Михаэль согласился и, спустя половину оборота Маризту позвали поставить подпись.
— Вот, ари, две тысячи монет. В течение трёх месяцев я верну дом за две тысячи пятьсот монет.
— Спасибо, кагым! Вы спасли моего брата!
— Полно, не плачь! Всем бы такую любящую сестру, как ты. Михэ, когда уезжаете?
— Да завтра и поедем, мне тянуть нельзя, хворь уже к сердцу подбирается.
— Как вылечишься, Мариту сам привезешь?
— Конечно! Разве я могу оставить сестру одну? И привезу, и засвидетельствую выкуп дома.
— Хорошо. Эх, как же я без зелья-то твоего? — сокрушенно покачал головой кагым.
— А я приготовлю травяной сбор, да по мешочкам его разложу, — предложила зельеварка. — Будете заваривать, настаивать, да пить, я напишу — как.
То и дело их обгоняли верховые, навстречу попадались простые телеги и такие же повозки. Михаэль сосредоточенно правил, почти не общаясь с Мариэтой.
Женщина не могла понять, что произошло, почему «брат», стоило им выехать, стал её явно сторониться. Нет, он не грубил, не был невнимателен, просто старался держаться дальше. Не садился рядом, когда останавливались дать отдых лошади и самим поесть, ночью ложился под повозку, постелив лошадиную попону, разговаривал мало и только по необходимости.
Сначала Мари обиделась, но потом, подумав, решила, что так даже лучше. Она слишком увлеклась своей «покупкой», даже позволила себе, когда Михаэль не видит, украдкой наблюдать за ним. Особенно её привлекали руки графа — сильные, жилистые, с короткими жесткими волосками и сильными, длинными пальцами.
Мари вспоминала несколько случаев, когда мужчина прикасался к ней, и сердце её замирало.
Грах, она сама себя не узнаёт! Ей хочется оказаться в кольце рук графа, хочется, чтобы он прижал её к груди и… Единый! Ей хочется почувствовать его губы на своих. Столько лет ни о чём таком она не думала, и вот…
Размечтавшись, Мари отвлеклась от окружающего и мысленно ахнула, поймав взгляд мужчины. Граф смотрел горячо, внимательно, волнующе. Щеки сразу опалило жаром — Единый, о чем она думает? Неужели, граф почувствовал её мысли, поэтому и оглянулся? Грах, стыд-то, какой!
— Скоро ночь, где остановимся — опять в поле или потратим немного денег и выспимся в придорожной гостинице?
Денег было жалко, но хотелось нормально помыться и поесть, не говоря уже о мягкой постели.
— В гостинице, — ответила женщина.
— Хорошо, — граф шлепнул вожжами по спине лошади, побуждая ту ускориться, и через полтора оборота свернул к видневшемуся в стороне поселению.
Постоялый двор оказался небольшим, всего на три комнаты, две из которых были заняты.
Мариэта совсем собралась предложить отправиться дальше, но Михаэль её опередил.
— Отлично, нам с женой одной комнаты — за глаза. Место для лошади найдется?
— Конечно! Пристроим лошадку в лучшем виде! — обрадовался хозяин. — Марса!
Марса, скорее, проводи ара и ари в комнату. Вы ужинать внизу будете или у себя?
— Дорогая, как ты хочешь? — Михаэль повернулся к вытаращившей глаза женщине.
— Тоже думаю, что мы поужинаем у себя. Очень устали, — объяснил он хозяину. — И нам помыться бы.
— За отдельную плату, — пояснил хозяин. — Горячей воды полно, мальчишки мигом наносят.
— Прекрасно, — граф подцепил остолбеневшую Мариэту и повёл её к лестнице на второй этаж, бросив хозяину: — Значит, сначала купаться, потом — ужин. Лошадь вычистить и хорошенько накормить. Разбудить сразу после рассвета, завтракать не будем, заверните что-нибудь с собой — пирог какой-нибудь, вареных яиц, сыра.
— Все сделаем, — хозяин, робея перед странным постояльцем, забыл даже обговорить цену всего, что потребовал мужчина.
— Что ты выдумал? — оказавшись в комнате, где, как она и подозревала, была всего одна кровать, Маризта выдернула свою руку и отпрыгнула от графа на середину комнаты. — Какая жена?
