Все так хорошо, что даже страшно.
Когда проходили мимо двери Аши, я заметила, что она приоткрыта. Честно, не хотела подглядывать, но взгляд будто против воли скользнул в щелку. Малая гостиная сестры была отделана в сиреневых и розовых тонах и вообще вид имела уютный. Кожи коснулась дрожь… Просто я только сейчас отчетливо поняла, что не входила в эту комнату целых четыре года, с тех пор как Ашиса стала… другой. Как-то так все время получалось, что это она приходила ко мне, ластилась, как ребенок, или мы виделись где-нибудь на нейтральной территории. Подспудно я была уверена, что в ее владениях теперь все иначе, а когда увидела, что это не так, просто остолбенела.
— Паучонок? — Мейхем сразу даже не понял, почему мы застряли.
Ашиса сидела на пушистом ковре, уложив голову на диван. А рядом, приткнувшись спиной к креслу и вытянув длинные ноги, сидел Ашмей и… вслух читал ей сказку.
Извечная Паутина… Она привела его на женскую половину, в свою комнату! Ну, почти. А знатный паук вот так запросто сидит на полу и читает двадцатитрехлетней особе детскую сказку! Даже не знаю, что из этого меня шокирует сильнее.
— А между прочим, подглядывать нехорошо, — склонившись к моему уху, мурлыкнул Мейхем.
Конечно, он заметил. Но мне ничуточки не стыдно!
Что бы он еще понимал!
— Она — моя сестра, принцесса и… и… Как он посмел?! — Я рванулась объяснить этому Ашмею, насколько неприемлемо его поведение, но шага не успела сделать, как была поймана за локоть.
— Не лезь к ним, — попросил жених и обнял меня обеими руками, словно в кокон спеленал.
Легко ему говорить! Но объяснить, почему это невозможно, я не успела.
— Там все прилично, даже слишком. — Из неприметной ниши, спрятанной за статуей женщины в пышном платье и маскарадной маске, выступила Лалисса. — Я уже пару часов наблюдаю за ними. И знаешь, по-моему, он искренен.
Следующая ночь прошла спокойно. Для меня было распланировано едва ли не каждое мгновение, так что находить приключения на самую выпуклую часть тела оказалось просто некогда. Завтрак, потом заглянула мама, примерка, обед с папой и женихом, свидание, во время которого к нам присоединились Аши с Ашмеем, ужин с гостями. Мейхем в этот раз меня не провожал, я попросила его присмотреть за сестренкой, так что встречу с Теонией в одном из коридоров пришлось переживать самостоятельно. И смиренно опускать глазки, в то время как старшая сестра напоминала, что младшей полагается быть скромной и послушной. Еле ноги унесла!
Одна радость — похоже, Теония не в курсе, что в ее дом просочилась вейла. Или не знает, что именно моя вейла.
Аши и несостоявшийся жених проводили много времени вместе. Она даже за руку себя брать позволяла. И все окружающие следили за ними с пристальным вниманием. Впервые за прошедшие четыре года Ашиса подпустила к себе кого-то постороннего так близко. Что-то это должно значить.
Личные злоключения Лалиссы тоже заслуживали внимания. Вейла была до смерти напугана, демон — упрям, настойчив и нахален. Днем, засыпая, я слышала, как Лали придушенно всхлипывает в подушку. А утром проснулась из-за своей паучихи. Надо заметить, она была о-о-очень недовольна! Инстинкты просто вопили о присутствии в моих владениях кого-то, кому здесь быть не полагается.
Естественно, мы с моей паучьей половинкой, как барышни чрезвычайно впечатлительные, особенно спросонья, сразу же подумали о повторном покушении. И тут ме-э-эдленно, осторо-о-ожно открывается дверь в покои… Терпеть такую наглость я не собиралась, а потому схватила в одну руку бронзовую статуэтку, во вторую — зачем-то туфельку с большущим острым каблуком и, болезненно щурясь, вылетела в малую гостиную разбираться с вторжением. За окнами только начинало темнеть, и видеть я могла с трудом. Но все же достаточно, чтобы разглядеть демона с веником из ароматных белых цветов в руках. Этим веником он по морде и получил, и даже не от боящейся его вейлы, а от нервной в преддверии первого оборота меня. Сначала туфелькой в него швырнула, потом статуэткой — оба раза промазала, а вот веником попала. Просто некоторые каменные наследники никак не ожидали от меня такой прыти! А как он улепетывал!..
Ночью Лалисса предпочла испариться из дворца, подальше от опасности, но, судя по тому, что демона тоже в пределах видимости не мелькало, покой вейле не грозил и в Паутине.
Перед последней вольной ночью Лали спала в моей комнате, справедливо полагая, что сюда ее преследователь сунуться не осмелится. Я в их дела не лезла. Просто не знала, как к этому относиться. Да и своих забот полно… Пройдет всего каких-нибудь двое суток — и я стану либо женой, либо убийцей. Прямо скажем, пугали оба варианта.
Почти все отпущенное на отдых время мы с Лали проворочались, по очереди тоскливо вздыхая. Не знаю точно, какие мысли бродили в голове подруги, но мне было страшно. Вдруг ничего не получится и Оракул обманул? Он же служит маме, а она желает, чтобы моя инициация ничем не отличалась от всех предыдущих. А что, если, наоборот, получится, а Мейхема все равно убьют по приказу кого-то из родителей? Или все будет хорошо, но тогда мне придется навсегда уехать из родных мест…
Мысли о предстоящем сводили с ума. Хотелось плакать и метаться по комнате. Но от первого меня удерживало присутствие Лали, а от второго — резь в глазах и почти полное отсутствие зрения. Даже задернутые плотные шторы почти не спасали. Не хватало еще явиться на примерку в синяках!
— Я слышу, что ты не спишь, — сообщила Лалисса перед самыми сумерками.
— Я тебя тоже с самого утра слышу, — зевнула я и попыталась спрятать голову под одеялом.
Не сработало. У шер-лаше имелись на госпожу совершенно другие планы.
— Вставай, будем из тебя красавицу делать, — нашла куда применить свою нервозность она. — Тебе сегодня всю ночь перед гостями маячить.
Завтра свадьба, потом инициация, а сегодня куча официальных мероприятий. Правда, мне обязательно нужно присутствовать только на одном — это будет поездка по столице в открытом экипаже, чтобы подданные увидели, какая мы с Мейхемом красивая пара. А потом на поприще за пределами Паутины пройдет тренировочный бой. Вроде как эта традиция нужна, чтобы я «познакомилась» с будущим мужем в его паучьем облике.
Из груди вырвался рваный вздох. Идти никуда не хотелось. Там же все будут глазеть на меня и желать… всякое.
— Может, сказаться больной? — размышляла вслух.
— Подруга, тебя не помилуют, даже если ты притворишься мертвой, — хмыкнула Лали и сдернула с меня одеяло.
Обычная для подземного королевства прохлада придала бодрости, и я все же поплелась умываться.
