— Гм… И где проходили… ваши встречи?
— Это важно?
— Не знаю, надо рассмотреть все стороны, мы же ищем нить, зацепку.
— У меня есть дом в столице, в квартале, где живут обычные люди. Ничем не выделяющийся, но под надежной магической защитой. Выбранную временную любовницу я селил там, и навещал, когда у меня было время и желание.
— А где тебя опоили, не помнишь?
Михаэль, потрясённо замер:
— Грах… Почему до твоего вопроса я не помнил этого? А сейчас, как из тумана — я перешел в столичный дом, хотел встретиться с Аминой. Грах, но я не помню, что там произошло, виделись мы или нет, в дом входил или меня на пороге перехватили? Кроме любовницы, в доме живут садовник, кухарка и горничная, но эти люди служат у меня не один год, им можно полностью доверять.
— И кто эта Амина? Давно ты с ней? Где вы познакомились?
— Это важно? — говорить о любовнице при Мариэте казалось неправильным.
Михаэль предпочел бы, чтобы зельеварка не знала о том, что женатый граф не разорвал связь с амантой.
— Всё важно, — повторила Мари. — Ты не мой супруг, поэтому можешь не смущаться.
Я и до тебя знала, что редкий аристократ хранит жене верность, и меня это не касается.
Почему-то эти слова царапнули Михаэля. Мариэта не осуждает наличие любовницы или… ей безразлично?
— Давно. Амина задержалась дольше своих предшественниц. На момент гибели отца и брата я был с ней почти два месяца и собирался через пару дней отдарить и расстаться. Но когда случилось несчастье, мне было не до того. Потом — это завещание, и Гвинет, которую три месяца лечили, прежде чем она смогла стать мне женой.
— И Амина все это время жила в твоем доме, а ты продолжал её навещать?
— Д-да. Конечно, это случилось только из-за свалившегося на меня сначала горя, потом дурацкого условия в завещании брата. Но незадолго до своего похищения, я вернулся к мысли, что пора дать Амине отставку, однако, не успел.
— Что ж, вот тебе и минимум одна обиженная женщина.
— Нет, она не могла. Я был щедр с ней и ничего не обещал. Амина знала, что она — одна из многих, и не навсегда.
— Но ты был с ней дольше, чем с другими. Может быть, жаловался на жену, и твоя любовница могла вообразить, что значит для тебя больше, чем просто аманта. А потом ты проговорился, что вам надо расстаться, и она отомстила.
— Ерунда! Где бы она нашла магов? И одноразовый портал, настроенный на рабский загон в другой стране? В Амине нет ни крупицы дара, она красива, но глупа, как песчаный суглик, в её голове все мысли только о нарядах, драгоценностях и деньгах.
— Но у неё мог быть сообщник, — вздохнула Мариэта. — Она же не с неба на тебя свалилась? Наверняка, у девушки есть семья, может быть, друг. Мы можем долго гадать, но надо решать, что нам делать. Если маги никого не найдут, но им придется ещё раз вернуться, тебя вычислят. Возьмут поисковика, например, или мага посильнее.
— Да, такая вероятность есть, — согласился Михаэль. — Думаю, у нас не больше пары недель.
— Я не соберу денег, — побледнела Мари. — Даже если буду работать с утра до ночи и подниму цену за зелья. Если брошу есть и спать.
— Выход только один — продать дом.
— Что?! А где я буду жить???
— Я же говорил уже — верну тебе всё, что ты на меня потратишь в тройном размере!
Вернешься и выкупишь дом обратно.
— Да, кто его купит, чтобы через месяц продать мне обратно? — всплеснула руками женщина. — Это же ненормально!
— Скажем, — подумал граф, — что мне требуется дорогостоящее лечение, поэтому ты везешь меня в столицу. А дом продаешь временно. Вернее, занимаешь денег под него, вернешься — выкупишь дом обратно.
— Как это?
— Про ломбарды слышала?
— Да, но туда закладывают драгоценности, если срочно нужны деньги. Чтобы дома закладывали — ни разу не слышала.
— Я тоже, но выхода-то у нас нет!
— Не знаю, Михэ, кто сможет, а, главное, захочет ссудить меня деньгами под залог дома. Тут такое не принято. Вдруг, я не вернусь? Никто не захочет потерять деньги.