— Тш-ш! У меня не было выхода — комната-то одна! Не сердись, Мари, помоемся, поедим и хорошо выспимся. Я ночью почти не брыкаюсь, — глаза графа смеялись, но женщине было не до смеха.
Грах подери, оказаться в одной постели с Михаэлем! Мало ей томления в теле и глупых желаний, которые возникают от одного только созерцания этого мужчины. А что с ней будет, когда они окажутся в одной кровати?
Да, однажды она уже с ним спала, причем, оба были обнажены, но тогда граф метался между жизнью и смертью и мужчиной ею не воспринимался.
— Ты даже не спросил о стоимости ночлега, купания и ужина! — упрекнула она. — Не говоря о том, чтобы спросить у меня, согласна ли я ночевать с тобой в одной комнате.
— Грах, действительно. Совсем забыл, что я сейчас — нищий и должен беречь каждую монетку, — сокрушенно охнул мужчина. — Привык, что деньги для меня никогда не были проблемой. Мари, мы уже ночевали с тобой в одной комнате и, если ты забыла — даже в одной постели. Ты осталась жива и невредима, так будет и после сегодняшней ночи.
В дверь постучали.
— Ар, мы принесли купель, откройте!
В комнату внесли деревянную бадью, которую поставили на свободное место, и двое мальчишек принялись быстро таскать ведра с водой.
— Готово, ар! — скоро они отрапортовали.
— Передайте хозяину, чтобы ужин принес через оборот! — приказал Михаэль и закрыл дверь.
Маризта смотрела на купель с вожделением — за четыре дня пути по жаре и в пыли, все тело чесалось, вымыться хотелось неимоверно.
— Купайся первая, — предложил граф.
— Но, — Мари оглянулась — стол, стул, сундук и кровать — спрятаться в комнате было негде. — Где будешь ты, пока я моюсь?
— Прилягу на кровать. Весь зад отбил, надо какое-нибудь одеяло захватить, иначе потом сидеть месяц не смогу.
— Приляжешь на кровать? Здесь?
— Здесь, конечно, хозяин же сказал, что свободных комнат больше нет. Не переживай, я лягу поверх покрывала, белье не будет запачкано.
— Я переживаю не о чистоте постели, — пробормотала Маризта, размышляя, что ей делать.
— Ты боишься, что я стану на тебя смотреть? — догадался граф. — Не переживай, я видел за свою жизнь добрую сотню женщин, тебе меня нечем удивить, вы все устроены одинаково. К тому же, я устал, поэтому, пока ты плескаешься, отвернусь к стенке и подремлю.
Мужчина прошел к кровати, растянулся и, повернувшись к Мариэте спиной, показательно захрапел.
Женщина вздохнула — в то, что граф заснул, как по щелчку пальцев, она ни капли не верила, но вода остывала, тело чесалось, а ещё впереди ждал ужин — впервые за четыре дня — горячий… И она решилась.
Стянув насквозь пропыленное платье, затем — пропотевшую сорочку, Мари с тихим стоном блаженства погрузилась в воду.
Единый, вода — это чудо света! Горячая вода — почти благословение!
Вода в купели доходила ей до середины груди, но небольшой диаметр ёмкости не позволял легко перемещаться, приходилось, то погружаться, то, наоборот, приподниматься, чтобы прополоскать волосы.
Слипшиеся за время пути пряди, никак не хотели отмокать. Маризта ёрзала так и этак, совсем забыв о постороннем мужчине в комнате, как вдруг ощутила чужие руки у себя на плечах.
Ахнув, она сползла на дно купели настолько низко, насколько это было возможно, чтобы не утонуть.
— Ты!!!
— Я, — согласился граф. — Не дергайся, я хочу помочь, сама ты волосы не промоешь.
Сиди спокойно.
И мужчина принялся осторожно разбирать спутанные пряди, поливая их водой, смачивая жидким мылом из горшочка. Мягкими массирующими движениями он втирал моющее средство в голову, споласкивал, снова намыливал. Мариэте казалось, что она умерла и попала в рай. Запах Михаэля окружал, дурманил, окутывал, покорял и кружил голову, его руки, то и дело, задевали её шею, плечи…
Даже грязный и потный он пах приятно.
Единый, хорошо-то как!
Дав самой себе мысленного тумака, Мариэта ворчливо произнесла:
