«Привет, мам», — сказала она небрежно, открыв ей дверь. Ее мать протянул ей двадцать долларов.
«Что это?»
«Можешь назвать это пособие,» сказала ее мама с улыбкой. «Немного больше на этой неделе, так как ты позаботилась о продуктах.» Она сделала паузу. «Это было очень щедро, Лилит.»
«Да,» сказал Лилит. «Ничего страшного.»
«Это для тебя». Она кивнула на деньги и всунула из в руки Лилит. «Повеселись. Возьми Брюса с тобой».
Так она и сделала.
«Где мы?» Скулила Брюс, почесав лоб, где повязка была тугой.
Беря его руку, Лилит толкнула крашеную дверь в Переулки, единственный боулинг Перекрестка. Она была поражена взрывом тусовочной атмосферы: запах дешевой, тяжелой пиццы и острого сыра начо, сигнальные огни выше дорожек, подпитанные сахарной ватой вопли сотни детей.
И выше всего остального цоканье шаров в боулинге сбивающих кегли.
«Страйк!!!!» Брюс закричал, все еще с завязанными глазами, понимая кулаки в воздух.
Лилит сорвал повязку. «Откуда ты знаешь?»
Глаза ее брата расширились. Он пошатнулся вперед, а затем замер, облокотившись на шаро-шлифовальную машину. «Я не знал,» сказал он наконец. «Я притворился.»
тогда воздух был выбит из нее, поскольку Брюс врезался в нее с объятием всем телом со всей силы.
«Я хотел приехать сюда всю мою жизнь!» Крикнул он. «Я попросил маму взять меня сюда каждый день! И она всегда говорила… "
«Я знаю», сказала Лилит.
‘Если ты когда-нибудь выздоровеешь сынок’, сказали Лилит и Брюс хором, подражая усталому голосу их матери.
С последней поездки Брюса в больницу их мать имела моменты доброты и даже щедрости, как накануне вечером. Но этим утром, когда Лилит предложила ей присоединиться к ним в Переулке, она рыкнула на Лилит, когда вспомнила, что она согласилась взять подмену в вечерней школе..
«Теперь мне лучше». Брюс рассмеялся, как будто он все еще не мог поверить в это. «И поэтому мы здесь! Спасибо!»
«Это не мне спасибо. На самом деле спасибо маме», сказала Лилит, показав Брюсу наличные деньги.
«Это удивительно!»
Лилит сморгнула навернувшиеся слезы счастья глядя на ее брата. Он был заворожен зрелищем, что девушка его возраста замахивается шатаясь под тяжестью сверкающего шара для боулинга, а остальные дети, жуя пиццу ждут своей очереди на дорожке. Он слишком редко был обычным ребенком из-за его болезни.
Она поглядела вокруг и была удивлена увидев на противоположной стороне зала Карен Уокер со своего курса по биологии, бросающую шары. Она была с несколькими девушками и Лилит узнала их, они все были из ее школы. Все девушки громко приветствовали Карен когда она в очередной раз выбила страйк.
Карен была застенчивой, но она никогда не была грубой с Лилит и она идет на бал с Луисом, с которым Лилит была дружна так как он был в ее группе. Плюс она должна немного интересоваться музыкой, потому что она согласилась быть техником по настройке инструментов у Хлои Кинг. Лилит никогда не считала, что она может дружить
Карен, но было бы глупо, чтобы не подойти и сказать привет.
«Я принесу туфли», сказала Лилит Брюсу.
«Я не хочу играть», сказал Брюс, качая головой. Лилит изумленно уставился на него. «А что тогда?»
«Дух». Его глаза загорелись, как он указал на темный проем возле торговых автоматов. Красный, желтый и зеленый огни мигали над входом, подобным пещере. «Игровой зал».
Лилит улыбнулась. Она опять посмотрела в сторону дорожки Карен Уокер, но это был день Брюса. Может, она завтра поговорю с Карен.
«Показывай дорогу», — сказала она брату.
Она последовала за Брюсом в игровую комнату, удивляясь тому, как спокойно ей было. Не было никаких окон или верхних огней. Никто не смотрел никому прямо в глаза. Каждый был сосредоточен на своей игре.
Брюс рассматривал каждую из игр, потратив много времени, глядя на пугающего зеленого демона на боку автомата в игре под названием Deathspike. Вскоре они стояли перед аэрохоккейным столом. Брюс поднял один из светящихся в темноте рычагов и он скользнул вокруг, делая рубящий шумы.
«Подходи», он сказал Лилит, двигая другой рычаг в ее сторону. «Давай поиграем». Она скользнула четвертаком в паз под столом воздушного хоккея. Брюс завизжал когда холодный воздух ринулся из крошечных отверстий.
«Ты готова чтоб я надрал тебе зад?»
«Ну посмотрим кто кого,» обрадовалась Лилит, подхватив другой рычаг и принимая свою позицию за воротами. Брюс был так взволнован и Лилит почувствовала, что это было заразительным.
«Я больше не болен,» сказал ее брат «так что ни одного из этого дерьма, типа позволить-Брюсу-выиграть, ладно?»
«Ну раз ты просишь об этом», сказала с улыбкой Лилит.
Ни один из них никогда не играл в воздушный хоккей прежде. По сути там можно был двумя методами забросить шайбу: идеально прямой или наклонный со стороны. Обведите шайбу стороной и ваш противник должен был сделать выпад и дергаться как дурак. Стреляйте прямо и унизите его, когда шайба хлопнет в заднюю часть цели.
Брюс был подающим. Он трижды пытался обвести свою подачу, а затем перешел на тактику теневых. Он держал шайбу в своем углу дискомфортно долго, а затем указал через плечо и крикнул: «Эй, что это там?» Как раз перед нанесением удара шайбы в ее сторону.
«Хорошая попытка», парировала Лилит, когда она послала прямой выстрел в цель. Она доминировала в первой половине игры, но Брюс, казалось, ни грамма не расстраивался. Он отлично проводил время.
При счете пять-пять из колонок послышалась песня братьев Эверли «Прощай любовь». Лилит начал подпевать, не понимая, что она делает, пока Брюс не начал петь с ней. Они не делали этого уже очень давно. У ее брата был великолепный голос, оставаясь в гармонии, даже когда он бил хоккейную шайбу со всей своей силы.
Затем из темноты за Лилит третий голос начал подпевать им. Она обернулась и увидела Кэма, прислонившегося к стене и наблюдая за ними. И тут она пропустила шайбу.
«Yesssss!» завизжал от радости Брюс. «Спасибо, Кэм!»
«Что ты делаешь здесь?» с удивлением произнесла Лилит.
«Не обращайте на меня внимание, продолжайте петь и играть,» сказал Кэм. Он был одет в черную вязаную шапку, черные очки и его мотоциклетную куртку на молнии. Лилит нравилось как он выглядел. «Ваши голоса вместе сплетаются как морской узел».
«Что это значит?» спросил Брюс.
«Ваша связь сильна,» сказал Кэм. «Нет музыки прекраснее, чем одноуровневая гармония с родным братом».
«У тебя есть братья или сестры?» спросила Лилит. Он никогда не говорил о своей семье или о своем прошлом. Она думала о своей поездке на улицу Доббс и зеленую палатку, из которой она видела, что он вышел. Это было действительно его дом? Он делил его с кем-либо еще? Чем больше времени она проводила с Кэмом тем больше понимала, что так мало знаем о нем.
