Карл спустился к воде и протянул мне руку. Я, смеясь, спрыгнула вниз с небольшого обрывчика и почувствовала, как меня подхватили его сильные руки. На секунду наши пряди смешались на его кружевном воротнике. А потом брат закружил меня, и мы звонко смеялись… Я могла только обнять его за шею и шептать „Я люблю тебя!“
Неизменный черный бархат Карла и мой кремовый шелк — свет и тень, единство…красота…
— В такой день на реке должно быть много народу, — небрежно заметила я.
— Лиза… — его взгляд был и веселым, и укоризненным. — Сестренка…нельзя все время думать о еде… Растолстеешь.
На секунду я опешила. Даже открыла рот, чтобы переспросить…а потом до меня дошло, и я звонко расхохоталась.
Оба мы слышали, что сюда по берегу идет человек, и обоим нам не было до него дела. Просто брат опустил меня на гальку, и мы, не торопясь, пошли навстречу случайному прохожему. Без намерения причинить вред: просто вид в той стороне показался нам живописнее: красная скала на том берегу, нагретый солнцем галечник под ногами, звонкие сосны над камнями… Я впитывала шепот волн и слепящие блики света. Рука брата обвивала мою талию, а мои волосы рассыпались по плечам. Так, как я всегда любила.
Влад вышел нам навстречу — и на мгновение остолбенел от неожиданности.
Мы тоже остановились.
Учитель пристально вглядывался в моего спутника, и его брови мучительно хмурились. Он явно старался понять, кто это со мной, и угрожает ли незнакомцу опасность. И если да, как можно его спасти…
Благородный, смелый Влад…
Но представляться или нет смертному — решать самому Карлу. Мы никогда не выдаем подобных нам.
— Госпожа… — Влад поклонился.
— Влад, — кивнула я. — В этот дивный летний день вы тоже решили отдохнуть на реке?..
— Я не одинок в этом намерении, — сдержанно ответил он. — Как вижу, и вы, госпожа, с удовольствием проводите здесь время… — не зная, известно ли моему кавалеру о том, с кем он имеет дело, Влад избегал титуловать меня. — И, похоже, у вас замечательная компания.
Что это в голосе, ревность?.. Неужели я не ослышалась?..
Настроение сразу приподнялось. Карл искоса и чуть насмешливо глянул на меня.
— О нет, это у меня замечательная компания, — мягко вставил он, а Влад невольно закусил губы. Зачем Карлу вздумалось его поддразнивать?.. Все же мой брат — ревнивец, несмотря ни на что…как Ильза собирается мириться с этим?..
— Вы гость барона?.. — спросил он.
— Вовсе нет. Я его родственник. С кем имею честь?..
— Мое имя Влад Радлош, я…
— А, припоминаю! — Карл усмехнулся уголками губ. — Елизавета рассказывала. Сельский учитель, так, кажется?.. Сестра говорила много хорошего о вас, о вашей смелости и начитанности. — Брат говорил вежливо, и смысл его слов тоже не предполагал оскорбления…но…не могу сказать, что же именно…складка в уголках губ, огонек в глубине глаз — что-то неуловимо оскорбительное присутствовало в самой ауре, исходившей сейчас от Карла. Темное, насмешливое и презрительное. Брат просто окутывал Влада своим холодным и скользяще-легким отвращением, как темными шелками.
Влад медленно вскинул голову.
— Так это вы тот самый баронет, о котором говорит легенда? Тот самый любознательный путешественник, предложивший своей сестре дорогу в мир немертвых?.. Надо сказать, нужно обладать немалым умением, чтобы уговорить бросить семью столь добропорядочную женщину, какой была ваша сестра…
Обменялись комплиментами…
У меня возникло устойчивое ощущение…как же это говорят французы?..déjà vu. Уже виденного. О боже, такое ощущение, что вернулись времена вечных перепалок Карла с мужем.
Повторения спектакля мне не хотелось.
Я встала между мужчинами.
— Влад, ваша вежливость просто восхищает! — ядовито заметила я. — Я и по сей день добропорядочная женщина.
— И крайне милосердная при том, — мягко вставил Карл. — Смею заметить, сударь, что сам я отнюдь не отличаюсь великодушием баронессы.
— Полагаю, я должен замереть от ужаса?.. Мне найдется, чем встретить вас, господин баронет!..
— Танцуем?.. — предложил тут же Карл.
— Немедленно прекратите! Оба! Карл, он мой!
— Какая жалость… — с неподдельным сокрушением пожал плечами Карл, склонившись передо мной в галантном поклоне. — Ты эгоистична, дорогая сестра. Тогда — не буду мешать!
И в ту же секунду он исчез, как будто его и не было!
Мы с Владом остались стоять на берегу реки.
Тишина…
Влад смотрел в сторону, и его терпким облаком окутывала горечь. Ее запах напоминал мне ароматы луговых трав, когда над ними пролетит холодный ветер…
Но, если бы не эта небольшая способность вампира, я бы никогда не подумала, что этот человек испытывает какие-то чувства, так спокоен и невозмутим он был…
Я прошла мимо и села на большой валун, наполовину омываемый волнами, и обхватила руками колени. Волосы рассыпались по плечам, когда я, наклонив голову набок, задумчиво смотрела на волны. Мне было грустно, хотелось прекратить это недоразумение…хотелось просто быть с Владом, как обычной женщине… Что в этом плохого?..
Когда-то, немыслимо давно, четыреста лет назад, я сидела у других волн, на похожем камне, и с берега на меня смотрел Констан… Была первая годовщина нашей свадьбы, мы сбежали от слуг, и укрылись на уединенном озере… И плавали, и любили друг друга, и Констан принес мне душистую охапку цветов, которые пахли так же отчаянно, в смешении горечи и сладости, как чувства Влада…
Теперь это озеро, уже двести лет тому, превратилось в болото, а Констан… Он спит в своем гробу, и никогда уже не встанет, чтоб посмотреть, какой стала его жена…
Констан всегда был человеком, в полном смысле этого слова…
Человеком…
А я…
„Вы — нежить, госпожа баронесса“…
Ах, Влад… Почему ты так похож на него?..
И какой будет эта река через сотни лет?.. Берег обвалится, сосны упадут, русло обмелеет…и лишь воспоминания останутся для меня…все такой же, словно время не имеет надо мной власти…
Какая глупость!
Тело мое ему не подвластно, хотя оно стирает в пыль скалы, но душа…
Душа моя иногда кровоточит под его алмазными резцами… Время, милосердное и беспощадное…
А Влад сказал бы, что у меня нет души.
Он подошел совсем близко и встал рядом.
— О чем вы думаете?
— О том, как будет выглядеть эта река через сотни лет.
— Вам не грозит ее увидеть, баронесса.
Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Я глянула через плечо.
— Вы пользуетесь своей магией, чтобы подчинить мою душу, Елизавета. Так вот, я никому не позволю туманить мне разум!
