бы ни воина в моем войске… — тихо проговорил Эреслав, тяжелым взглядом окидывая кровавые просторы Кунабулы.
— Остались бы воины в моем войске, если бы не твоя армия, Эреслав? — отвечал Трен. — Если свирепость их останется неизменной, всем нам лишь на Господа уповать останется.
— Твоя армия непобедима.
— Непобедим дух ее.
— Наш же сломлен, — вздохнул Эреслав.
— Посему вы и останетесь здесь.
— Мы придем на помощь, если ты будешь в этом нуждаться. Из Полнхольда я вызову еще воинов и еще, пока не уничтожим мы всю эту нечисть.
— Довольно полнхольдской крови, Эреслав, — сурово проговорил Трен. — Прибереги людей. Карнеоласа и Нодрима очередь. Дай нам повоевать.
Эреслав открыто взглянул на Трена, глубоко вздохнул и без улыбки произнес:
— Ты великий человек, Трен.
— Великий человек нашел бы способ окончить эту войну без жертв.
Погода благоволила несметному войску. Карнеолаский лев свирепо оглядывал кунабульские просторы, сокол Атии верным союзником парил рядом. Приглушенно, будто испугавшись союзных войск, выл быстроногий ветер, с остервенением набрасываясь на знамена.
Грохот многотысячного войска сотрясал кунабульскую землю, разламывал многовековые камни, разливал грозный свой свет.
Кунабула все еще оставалась пустынной, но Трен внимательно озирался и с тревогой ожидал разведчиков. Она будто набиралась сил или выжидала, когда вражеский король изволит подойти поближе к Вратам.
Армия остановилась на ночлег, едва тучи на западе стали обсидиановыми.
Костров разжигать не побоялись, по всем сторонам выставили дозорных и преспокойно собрались отужинать, когда, шумя, будто конец света, прибыла нодримская армия, заставив карнеоласцев засуетиться.
— Не может Карнеолас без Нодрима-то с делом сладить! — весело и беззлобно воскликнул король Нодрима, Весхельм Акра, вместе с сыном своим Густаво спрыгивая с коней своих, подходя к Трену и Дарону, пожимая им руки, хлопая по плечу.
— Видел ли ты, родственник, сколь основательно потрепала эта нежить Эреслава? — спросил Трен.
— Видел, — улыбка сошла с самодовольного лица Весхельма. — И с ним успел переговорить.
— Зачем же тогда спрашиваешь?..
— Уж нашу рать они не заставят и шагу назад ступить.
— Уж я бы не был столь уверен на твоем месте… — пробормотал Трен. — Полагаю, сам Атариатис не знал противника свирепее.
— Можно ли ожидать большего от человека, которого погубила неосмотрительность? — фыркнул Весхельм. — Мы же глазастее будем. Ну-ка двинь-ка шатер герцога твоего в сторону, — громогласно воскликнул нодримский государь. — Хочу шатер свой рядом с твоим поставить… — тут заговорщически понизил и процедил: — Поведаю-ка тебе любопытное известие, родственник. В хвосте средь своих фрейлин сюда сама акидийская гадюка ползет.
— С чего Аккасте захотелось покрасоваться в самой гуще сражения? Свет белый невзлюбила? Что ей нужно? — Трен изобразил изумление. Презрением сверкнули глаза его и гневом.
— Что нужно всем гадюкам, а ей более всего? — усмехнулся Весхельм. — Отравить тех, кто сильнее ее, кто ей более всех опасен.
«Она до самой Кунабулы будет гнаться за мною, пока я не соглашусь удовлетворить ее вздорность?» — со злостью подумал государь.
Аккаста подъехала к государевым шатрам в сопровождении немногочисленной Личной Гвардии. Королева Акидии восседала на гнедом жеребце в дамском седле в длинной черной с красным отливом амазонке в черном бархатном жакета, который выгодно подчеркивал ее женственные формы.
