- Рада встрече, - сказала я, мы поклонились.
- Я Ватабэ Соуске, - сказал Ниичан. – Можешь называть меня и Ниичан, если захочешь.
- Спасибо, - улыбнулась я. У меня не было брата, а мне всегда хотелось бы его иметь, пусть и сводного.
Он забрал наши чемоданы, взяв по одному в каждую руку, и погрузил их в свой белый грузовичок. Мы медленно двигались по улочкам, а потом подобрались к подножию горы.
Он повернул на узкую улицу, а там обнаружился дом в две комнаты возле горы, но подальше от туристов. Вид был потрясающим, в океане темнели крошечные острова. А в доме шум волн слышался нежным шелестом, заполнявшим все здание.
Ниичан оставил наши чемоданы в углу гостиной и прошел к небольшой плите, чтобы нагреть воды.
Он принес нам по чашке чая, мы устроились на полу, укрытом татами.
- Юки рада, что ты приехала в этом году, - сказал он, ставя тарелку с печеньем. Я села на колени, готовясь применить на практике знания из клуба чайной церемонии. Но Юки села, вытянув ноги, и я расслабилась тоже. И без того было много церемоний. – Она всегда жаловалась, что здесь скучно.
- Как здесь может быть скучно? Здесь ведь так красиво!
Юки простонала:
- Красиво, - сказала она, - и тесно. За четыре лета тебе бы это надоело.
- Зато в этот раз ты можешь показать все Кэти, нэ? – сказал Ниичан, я покраснела, услышав свое имя из уст незнакомца. Похоже, мое пребывание в Японии успело повлиять на это. – Слушай, Кэти, если тебе интересно, я могу показать тебе храм Итсукушима.
- Тот, что мы видели из поезда?
Юки кивнула.
- Брат там работает.
Глаза чуть не вылезли у меня на лоб.
- Вы монах?
Он рассмеялся.
- Нет, нет, - сказал он. – Смотритель. Я помогаю жрецам, делаю уборку, вожу туристов, вот так.
- О, - но мое сердце все еще бешено билось. Если он работал в храме синто, мог он знать о Ками?
После чая мы прогулялись по берегу Мияджимы, вдали виднелись оранжевые врата Итсукушимы. Мы поужинали в кафе по дороге домой, Ниичан купил по пирожному в виде кленового листика, угощение таяло в руках. Он расстелил нам футоны в гостиной, что была и кухней, а теперь еще и спальней. Он спал в другой комнате, своей спальне с обычной кроватью. В доме Дианы тоже были нормальные кровати, я не привыкла спать на тонком футоне. Мы с Юки долго шептались, но когда она уснула, я все еще смотрела в темноту, слушая шелест волн за окном.
Школа Сунтаба и моя жизнь казались такими далекими, как и те счастье и опасность, которые в мой мир привнес Томохиро. Я не знала, как так вышло, что я оказалась втянута в проблемы с бандитами и тайными обществами. Я хотела бы влюбиться в Танаку, называть Томохиро идиотом и держаться т него подальше. Но я знала его настоящего, что был совсем не таким. И я не могла теперь представить мир без него. Сердце стало похожим на стекло, прозрачное и хрупкое.
Интересно, чувствовала ли мама то же самое к папе. После их отношений я не хотела вообще встречаться с парнями.
Ветерок задувал в окно, соленый запах моря ударил в лицо. Я вспомнила, как каталась на лошади в Торо Исэки, мы бежали по поляне и смеялись до слез и боли в животе.
Что-то загудело. Кейтай. Я вскочила с футона и прокралась по татами к сумке, пальцы коснулись холодного металла. Тьму отогнали яркие цвета, когда я раскрыла телефон.
Сообщение от Томохиро. Конечно.
Как Мияджима? Сегодня начались тренировки. Учителя в Катаку строгие. Сато думает, что мы слишком много времени проводим вместе. Шутит, что ты встречаешься еще и с Такахаши. Томо.
Я перечитала сообщение, выискивая скрытое в нем. Если Ишикава думал, что мы слишком часто вместе, значит, он приставал к Томохиро о Ками. Мои щеки покраснели при упоминании Джуна. Он беспокоился из-за этого? Я не хотела оправдываться и выглядеть глупо. Защищаться.
Поразмышляв, я напечатала ответ.
В Мияджиме красиво и веселее, чем мокнуть в спортзале. Я видела Такахаши только в Сунпу, когда Ишикава вел себя как… - я удалила продолжение и исправила, - идиот.
Я посмотрела на сообщение еще раз и отправила. Я не рискнула скрывать что-то в своем сообщении, чтобы не наговорить лишнего. Я надеялась, что в сообщении ощущалось беспокойство, ведь я с ума сходила на этом острове, не зная, как помочь.
Утром мы отправились в гору и в бинокль Ниичана искали обезьян. Когда стало совсем жарко, мы занялись делами в домике, охлаждаясь вентилятором.
Ниичан повел меня гулять, пока Юки трудилась над карри с курицей на ужин. Мы говорили о погоде, пейзажах Мияджимы, о Нью-Йорке и Канаде, о моей изменившейся жизни. Когда мы добрались до храма Итсукушима, то ступили на мостик над водой, проникая в бело-оранжевые коридоры здания.
- Ниичан, - сказала я, глядя, как в воде кружат большие кои.
- Хмм?
- Можешь рассказать о ками?
- Их много, - рассмеялся он. – Но в Итсукушиме почитают трех дочерей Сусаноо.
- Сусаноо, - сказала я. Звучало знакомо.
Ниичан кивнул.
- Бог ветра, - сказал он. – Брат Аматэрасу.
Я застыла, но заставила себя идти дальше, чтобы Ниичан не заметил. Аматэрасу была источником силы, как сказал Томохиро. Все способности Ками шли от нее.
- Д-думаешь… - я запнулась, надеясь, что не выгляжу глупо. Я зажмурилась. – Думаешь ками существуют?
Ниичан остановился. Я приоткрыла глаза и увидела, что на его лице проступила тревога. Похоже, я зашла слишком далеко, но он улыбнулся.
- Я знаю лишь, что в храмах есть силы, - сказал он. – Если помолиться, желание ведь исполнится? Такое при мне случалось.
- Но что насчет… рисунков чернилами жрецов? В них есть сила?
Я переборщила, он посмотрел на меня, забавляясь. Мы повернули к центру храма.
- Думаю, - медленно сказал он, - что среди них есть таланты. И это им дано не просто так.
Я задумалась, зачем сила дана Томохиро, какое проклятие могли на него наложить.
- Кстати, есть кое-что, что тебе понравится, - сказал он, пока мы приближались к центру. За резным деревянным ящиком для пожертвований была старая деревянная дверь, Ниичан остановился рядом с ней. Он вытащил из кармана связку ключей, открыл дверь и отодвинул ее в сторону, открывая пыльную темную комнату. Он зажег свет, мы прошли внутрь.
- Мы храним здесь сокровища, - сказал он. – Некоторые очень старые, и мы держим их в огнеупорной комнате.
В комнате пахло древностью, деревом и лаком, пылью и соломой. Посреди потолка висела квадратная лампа, чей свет отбрасывал тени на статуи и рисунки на стенах. Злые собаки из камня с обнаженными зубами, бронзовые статуи лысых жрецов или принцев неизвестно чего. Цветные рисунки на холстах и несколько чернильных пейзажей.
