загоревшийся, было, взгляд Хитры заледенел, а личико девушки застыло. Ох, зря Лавронсо налил ему для снятия страха, зря. Пусть бы этот недоэльф сидел и дрожал.
— Если твой прапрадедушка, к примеру, — он махнул в сторону Секирд, — пил мампоэр из черепа врага, неужели сие обстоятельство не даст это тебе выучиться как и всякому в Вавлионде? Ты выучился, ты знаешь законы, потому что ты — суть разумное существо, и у тебя, — он постучал согнутым пальцем по виску, — голова всему начало. Но можно ли верить в разум существа, которое раз от разу шкурой обрастает? если нюх его ведет? Можно верить, что оно разумное? Был у меня... м... некоторый опыт близкого знакомства с орчанкой. Должен сказать, — он допустил легкое дрожание губ в намеке, — расе этой свойственна мощь и немалый огонь страстей наравне в очевидными признаками равно разумного существа. — Он цокнул языком не понимая, как нагревается воздух вокруг, и вовсе не от костра. — Оборотницы же... — Мэтр покачал головой и допил кружку до дна. — Нет... всякому должно быть понятно, что звериные инстинкты станут препятствием для работы ума.
На Хитру было больно смотреть. Секирд тихо закипала. Эльф посматривал на гостя так, будто прикидывал, куда всадить стрелу.
Я хлопнула в ладоши.
— Вот что, дорогие мои, завтра выезжаем рано утром, поэтому спать. Хитра, сегодня спишь на моей лежанке, — и глянула на нее так, чтоб никаких возражений у девушки не возникло.
Артефактора решили устроить в другом конце мобиля от греха подальше.
Идея идти спать ему не понравилась. Он забурчал и махнул пустой кружкой.
— Хорошо, — покладисто согласилась я, — Лавронсо составит тебе компанию. Бейлир, прошу тебя, помоги мне разложить одеяла.
Дварфо поняло намек, подсело к парню, плеснуло еще и принялось о чем-то расспрашивать.
Бейлир довел нас до Стрекозы и ушел в омовейную, а мы с Секирд сели вокруг Фырхитры, обняли ее и дали выплакаться.
* * *
На третий час у Халцедонов мне уже не приходилось разыгрывать малоприятную особу — именно такой я и стала. В конторе, ведущей дела клана, нас приняло совсем молоденькое дварфо. Сначала оно презрительно окинуло взглядом потрепанную тунику Лавронсо, затем глянуло на артефактора как на червя, меня же, человечку, проигнорировало вовсе. По итогам осмотра нас попробовали выставить нас вон. Лавронсо тут же продемонстрировало знание разнообразных диалектов дварфийского, и далеко не все они были предназначены для юных ушей. Изменившись в лице, молодое дварфо исчезло в глубине коридора, и к нам вышло дварфо постарше. Через пять минут разговора Лавронсо повторило часть прошлой речи. Наконец, появился тот, кому артефактор смог показать свое творение. Глянув на переплетения металла и камней, мастер нас позвал нас внутрь.
История повторилась, только в этот раз нас не выставляли вон откровенно, но пытались объяснить, что у них таких желающих по трое ежедневно. Артефакт они, так уж и быть, купят. При сумме Лигатрик попробовал подскочить на стуле, но наше дварфо прижало его лапищей, надавив на плечо. На подобные предложения Лавронсо отвечало с использованием дварфийских непереводимых выражений, перемешанных со специальными терминами. Ожидание между уходом одного дварфа и приходом следующего растягивалось все больше и больше.
К исходу четвертого часа мы добрались до того, кто мог оценить мэтра Лигатрика по достоинству. Нам с Лавронсо вынесли чай с пирожками, а Халцедон с седыми прядями в бороде увел мэтра на беседу в другой конец кабинета, к стеллажам, где выставлены камни, кристаллы и металлы. Седеть дварфы начинают лет в сто двадцать.
Я уже начала клевать носом, когда Лавронсо тронуло меня за руку.
— Они договорились.
— А? — не сразу поняла я. — О... Его забирают?
— Да. Он остается у Халцедонов. Будет, как мечтал, кристаллы исследовать, и поселят у долины. У них там, говорят, целый этаж безбородых набрался, даже окна в породе долбят для любителей света. Так что, пристроили мы нашего подельщика. — Дварфо хлопнуло меня по плечу. — Нам предложили переночевать в гостевом здании.
Мы с артефактором вяло попрощались. Я — потому что устала. Он... тоже устал. Все же выдержать экзамен на звание "безбородого под-мастера" после двух недель злоключений — серьезное испытание. Под-мастер у дварфов имеет право на собственную мастерскую, но работает "под мастером" — под проверками и надзором. Но это неважно. Важно, что мастерская будет в Синих Горах, где никакие бандиты Лигатрика не достанут, и он займется исследованиями без необходимости тратить время на заработок. Халцедоны готовы были платить тем, кто продвигает магнауку в одном из низших домов.
Нас перевели через двор, провели по переулку и проводили в трехэтажное здание, где на втором этаже отвели по комнате мне и дварфу. Наше временное жилище выглядело гостиничным номером с собственной ванной. Ужин пообещали доставить через полчаса из таверны, но я попросила меня не беспокоить. Стянув одежды, я набрала ванную, и вылезла, только когда остыла вода. Я уже было собиралась с отвращением надеть ту же нижнюю рубаху, но нашла на кровати бумажный сверток с надписью "чистая сорочка" и рядом пустой холщовый мешок с запиской: "Для стирки положите одежду и вывесите за дверь. Обувь поставьте в коридор". Пытаясь удержать глаза открытыми я запихала в мешок все, включая панталоны, надела сорочку и последовала надписи.
Уснула я, кажется, когда падала на подушку.
* * *
Проснулась я от того, что в дверь кто-то скребся. Приоткрыв один глаз я глянула на окно. Судя по солнцу, уже было довольно поздно, часов десять утра.
Добрела до двери и неуверенно спросила:
— Кто?
— Выспалась, наконец? — привычное ворчание Лавронсо вернуло меня к бодрости. — Тут одежа твоя болтается, приоткрой, подам.
Он просунул мне в дверь широкий плоский пакет и за ним туфли, вычищенные, будто новые.
— Через полчаса зайду, еду принесу, поговорим.
Не торопясь я оделась, прикрепила пряди, нацепила чепец, достала маленький наборчик красок, чтоб состарить лицо, и вскоре была готова. Дварфо явилось с подносом, на котором стояли две тарелки с яичницей.
— Они мне ветчину, сыр, булочки, а я говорю — нам эти ветчина и сыр уже во где, — и он полоснул себя ребром ладони по горлу. — Они б еще зайчатину предложили. Хех. Сказало, чтоб яйца сделали.
Да, яичница — это хорошо. Дождавшись, когда я доела и выпила полкружки отвара, Лавронсо начало издалека:
— Послушай, Гарни... Тут такое
