всей силы. Ее отбросило к «островку» цветов. Он был огорожен мраморным бортиком. О край него и ударилась Ингрид, падая на пол. И замерла. Темные волосы разметались, скрывая лицо.
Тихий шорох. Я дернулась всем телом, поворачиваясь. Лозы, удерживавшие Алисию, медленно ослабли. Она ловко приземлилась на пол и бросилась ко мне.
– Мама! Ты в порядке?!
– Д-да… – неуверенно сорвалось с моих губ.
Я немного отстраненно погладила Алисию по волосам, а потом подошла к Ингрид. Она лежала неподвижно. Даже не поймешь, дышит или нет.
Я медленно присела перед ней, трогая за плечо. Ингрид перевернулась на спину. Безвольно, как тряпичная кукла. Я прикоснулась к шелковистым темным локонам, и на пальцах осталась липкая кровь. Свет от моих крыльев дал увидеть, как побледнело лицо. С губ Ингрид сорвался слабый вздох.
Я перехватила ее ладонь, переплетая пальцы. Нырнула в чужие ощущения, как учила Марион в простейших, почти грубых приемах целительства.
– Она умирает, да? – тихо спросила Алисия, подходя ближе. – Ты можешь ей помочь? Можно же просто посадить ее в темницу или…
– Не смотри, – хрипловато выдохнула я, пустым взглядом глядя на лицо Ингрид.
Ведь я могла попытаться помочь. И должна была как ангел. Но оставалось одно «но».
Я сидела над Ингрид, понимая, что время уходит. Перед глазами стоял свиток из древней библиотеки. Заклятье, позволяющее исцелить от «ангельской пыли». Исцелить темной магией, отдав взамен другую жизнь. Убив кого-то.
Ингрид сдавленно застонала, и ее пальцы чуть сжались, будто она неосознанно хваталась за меня. Моя магия – светлая, ангельская – автоматически встрепенулась. Я закрыла глаза, глубоко и медленно дыша, словно унимая тошноту.
«Мой удар был смертельным. И если я не помогу, это бездействие и будет убийством, – подумала я. – Убийством ради Эля».
Когда мои ресницы вновь взметнулись, в глазах уже горел решительный огонь. Сидя на коленях, я осторожно переложила голову Ингрид к себе на колени. Она прерывисто слабо дышала. Мои пальцы машинально скользнули по бледному лицу, словно в попытке утешить. А потом я сильнее сжала руку Ингрид.
С губ слетели слова заклятья. Стоило прочесть его тогда, про себя, всего один раз – и оно въелось в память. Особая темная магия.
Древние слова – строчка за строчкой. Вокруг поднялся легкий ветерок. Сначала показалось, что он подхватил какую-то пыль с пола. Но потом стало понятно: вокруг нас двоих начал закручиваться темный вихрь. Он скрывал все вокруг, вращаясь все быстрее и быстрее. Сильный ветер трепал волосы, трепетала одежда.
Воздух становился все горячее. И с каждой секундой сильнее жег крылья. Казалось, перья раскалились. Боль постепенно переходила черту, и на мои глаза наворачивались слезы, сбегая дорожками по щекам. Капли тут же высыхали, настолько сухим и горячим был воздух. Как в аду, черт возьми!
«В аду? Ага! А куда еще могут попадать падшие ангелы – ангелы, чьи руки в крови?» – мрачно хмыкнул мой внутренний голос, но я попыталась отмахнуться от него, что в Инферио нет никакого ада. Кроме того, когда твой любимый медленно умирает у тебя на руках. А ты ничего не можешь сделать. Этот ад я уже прошла.
Последнее слово заклятья.
Я с силой сжала ладонь Ингрид. Она со стоном выгнулась всем телом, и с губ слетел рваный вздох. Последний.
В ту же секунду невыносимая острая боль пронзила крылья, вгрызлась в лопатки. Я вскрикнула, сгибаясь, падая на тело Ингрид. В глазах резко потемнело, и на время я провалилась в беспамятство. Из него вывел тонкий голосок Алисии:
– Твои крылья!
Она потрясла меня за плечо. Я с трудом приоткрыла глаза. Боль ушла, но из тела, казалось, выкачали все силы. Вихрь рассеялся, а на моих коленях лежала Ингрид с безмятежным, как у спящей, лицом.
«Только вот она не спит. Я убила ее», – глухо пронеслось в голове.
– Такие красивые! Совсем, как у папы! – Алисия погладила меня по крылу.
Я глянула на него, и внутри похолодело. Раньше белоснежные, теперь перья стали угольно-черными, блестящими, как у воронья. Свет от них исчез, и вокруг стало темнее. Холоднее. Неприятнее.
– Черные… совсем, как у Эля… – прошептала я одними губами, а потом взвилась на ноги. – Эль!
В отличие от Алисии Эля лозы не отпустили. Они продолжили держать его, приковывая к решетке. А он так и остался неподвижным, с черными линиями от «ангельской пыли» по коже. Я провела дрожащими ладонями по его лицу, отводя волосы.
– Эль! Ну же! Очнись! – дрожащим голосом воскликнула я. – «Ангельская пыль» должна перестать действовать! Я ведь все сделала!
Все сделала… но опоздала. Ведь Эль уже не дышал.
– Нет, Эль, нет… – прошептала я, задыхаясь от подступающих рыданий.
Я затрясла его за плечи, но без толку. Голова Эля безвольно поникла. Тело обмякло, держась вертикально только за счет пут. Я прижалась к нему, обнимая изо всех сил. Шипы черных роз укололи через одежду, но мне было все равно. По щекам хлынули слезы.
Хоть раз, хоть единственный раз в жизни, я хотела побыть слабой, нежной, защищенной. Я вечно тянула на себе больную мать, которая постоянно скандалила, что для нее делают слишком мало. Всегда помогала «подругам», и они отворачивались, как только помощь нужна была уже мне. И сейчас… пошла на все, чтобы спасти Эля. Но судьба просто надо мной посмеялась. А я чувствовала себя такой маленькой, хрупкой и уязвимой. Беспомощной.
«Ну же! Приди в себя! – я почти злилась на Эля. – Ты нужен мне, нужен Алисии. Я не могу больше быть сильной. Я не могу… без тебя».
Повеяло соленым ветерком, как на берегу океана.
Я медленно отстранилась от Эля, оглядываясь. Алисия исчезла. Тело Ингрид тоже. Да и сам зал изменился. Розы пропали, осталось только пустое помещение, залитое лунным светом.
В нем и стояла Кеана. Богиня этого мира, давным-давно скрывшаяся от смертных под толщами океана. Ее волосы были мокрыми и змеями лежали по плечам и груди. Сейчас они казались темными, но я помнила по прошлой встрече их зеленоватый отлив. Простое белое платье облепляло стройную фигуру. Оно источало легчайшее свечение, подчеркивающее бледную кожу. От пристального взгляда Кеаны становилось немного жутко. Ведь ее глаза казались неестественно большими. И слишком… слишком мудрыми и древними для молодого утонченного лица.
Я помнила, как увидела Кеану в первый раз. Той роковой ночью, когда «ангельская пыль» вскружила
