Оно и к лучшему. При магическом выбросе был велик шанс короткого замыкания и в результате — пожара.
Закончив со свечами, он перешел к рунам. Напряжение витало в воздухе, сердце билось громкими ударами, а рука, держащая нож, дрожала. Должно быть, это от предвкушения, разве не так?
— Лучше погибнуть, чем продолжать быть калекой, — но отчего-то былой тезис, который казался непреложным, перестал приносить уверенность и давать силу.
Отчего же сейчас всё так переменилось? Отчего умирать, даже не став снова орком, совсем не хотелось?
Платон стиснул зубы, протянув нож над ладонью, надрезал ее острым лезвием. Полоса наполнилась алым, он осторожно собрал на кончике пальца кровь. Каждая руна должна напитаться ею, оживая и заряжаясь энергией.
В центре руночертежа взвилось пламя. Огненный язык подобно змее обвивал каждый символ, пожирая магические компоненты, которые Платон предварительно расставил в нужной последовательности.
Огненные языки всё ярче скользят по складу, темный вихрь вращается вокруг Платона. Дыра в потолке становится окном в небеса, и звезды сияют ярче, бросая свой свет на ритуал.
Свечи, расставленные вокруг круга, постепенно тухли. Только огонь в центре продолжал светиться ярко.
Сила магии начала накапливаться внутри него, словно горячий океан, готовый взорваться.
И, вместе с тем, в голове зашумело. Так было и в прошлый раз. Он знал, что еще может остановиться. Еще не поздно было пойти на попятную.
— Марьяна…
Он добавил прядь ее волос, и та вспыхнула в магическом пламени, перед глазами возник ее колдовской зеленый взор.
Теперь, что бы ни случилось, по крайней мере, он не сможет навредить ей, если сойдет с ума. Это дало силы продолжать.
Вибрации проходили сквозь каждую его клетку, пробуждая забытые ощущения, все то, чего он был лишен. Кульминация совсем близко.
«Ей не нужен калека, ей нужен тот, кто сможет ее защитить. Все будет хорошо», — вновь приказал себе Платон, не давая возможности одуматься. И второй раз полоснул себя по ладони. На этот раз кровь полилась в самый центр руночертежа.
«Куда я дел фиолетовый флакон?» — он похлопал себя по карману. Кажется, отвлекшись на добавление пряди волос, он упустил из виду один из ингредиентов.
Но нужно было продолжать, чтобы не сработал откат. Ладно, не самая страшная потеря, без него ритуал сработает. Платон начал читать заклинание. Его голос звучал гулко и мощно, наполняя пространство склада, отражаясь от стен и сливаясь с вихрем темной магии.
Внутренний огонь, пробудившийся в нем, становился ярче и сильнее с каждой прочитанной фразой. Он был единым целым с магией. С невероятной силой, которую он сумел возродить.
Мощная волна энергии выбрасывается из него. Вихрь темной магии пронизывает склад, создавая сильное давление и сотрясая все вокруг. Все потухшие свечи вспыхивают в последний раз, пламя ярко освещает все вокруг, а затем тухнет.
Вместе с сознанием.
Прошла секунда или две.
Платон проморгался. На мгновение он потерял ориентацию в пространстве. Сейчас он, кажется… лежал.
Но чувствовал себя на редкость хорошо. Никакой слабости, никакой боли. Захоти он сейчас — и снова примет боевую форму.
Он осторожно постарался подняться на ноги. Но… уперся головой в потолок.
«Что за…» — но не успел он додумать, как его сильно качнуло. Зарычал рев заработавшего двигателя.
Раздались приглушенные мужские голоса.
— Сегодня трое за день подохли. Прям урожай.
— Ты там в документах расписал, Освальд? Или всех в крематорий, родственники никого не запросили?
— Сразу жечь. От всех отказались.
— Угу. Ну ты там проверил как надо, точно сдохли, да?
— Не первый день работаю, — фыркнул мужчина. — Тени отлет души из тела зафиксировали, так что всё по регламенту.
— Ну и ладушки, я поехал. Жуткое местечко этот ваш «Теневерс».
«Тене… верс?»
— Этот… Там, сверху лежит — Серп Адрон. Родня попросила заснять на видео, как его тело горит. Ты уж не забудь.
— Ох уж эти орки, больные на всю голову…
Громко хлопнула автомобильная дверь. Мотор взревел громче, и машина тронулась, подскакивая на неровной дороге.
