в наш дом придет беда.
Когда мы, изможденные, вернули весь инвентарь в кладовые, Ральф отправился в таверну, чтобы купить нам еды на ужин. Эллад увел Нюрку любоваться закатом из окна кабинета, мальчишки пообещали затопить баню, ну а мы с Мэй пошли за девочками.
У стеллажа с книгами стоял стол, а рядом с ним сидела Пирси над лежащей на полу Шенни. Мэй кинулась к ним, а я оцепенела на миг. Пирси всхлипнула, погладила малышку по голове, но тут же отдернула руку.
Мой взгляд остановился на небольшой луже крови возле головы Шенни, и я наконец пришла в себя.
– Шенни, боги! – кричала Мэй. – Пирси, как она упала? Что произошло?
– Почему стол здесь? – непонимающе спросила я.
– Вы с-сказали, чтобы мы не залезали на сту-у-улья, – опухшее от слез лицо Пирси было красным. – Я хотела, чтобы Шенни вытерла вон те книги-и-и. Простите меня, простите!
– Как давно она упала? – я быстро, но аккуратно, подхватила Шенни на руки. Малышка была бледной и только следы засохшей крови добавляли красок ее лицу. Прижала пальцы к шее – пульс бился слабо.
– Не знаю, не помню-ю-ю. Я испугалась и не могла вам сказа-а-ать.
– Мэй, уведи Пирси на кухню и дай ей выпить чаю с ромашкой. Я к Элладу.
Кровь окропила мое платье. Шенни казалась совершенно невесомой, будто в моих руках была лишь ее душа. Страх ледяными щупальцами подбирался к моему горлу и душил, душил изо всех сил.
Ральф будет в ярости. Если с Шенни что-то случится, если она… Ральф сойдет с ума. Он не сможет пережить потерю дочери снова.
Не помню, как я добралась до кабинета. Потом слышала плач Нюры, ругательства Эллада. Мужчина забрал у меня девочку и унес в спальню, уложил на кровать. Нюрка прибежала с теплой водой и тряпкой, мы обтерли личико Шенни. Чистых тканей не было, никаких медикаментов, чтобы обеззаразить рану тоже. Кровь из раны на голове едва сочилась, и я приложила к ней собственное чистой платье, которое достала из мешка с вещами.
Эллад убежал за Ральфом, а вернулся довольно скоро без него, но с бумажными пакетами полными еды. Аппетита ни у кого не было, пироги еще долго стояли на кухне и остывали.
Ближе к ночи Ральф привел двух лекарей. Те выгнали почти всех из спальни, разрешили остаться только мне и Ральфу. Я внимательно следила за их манипуляциями. Голову Шенни обработали порошками, мазями, а после замотали чистой белоснежной тканью.
Один из лекарей, я даже не запомнила его имени, дал Ральфу целый список лекарств, которые необходимо купить в аптеке. Сказал, что девочка должна пить их трижды в день. Как поить бессознательного ребенка он не сообщил, но пообещал, что рано или поздно Шенни придет в себя.
– Если она не очнется к утру, – начал второй лекарь. Осекся под предупреждающим взглядом своего коллеги, но продолжил: – Шансы на выздоровление крайне малы.
Они ушли, ничуть не волнуясь о том, как нам теперь жить и что делать. Я пребывала словно в тумане и оттого не волновалась. Меня будто напоили успокоительным. Но я знала – этот эффект временный. Шоковое состояние не может длиться долго.
Ральф смял список и выбросил, куда-то ушел, потом вернулся и вручил мне кошель, полный монет. Что-то говорил, после повторил то же самое, а я только мотнула головой.
– Агата? – наконец его голос ворвался в мое сознание, и мир вокруг обрел звуки. – Я уезжаю в Каан за одной моей знакомой. Шенни сможет помочь только она. Если эти… лекари, демон бы их побрал, не могут справиться, то она точно сможет. Я вернусь через сутки.
– Кто она? Лучший лекарь?
– Ведьма, – бросил Ральф и, больше ни слова ни говоря, бегом покинул дом.
Я не отходила от Шенни всю ночь. Мэй принесла мне поесть и чаю, посидела несколько минут и отправилась спать. После заглянула Пирси. Всхлипывая, просила прощения, и я впервые обняла ее, успокаивая. Девочка жалась ко мне, дрожа от страха.
– Шенни выживет?
– Обязательно, – ответила я, будучи совсем неуверенной в своих словах. Ответила и, передумав, сказала правду: – На самом деле я не знаю. Господин Ральф сказал, что привезет свою знакомую, которая точно сможет вылечить ее. Только бы он успел.
Пирси побыла со мной еще немного, а когда уходила, пожелала доброй ночи впервые за все время.
Приходили и мальчишки, а потом Нюрка попросила меня поспать. Я легла рядом с Шенни, но глаз сомкнуть не могла. Нюра тихонько запела. Ее голос шелестел прохладным ветерком, журчанием ручейка ласкал слух и успокаивал настрадавшееся сердце. Нюрка ничего в своей жизни не умела, но пела прекрасно. Песни, знакомые нам с Земли. Мы обе их не забыли, и мне всегда нравилось слушать, как она их поет.
За окном занимался серый рассвет. Морозной дымкой окутывал город, серебрил ледяные узоры на окнах.
Ральфа не было уже восемь часов. Он обещал вернуться через сутки, значит, осталось совсем недолго.
Собравшись утром за завтраком, мы доели то, что было куплено вчера на ужин. В гнетущем молчании выпили чай и снова разошлись. Дом, который обещал стать для нас счастливым местом, сейчас утопал во всеобщем горе.
Ночь ждали все вместе у постели Шенни. Пирси тихонько ругалась с Рилом, Кайл довязывал очередной носок, Мэй старалась переписать буквы из книги на чистый лист бумаги. У нее с непривычки плохо получалось