— Одета она не по случаю… — тихо хмыкнул Весхельм, Трен лишь недовольно скривился, хотя признал, что выглядела она довольно неплохо.
Королева Акидии победоносно, будто недавно разбила вражескую армию, подъехала к двум государям и их наследникам, молча посидела несколько мгновений, уперев правую руку в крутой бок свой, и, наконец, с улыбкою произнесла своим певучим голосом:
— Помоги же мне, Трен!
Довольно сносно изобразив радушие, государь Карнеоласа неторопливо подошел к Аккасте, протянул ей руки и ловко поймал ее, когда она спрыгнула с лошади в его объятия.
— Ты сильный мужчина, владыка, — тихо проворковала та, одарив его мимолетным сверкающим взглядом и поворачиваясь к Дарону, чтобы поприветствовать его.
— Уж лучше она будет у нас под боком, нежели далеко от нас в обществе своих союзников, — заметил Весхельм, пока она ворковала с карнеоласским наследником и его нодримским кузеном.
Шатер свой Аккаста развернула между шатрами нодримского и карнеоласского королей. Она втиснулась между ними столь естественно и бесхитростно, что двум владыкам оставалось улыбаться в любезном бессилии.
— И армию бы свою привела, матушка! — елейно заметил Весхельм, когда в шатре его на ужин собралось высшее командование Карнеоласа, Беллона и Нодрима. — Что ж она там, рядом с Керрберой без своей владычицы?
Аккаста не смутилась. Казалось, эту женщину было трудно застать врасплох. Она все продолжала любезно улыбаться и высоко держать царственную голову. Она едва ли награждала Трена знаками внимания, но он знал, что в самое пекло приехала она не просто так.
— В скором времени и сильванцы переправятся через Аштери и углубятся в Кунабулу, — непринужденно отвечала на вопрос Весхельма Аккаста. — Не можем ли бедную Керрберу без защиты оставить. Так пусть хотя бы Акидия встанет на защиту ее.
— Боюсь, может случиться так, Ваше Величество, что ни сильванцев, ни эреславцев нам не хватит. Посему останется нам лишь на силу Акидии и рассчитывать, — заметил Жозел Капуи без улыбки.
— Что может моя скромная армия против этих озлобленных полчищ? — Аккаста развела руками. — И кто защитит Акидию?
— Если от наших армий не останется ни следа, Акидия, как и все остальные земли, будут обречены, — вставил златовласый Густаво Акра, неодобрительно косясь на акидийскую королеву; он разомлел от крепкого вина, теплого ужина и усталости, отчего взгляд его казался куда более тяжелым и угрожающим, чем было на самом деле.
— Посему, Аккаста, придет время, и мы попросим о помощи, — спокойно, но с холодком проговорил Весхельм Акра. — Смею надеяться на то, что ты нам ее предоставишь. Учти, тех, что оставила ты подпирать стены Керберры, недостаточно.
— Не станем же торопить событий, господа, — Аккаста выпрямилась, и улыбка ее стала холоднее. — Я предоставлю вам помощь, как только возникнет подобная необходимость.
Трен Вальдеборг невольно восхитился и раздражился, в то же время. Государство ее, оставшееся в одиночестве едва ли не тотчас, как Аккаста стала ее правителем, могло быть сметено сильнейшими государствами Архея — Карнеоласом, Полнхольдом и Нодримом. Но Аккаста без оглядки бросала им вызов, по-прежнему не желала идти на попятную, будто у нее оставался выбор. Она, в угол прижимаемая главами столь мощных стран, взирала на них несколько снисходительно и горделиво. Она будто ждала, когда они, кусая ее, подберутся к ней, неподвижной, поближе, чтобы она могла мертвой хваткой вцепиться в их загривки. Но ни Весхельм, ни Густаво, ни Трен нисколько не смутились. Они ожидали подобного.
— Гадюка! — яростно плюнул Весхельм, когда они с сыном остались одни в шатре перед