В этот момент перед глазами ярко вспыхнуло видение. Как его, Платона, засовывают ногами вперед в длинную печь, и со всех сторон его тело облизывают языки пламени. Он кричит, пытается принять боевую форму, но бесполезно. На печи руны, блокирующие любую магию.
Боль пронизывает тело, смывает мысли. Он кричит, наполняясь ею до краев.
А затем все кончается так же внезапно, как и началось.
Платон тяжело дышит, не понимая, что произошло. Он начал ощупывать руками пространство. Кажется, его заперли в деревянном ящике, а еще, кажется, он только что… видел свою смерть.
Глава 10
Чтобы не маяться в ожидании, пока Платон проводит ритуал, я занялась сбором трав и варкой зелий про запас. Особо не наваришь, конечно — у большинства ограниченный срок годности. Но хотя бы минимум лучше подготовить. На случай, если опять придется выйти из дома или заявится кто-нибудь посторонний.
В этот раз ожидание далось мне спокойно. Я не металась по дому, не злилась, напротив, пыталась мыслить здраво, без лишних эмоций. Сказывалось понимание: Платон меня не бросил. Он ушел, чтобы вскоре прийти вновь.
Я волновалась за него. От этого было не избавиться, как бы ни убеждала себя, что он всё предусмотрел. Но если что-то пойдет не так? Если он не справится, если энергии не хватит или её будет слишком много?
Волновалась, но верила в него — потому что знала, что Платон гораздо выносливее и умнее остальных. Уж если кто-то и сможет справиться с любым ритуалом, то это Платон Адрон.
Он вернулся глубокой ночью, ближе к четырем часам утра. Я уже упаковала зелья в специальный рюкзак, который нашла здесь же, в бесконечных запасах дома. Осмотрела — отлично получилось. Этакая сумочка судного дня. В случае чего, я быстро обращусь к ней и применю нужное зелье или достану запас составляющих для варки в полевых условиях.
Хлопнула входная дверь.
Я выбежала из кухни, застыла в коридоре, и сердце лихорадочно зашлось при виде этого мужчины. Сейчас он выглядел полным энергии как никогда. Прямой, плечи расправлены, подбородок гордо вздернут, на лице — ни единого следа слабости. Шаг строгий, чеканный. Платон преобразился, пусть внешне он и оставался прежним, но чувствовалось в его движениях, жестах что-то иное. Наверное, так выглядит истинное могущество орков. Его ощущаешь, даже если не умеешь прощупывать ауру.
Неужели у него получилось?!
— Ты смог… — Я приложила ладони к губам.
Платон глянул на меня с легким недоумением, словно вообще позабыл о моем присутствии. Затем перевел взгляд на грязную обувь и поджал губы, стягивая её.
— Да, всё получилось, — ответил он сухо. — Иначе и быть не могло.
— Как прошло?
— Нормально. Ровно так, как я запланировал.
Платон взялся за половую тряпку, протер ею комья грязи, упавшие с подошвы. Поморщился, как если бы результат его не устроил. Кажется, он не был настроен на диалог — по крайней мере, я не чувствовала в нем желания поделиться подробностями.
Что ж, его можно понять. Он устал, потратил много магии. Ему нужно позавтракать и лечь спать. Мы ещё успеем всё обсудить позже.
В этот момент зазвонил мобильный телефон в кармане моей рубашки. Платон оставил мне его на случай, если ему будут названивать ночью — чтобы я сразу же посмотрела, кто звонит и кто, соответственно, может нагрянуть в гости.
Телефон уже звонил — примерно полчаса назад. Тогда, как и сейчас, это был Дитрих. Видимо, что-то срочное, раз он обрывает телефон звонками, а не ждет до утра.
Я протянула трубку Платону. Тот, вздохнув, ответил.
— Слушаю, — он дождался слов брата и сказал с легким неудовольствием: — Я спал, телефон был поставлен на беззвучный режим. Что говоришь? — Тон его повеселел. — Старый хрыч наконец-то отправился к праотцам? Что ж, я очень рад. Знаешь что… А ты не хочешь убедиться лично, что тело сгорело дотла? Ну, подумай сам. Серп отравил нам немало крови и не впервые уже притворяется мертвецом. На твоем месте я бы предусмотрел всё наверняка. Убедись, что от него остался лишь пепел. Тогда мы сможем жить спокойно.