— Он и не потеряет, дом-то у него останется! — как маленькой принялся объяснять Михаэль. — Смотри, сколько стоит твоя усадьба?
— Пять тысяч монет, — неуверенно ответила Мариэта.
— Сколько нам надо для поездки?
— Тысячу, лучше полторы.
— Вот! Объявишь, что отдаешь дом за полторы тысячи монет, сроком на месяц. За месяц управимся?
— Не знаю. Доехать до столицы — дней десять-двенадцать, там найти временное жильё и мага — пусть пару дней. А дальше всё зависит от твоих врагов. Если ты сразу вернешься, прежде чем вычислишь и устранишь предателя, могут добить, ты ни монетки не успеешь мне передать.
— Верно. Значит, нам нужны деньги не только на дорогу и мага, но и на жизнь. Тогда надо просить две тысячи монет и срок — три месяца. За это время я успею разобраться со всеми недоброжелателями и выплачу тебе втрое. Ты вернешься, выкупишь обратно свою собственность, дав сверх двух тысяч ещё пятьсот монет, и заживешь в достатке.
Мариэта задумчиво посмотрела на графа:
— Осталось только найти, кто захочет заработать за три месяца пятьсот монет, и у кого есть свободные две тысячи.
— Думаю, тебе надо завтра сходить к кагыму, — невозмутимо предложил Михаэль. — У него, точно, есть такие деньги, и он хорошо к тебе относится.
— Уедем, а земля так и будет зарастать. И мой огород… Вирисса! — если за ними не ухаживать, они погибнут, — расстроилась Мариэта.
— Мари, я все тебе компенсирую! А поливать посадки можно соседок попросить.
Посулишь им монет пять по возвращении — что же, они не польют растения? У тебя там десяток грядок всего, — граф протянул руку и, проведя пальцами по выбившейся из косы прядки, заправил её за ухо.
Маризта замерла, глядя на мужчину расширившимися глазами, потом сглотнула и опустила голову.
— Растёпка, — неожиданно ласковым голосом сказал Михаэль. — Причешись, а я переоденусь и пойду ещё порублю. Да, чуть не забыл — кагым обещал поговорить с Тапиром, тот будет просто помогать, по просьбе головы, а не как твой ухажёр.
Повозка катилась по дороге, подскакивая на неровностях.
Мариэта прикрыла голову тканью, пытаясь спастись от пыли и покосилась на сидевшего впереди Михаэля.
Единый, она до сих пор сама себе не верила, что позволила себя уговорить!
Столько лет она строила свой маленький мирок, дружила с соседями, лечила занедуживших, и вот, в одночасье, лишена всего.
Сказать, что соседи опешили — это ничего не сказать.
— Как же ты?
— Наверное, с братом в Империю поедешь?
— Разве тебе было плохо здесь?
Хотелось плакать и вернуться в тот день, когда грах её понёс к каравану.
Насколько раньше её жизнь была проще, а теперь она сидит в тряской повозке и едет навстречу неизвестности.
— Я вернусь! — отвечала она соседкам, сама в это не слишком веря. — Обязательно вернусь, только вылечим Михэ! Если бы не собиралась возвращаться, разве продала бы дом за полцены с условием, что выкуплю его назад в течение трёх месяцев?
— Где ж ты денег на это возьмёшь? — пригорюнилась Смияда. — Не похоже, что твой брат имеет лишние монеты.
— У брата есть! Приданое его невесты! — выкрутилась Мариэта, надеясь, что тропиндарки не в курсе, что в Империи за женщинами не дают приданое, а, наоборот, платят их родителям выкуп.
— А, тогда да, деньги будут, — согласились соседки. — Езжай, не переживай, присмотрим за твоими посадками. Как свои поливать будем, так и к тебе зайдем.
— Я отплачу!
— Сочтемся, не чужие! Сколько лет ты нас своими зельями выручала, что ж, мы не отблагодарим, что ли?
И, уж, не знает она, что граф наговорил кагыму, только через три дня после появления магов, тот сам пришёл на двор к Мариэте, да не один, а с писарем. И, положив на стол два тугих мешочка с деньгами, предложил прямо тут сделку и оформить.
